Президент США Дональд Трамп провел телефонный разговор с председателем КНР Си Цзиньпином. Кроме, собственно, американо-китайских отношений, обсуждались вопросы мира и стабильности в различных регионах, в том числе в Украине.
Также, и это крайне важно, обозначена дата первой встречи на "нейтральной территории" - форуме APEC в Южной Корее. И возможные даты визита Трампа в КНР. И возможность ответного визита Си в США.
Важная деталь - Вашингтон вынужден был согласиться с тем, что американскому президенту придется съездить в Пекин и лишь после этого председатель КНР посетит американскую столицу. В подходе реализации концепции MAGA во внешней политике появляется первое исключение: вместо приезда иностранного лидера "к Трампу на прием" для разблокировки сотрудничества, тот сам вынужден будет пройтись по длинной красной дорожке к ожидающему в отдалении Си. Но самое главное — переговорный трек США-КНР начинается. Причем, при паритете сил.
Этот момент задает рамки ряда процессов на ближайшие месяцы:
• США воздержатся от политики одностороннего давления на КНР. То есть, мораторий на повышенные тарифы в отношении китайских товаров будет в очередной (третий) раз продлен. Страны не готовы к торговой войне. При этом Трамп получил формальный повод принять такое решение, не выставляя себя слабым — прошел разговор и стороны договорились встретиться на форуме APEC.
Это не означает, что США остановят свое давление на партнеров с целью втягивания их в торговое противостояние с КНР. Трампу необходима "сильная позиция" и демонстрация способности влиять на политику третьих государств. Но, при этом, успех такого подхода сомнителен — даже для ближайших союзников США очевидно, что первые два раунда противостояния завершились, как минимум, вничью (а то и с преимуществом КНР).
• США активизируют интенсивность контактов со своими партнерами в Юго-Восточной Азии с целью формирования сильной позиции перед личной встречей Трампа и Си. Кроме Южной Кореи и Японии, для США крайне важным становится трек диалога с Филиппинами. Это единственное государство в Южно-Китайском море, которое Вашингтон может склонить к политике тесного партнерства даже (тактически) в ущерб контактам с КНР. Второе важное для Вашингтона направление — Вьетнам, позиция которого может повлиять на успешность американской политики выстраивания собственной линии политического сотрудничества в регионе.
• Тайвань при этом остается просто фоном — до личной встречи Трампа и Си стороны воздержаться от резких движений на этом направлении. Что не исключает поддержания (и даже увеличение) интенсивности визитов тайваньских делегаций в государства из орбиты США.
• США и КНР будут формировать новые подходы к сосуществованию. То есть, опция "отката к положению 2024 года" становится крайне маловероятной.
Для Украины это означает, что разговоры о возможной встрече Зеленского и Путина отходят на второй план, как минимум, на месяц. Трамп не смог стать ключевым посредником в переговорах по заморозке войны и следующий этап — попытка США и КНР выработать либо совместное, либо близкое по ключевым вопросам видение формата выхода из данного кризиса.
То есть, боевые действия будут идти с той же или с нарастающей интенсивностью — Путин получает полтора месяца для того, чтобы создать видимость "перелома на фронте". Параллельно с этим увеличится количество провокаций/угроз для стран Балтии и, возможно Румынии и Польши.
Но даже успешный разговор лидеров США и КНР в начале ноября не приведет к мгновенному миру в Украине. В лучшем случае, он задаст начало новому, уже американо-китайскому треку принуждения сторон к переговорам. Что будет означать подготовительную работу, ряд многосторонних и двухсторонних треков, челночную дипломатию. С выходом на практические контуры переговоров не ранее января 2026 года. Но это - оптимистический сценарий.
В реальности украинский вопрос будет предметно обсуждаться уже во время визита Трампа в КНР. И результаты переговоров будут определять подход Вашингтона и Пекина по заморозке войны в Украине (но поскольку опция "сохранения отношений на уровне 2024 года" для США и КНР маловероятна, значит, уменьшается вероятность одной из производных — сценария продолжения войны в Украине без очерченной позиции США и КНР).
Россия попытается использовать это время для:
• Получения преимущества на фронте, или оснований говорить о таковом. Именно поэтому для РФ важной задачей будет перенос боевых действий за пределы Донецкой области, что позволит говорить об "угрозе Запорожью и Днепру".
• Попытки уничтожить энергетическую инфраструктуру Украины. В отличие от 2023 года, одной из приоритетных целей станет газодобывающая инфраструктура. Последнее крайне важно для Кремля сразу по двум причинам: демонстрация неспособности Украины продолжать войну и продолжение трека Дмитриева по вопросам совместной с США продажи российского газа.
• Попыток сохранить и развить переговорный трек с Вашингтоном без привязки к украинским вопросам. В частности, кроме газа, будет активно расторговываться вопрос Северного Морского Пути. Тем более, что первый регулярный маршрут по направлению КНР-Нидерланды-Польша стартовал 10 дней назад.
• Провокаций и угроз дестабилизации восточного фланга НАТО. Речь идет о государствах Балтии, возможно Румынии и Польши. Тут задача — демонстрация неспособности Альянса обеспечить эффективную защиту при возможном масштабировании войны.
• Получения контроля над политикой Молдовы. Это становится крайне важным для России, поскольку, с одной стороны, демонстрирует "успешность" российской политики и возможность расширения зоны влияния Кремля. С другой стороны, создает риски дестабилизации в еще одном регионе. Ключевой момент — результаты выборов, до которых остается неделя, и возможности Майи Санду проводить политику зачистки российских групп влияния без привязки к вопросам электоральных кампаний.
• Сохранения контроля над Беларусью. Особенно на фоне активизации КНР и появления переговорного трека Минск-Вашингтон. Тут, учитывая степень влияния РФ, ее политика будет строиться на создании растяжек для Лукашенко, где большинство опций предусматривает сохранение конфликта официального Минска с соседями. А альтернатива — конфликт с Кремлем и уменьшение уровня поддержки. Но тут у Кремля есть свои проблемы — политика США по расширению зоны маневра для Лукашенко. И апелляция Польши к Китаю. Что может трансформироваться в рекомендации Пекина Минску по выходу из спирали конфликта с Варшавой. При наличии неких китайских гарантий "сдерживания" действий Москвы (скорее компенсации негатива от таковых) это может быть эффективным. Как бы там ни было, Беларусь пока имеет шанс стать первой страной в регионе, где США и КНР проводят политику, направленную на схожие результаты.
На этом фоне для Украины актуальной задачей становится создание собственного "китайского" трека внешней политики. Хотя бы в формате консультаций по вопросам войны и мира. В идеале - появление (по аналогии с США) "спецпосланника" Си по украинскому направлению. А также "фланговая дипломатия" - активная работа с государствами, в партнерстве с которыми заинтересована КНР. Тем более, что для части таковых усиление России в регионе — одна из худших опций. К таковым можно отнести Турцию и Азербайджан, Индию, Египет и Казахстан.
Все это позволит, с одной стороны, проводить более эффективную коммуникацию с Пекином (и тут можно вспомнить, как коммуникационный трек постепенно менял позицию Трампа) и формировать приемлемую для Киева позицию Пекина по форматам заморозки войны. Время есть.
Игар Тышкевич, политический аналитик
