Мой друг, который работает в милиции, после скандала с Луценко во Фанфуртском аэропорту радостно сказал: наконец Луценко стал милиционером. Что ты имеешь в виду? - спрашиваю. Ну вот, говорит, все пытался сделать из нас нормальных людей, а ничего не вышло, теперь сам стал милиционером.
Что такое “нормальные люди”? Это, говорит, когда взяток не берут, службу добросовестно несут и все такое.
А кто такой “милиционер”? Это, объясняет, когда бухаешь и всех посылаешь. Но, опять-таки, при этом ты свой, потому что такой как все, и в целом есть в тебе и неплохое. Ну, скажем, сына с собой берешь, когда есть куда интересно полететь. Следовательно, и отношение к тебе, как к своему – не очень правильному, но не чужому.
Такое вот резюме от одного из подчиненных Юрия Луценко, который перед тем уже видел несколько разных министров, и ко всем, кроме одного, как он говорит, относился лишь с глубоким чувством юмора (фамилии того единственного упрямо не называет).
Почему не удалось сделать из милиционеров “нормальных людей”?
Объясняет: а как оно могло получиться, если делать “нормальными” лишь одних, а другие вокруг будут оставаться такими, как были? Таможенники, например, не будут становиться “нормальными”, как брали так, и будут брать. Или налоговики... Мы, значит, как нормальные – не бери, не нарушай служебную инструкцию, не покажи палец спикеру-мажору, не арестуй депутата из “космической” фракции в столице, потому что суд все равно отпустит. А у них – все как было?
Мы, значит, люди маленькие: не убий, не укради, а им все можно? Нарисует премьер декларацию, что бедна как церковная мышь, но ежедневно наряды “от кутюр” новые, другие “аксессуары” соответственно, и все делают вид, что верят. А гарант Конституции, который эту Конституцию готов менять едва ли не ежемесячно, лишь бы еще немного на Банковой побанковать. А те клоуны, что в парламенте заседают, а по вечерам в “шустерах” вещают, когда нужно (для себя или для ближних, конечно) могут кто-либо с кем-либо объединиться, любой закон провести и имели всех нас в виду. Так почему мы должны становиться “нормальными людьми”, а они оставаться тем, кем являются?
Так вот, победкался наш Виталиевич, да и сдался. Кто его упрекнет, что ничего не делал, не пытался? То с Президентом гаишников разгонит, то посты все по дорогам поотменяет, то штрафы повысит, то одних реформирует в других, а затем наоборот. А мы уперлись и не становимся нормальными людьми. Он, бывало, сорвется, даст какому-то мэру по одному мужскому месту (тот, конечно, говорит, что по голове), а затем опять стиснет зубы, и делает из нас нормальных людей, делает, делает. У самого под носом высокие генералы и полковники такое вытворяли, такие финансовые потоки оседлали, но он о том, наверное, не знал, потому что нужно было о нас думать.
А мы опять ну никак. Видно, кончились силы у человека. Видно, понял, что нельзя, чтобы кто-то в стране был “нормальным”, а остальные, как выйдет. И, по-видимому, уже не будет больше против течения плыть, потому что навстречу плывут гарант, премьер, депутаты, спикеры (мажоры и не мажоры), министры да и он сам, Юрий Виталиевич Луценко, когда у него на время пропадает желание создавать государство, а побеждает желание дать нормально семье жить, нормальные бизнесы хорошим друзьям подарить или просто с вкусом отдохнуть.
Выдохся.
Зато теперь он наш, свой в доску. Я бы вообще такое посвящение в милиционеры ввел. Заходит новичок, а перед ним фигура человека, похожего на столичного мэра, из картона, или живая, может актер какой, и крестиком то место, куда Луценко попадает с первого раза. Новичок бьет, коллеги оценивают – точность, ловкость, красоту удара. Потом новичку наливают стакан, второй, третий ( закуски, конечно, не дают). Неожиданно перед новичком вырастают люди в незнакомой форме ( скажем, в форме немецких полицейских), и нужно за считанные секунды, не зная немецкого, найти настолько эмоциональные и меткие слова, чтобы рассердить этих людей, а когда они попробуют тебя скрутить, пойти в рукопашную. Ну и, наконец, когда новичок выходит на финишную прямую, в него летят мобильные телефоны, запущенные коллегами. Выживет – значит, милиционер. Не выживет, а на черта нам такие нужны, как он в этой стране будет жить?
Александр Калиниченко
