Даже с украинской стороны возле линии фронта остались только те, кому не было куда деваться. Они пытаются жить нормально вопреки тлению войны и обстрелам. Люди месяцами прозябают, а в глаза им заглядывает призрак голода.
Так о ситуации на Донбассе пишет Gazeta Wyborcza, чьи репортеры побывали в прифронтовых украинских городах. От Харькова до линии разграничения всего 200 километров. Но войну даже здесь видно на каждом шагу. В метро польских журналистов задержали украинские полицейские для проведения контроля. Извинившись много раз и объяснив, что «такова их работа», они заверили, что ничего не имеют против гостей Украины. Но багаж все же тщательно проверили, расспросив журналистов, куда они направляются и сколько денег с собой везут. Один из полицейских рассказал, что два дня назад задержал россиянина, который приехал с востока с двумя ручными гранатами.
Власть Украины не хочет допустить распространения войны на Донбассе в другие регионы страны. Режим прекращения огня, о котором договорились в Минске еще в 2015 году, остался фейком. Только за одну неделю в июне погибли трое украинских военных, а ранения получили еще двадцать.
Польское издание пишет, что администрация на Донбассе работает слабо. Переселенцы из оккупированных российскими силами территорий могут рассчитывать лишь на пособие в размере нескольких сотен гривень. Но товары в прифронтовых городах значительно дороже, чем в Харькове. В Авдеевку ведет грунтовая дорога, на которой вязнут грузовики с товарами для местных магазинов. Журналисты застали на дороге старый грузовик «ГАЗ», который не смог вовремя доставить хлеб. Инна Рудская, которая живет в Авдеевке с мамой, говорит, что до войны самый дешевый хлеб стоил 6 гривен, а теперь – 10. Обе женщины живут только на небольшую пенсию старшей из них. Инна работала без оформления, убирая в отеле в Донецке. И сейчас у нее нет задокументированного стажа, чтобы получать какие-то выплаты. Остается лишь полагаться на гуманитарные организации, которые действуют вблизи линии разграничения.
Читайте такжеУкраинцы забывают о войне в своей стране – Washington Post
На первый взгляд прифронтовая жизнь продолжается в привычном темпе, но на самом деле мирные жители платят самую высокую цену за войну, которая тлеет. У Инны дрожит голос, когда она говорит об обстрелах, пулях и взрывах.
«Стараемся об этом не думать, но мы не знаем, проснемся ли каждого следующего дня», - говорит ее мама Нина Пушкела.
Светлодарск, где живет несколько тысяч людей, находится за несколько километров от линии разграничения, поэтому выстрелы из тяжелого оружия здесь слышать ежедневно. Порой снаряды падают и на город. Так было в конце мая, когда один из них упал во дворе начальной школы. Осколки полетели в окна классов на первом этаже, но внутрь не попали, потому что окна были заклеены грубой клейкой лентой.
Анастасия Зюс с 2015 года живет вместе с дочерью Юлией в одном из районов Светлодарска. Окна в ее доме тоже заклеены лентой. Раньше она жила в Дебальцево. Но город оказался под контролем сил России. Анастасия воспитывает дочку сама из-за «проблем со связью» с мужем. Война разделяет супругов и семьи на Востоке Украины. Кто-то остался на стороне российских боевиков, а кто-то перебрался на сторону, подконтрольную Киеву, потому что не хотел жить в квазиреспубликах Кремля. Проблемы усугубляются, когда муж и жена не общаются, а потом кто-то из них требует развода. Тогда дорога ведет к Наталии Панченко, которая работает на «Польскую гуманитарную миссию» в Бахмуте. Ежемесячно к ней поступают в среднем десять заявлений на развод или о взыскании алиментов. Киев не имеет возможности взыскать уплаты из мужчин на оккупированных территориях. Поэтому украинское правительство само платит по 700 гривень помощи.
Но не только женщины требуют развод с мужчинами, которые остались на российской стороне. Александр Блоскин не захотел жить в России, куда отправилась его жена и двое детей. Он вернулся в село Луганское, чтобы помочь отстроить дом. Летом 2015 года начался обстрел кассетными бомбами, после чего от дома его родственников остались только две стены. Сначала мужчина решил работать на огороде, но выкопал 24 мины. Одна из гуманитарных организаций помогла ему перекрыть крышу, но дом до сих пор не пригоден для жизни. Сейчас мужчина живет в доме соседей, которые выехали в другие регионы Украины. Он работает на чешскую гуманитарную организацию, которая платит по 270 гривень в день.
Люди, бежавшие от войны, иногда возвращаются в свои села, но очень быстро они уезжают снова и нередко навсегда. Наталья из Авдеевки до войны работала в аптеке. А сейчас не может найти никакой работы. Единственная ее связь с миром – старый мобильник с изношенной батареей, с помощью которого женщина звонит детям в Киеве. Они приглашают мать к себе, но Наталья отказывается, не желая стать для них обузой. Женщина боится зимы, потому что нечем обогревать дом. Газопроводы уже давно уничтожены, а электросеть не стабильна. Можно было бы купить уголь для отопления, но тонна стоит три тысячи гривень. А это целое состояние для местных.
Со страхом о зиме думают Олег и Татьяна Тараненко, которые вместе с двумя детьми живут в селе Первомайское. Вся семья живет на 1600 гривен пенсии 80-летней бабушки Евдокии. Тараненко переехали к ней после того, как война уничтожила их дом. Если пенсионерки не станет, целая семья останется без средств к существованию.
«Много моих знакомых погибли, кто-то наступил на мину, кого-то застрелили. Здесь у нас нет никаких перспектив. Мы пытались уехать в Россию, но были у дальних родственников только две недели. Они нам сказали убираться, работы не было», - говорит Олег Тараненко.
«Я родилась во времена Второй мировой войны и смогла выжить. Сейчас, на старость, приходится переживать еще одну войну. Я хорошо знаю, что такое голод. Когда была ребенком, мы ели траву, пытались из нее что-то приготовить. Тогда только благодаря этому удалось выжить. Теперь я боюсь, что снова будем есть траву», - говорит бабушка Евдокия.
Татьяна Грицай живет с мужем, 11-летней Настей и семилетним Никитой в селе Мироновское на границе Донецкой и Луганской областей. Следы обстрелов на их доме видно невооруженным глазом. Поврежденные стены покрыты толстой фольгой, которую предоставила гуманитарная миссия ООН. Но и этот щит тоже побит осколками снарядов. Во время обстрелов Настя видела, как от падения снаряда погибли ее родные. После того девочка перестала говорить. Из-за это у нее проблемы с учебой в школе. Мама девочки говорит, что обращалась за помощью к психологу. Но тот ответил, что Настя видела слишком много зла и пережила глубокую травму. Поэтому очень вероятно, что она уже не будет говорить.
