Президент Украины Владимир Зеленский подписал закон, который позволяет некоторым категориям заключенных мобилизоваться в ряды Вооруженных сил Украины. Возникает много вопросов относительно всех нюансов этого нововведения. В частности, точно ли будет преобладать здесь польза, а не возможные риски. Военнослужащий ВСУ, командир подразделения ударных беспилотных летательных аппаратов Игорь Луценко в интервью УНИАН высказал свое мнение относительно таких рисков и того, насколько эффективно это может сработать.
Относительно мобилизации заключенных. Ваш взгляд как военного, ваше мнение об этом: насколько эффективным может быть участие заключенных и насколько вообще это необходимо для ВСУ?
Однозначно это достаточно серьезный ресурс. То есть можно фактически рассчитывать на несколько бригад. Однако здесь очень важен правильный подход, чтобы потом не "спетляли", СОЧ (самовольное оставление части - УНИАН), и как-то там не "чудили". Среди подходов может быть какая-то селекция по статьям, или еще какие-то очень косвенные, скажем, методы оценки способности человека выполнять боевые задачи и мотивации.
Потому что, в основном, конечно, будет мотивация просто "спетлять". Я уверен. Вот они идут на базовый курс общевойсковой подготовки, проходят его спокойненько, получают там оружие и потом с оружием куда-то переплывают, условно, через Тису. Все. Вот такой сценарий может быть. Это самая большая опасность, которая может дискредитировать вообще эту идею.
В России по-другому. Из России так просто не "спетляешь". И там репрессивная система мощнее, чем у нас. А здесь будет сложно с этим... Можно делать какой-то отбор, чтобы смотреть, по какой статье человек шел, какое у него было поведение в тюрьме. Можно большое количество факторов оценить и для себя принять решение. Но здесь очень важно, чтобы потом не случилось того, что я говорю, - СОЧ.
А могут ли заключенные как-то негативно влиять на морально-психологическое состояние в подразделении, негативно влиять на коллектив, куда они попадут?
Нет, я думаю, что это не проблема. Если не делать целиком какое-то подразделение из "блатных", - то есть есть заключенные, а есть "блатные", - не делать конкретно из определенной публики, которая живет по антиобщественным, скажем, законам, то соответственно, каких-то антиобщественных правил у них там и не появится. Главное, чтобы у них не появлялась среда, в которой действуют так называемые "понятия".
На самом деле большинство заключенных - это не "блатные", а те, кто может вполне влиться в коллектив. Даже среди "блатных" есть большое количество достаточно патриотичных людей, которые соответствуют тем критериям, которые мы ищем.
То, что у нас высмеивался набор заключенных в армию России, - не станет ли наш такой шаг целью для российской пропаганды?
Я не знаю, высмеивалось ли что-то где-то. Широко освещалось - да. Но поскольку в России эта тема вообще стала полулегендарной в связи с бунтом и смертью Пригожина, "Вагнер" стал сейчас определенным брендом среди молодежи.
Я, честно говоря, совершенно не хотел бы, чтобы у нас появлялось что-то такое же. Потому что романтизировать антиобщественное поведение не совсем правильно было бы. Но я говорю о том, что российская пропаганда точно здесь вряд ли что-то сильно использует для себя. Потому что у них такое было. И то, что мы начнем то же делать, - вряд ли станет для них предметом разговора.
Насколько вообще оправдан риск привлекать заключенных к службе в ВСУ, учитывая, например, то, что сейчас называются разные цифры заключенных, которые могут усилить фронт, - от 5 до 15 тысяч: не получится ли так, что проблем от этого может быть больше, чем эффекта?
Думаю, что проблем может быть больше тогда, когда они начнут массово убегать. Люди привыкли к тому, что есть проблемы с системой, что система их репрессирует. Правильно или нет - это другой вопрос.
И конечно, им терять будет мало что. Взял и через Днестр или через Тису переплыл... Есть вероятность, что такая проблема будет с заключенными, поэтому надо очень четко продумать механизмы отбора.
Получается, стоит не делать отдельные подразделения из заключенных? А точечно их вводить в подразделения, где большинство - обычные военнослужащие, которые не являются заключенными?
На мой взгляд, так было бы значительно лучше.
И надо ли у тех, к кому будут приобщать заключенных, спрашивать их мнение, не против ли они против этого, или просто: армия - и никто не будет спрашивать?
Я не вижу здесь каких-то таких целесообразностей в этом. Если мы насильно гребем людей по улицам, и они не мотивированы, и их немотивированных бросают в эти все коллективы, - то эти коллективы кто-то спрашивает?
А если придет мотивированный человек, который действительно где-то согрешил перед законом, но реально хочет воевать, - здесь, я думаю, гораздо меньше резона спрашивать что-то.
А как общество будет воспринимать заключенных в армии? И будет ли оно воспринимать их как героев? Потому что есть, конечно, определенные стереотипы в обществе относительно заключенных. Будем ли мы называть в их честь улицы? Как к этому люди готовы будут?
Ну конечно, будут готовы. Перестроятся. Я думаю, что это как раз очень хорошая история будет, если действительно будет адекватная система отбора, то это будет способом, скажем так, реабилитации и, в том числе, веры общества в то, что оно не просто наказывает, а что оно трансформирует людей из преступников в общественно полезных единиц каких-то.
А вы готовы воспитывать заключенных в дроноводов?
В принципе, надо смотреть на людей. Есть категория людей, что я не исключаю, скажем так, для себя возможности, что я мог бы взять человека из СИЗО или тюрьмы.
