Сходила на российско-украинский видеомост в РИА Новости на тему «Кто кого морил голодом в 30-е годы?», а получила ответ на совсем другой, мучавший меня вопрос. Зачем Украине так настаивать на международном признании Голодомора геноцидом? Мы ведь и так достигли главной цели – люди знают правду об искусственно созданном Голоде. Граждане Украины в ноябре ставят свечку в окошко и поминают умерших от голода членов своих семей и всех украинцев. Разбудили национальную память – и ладно, зачем злить Россию, призывая международные организации признать Голодомор геноцидом?
Но теперь, после этого круглого стола с очень умеренными, спокойными российскими учеными, я поняла: нам очень нужно это международное признание. Потому что если мы не получим его, то через несколько лет официальная Россия скажет, что Голодомора не было вообще или что он был такой маленький, совсем незначительный. Ну что такое три миллиона человек? Три миллиона туда – три миллиона сюда, это такая малость, что и говорить о нем не стоит. И кто знает, не промолчит ли следующий, более сдержанный в национальных вопросах Президент, чтобы не ругаться с давним соседом.
На этом круглом столе не было жарких дискуссий. Бурно оппонировать российским ученым было некому, поскольку от украинской стороны присутствовал один только Станислав Кульчицкий со всей своей украинской интеллигентностью, и Владимир Маленкович, который, признавая Голод 1933 года, все-таки считает, что нужно отказаться от слова «геноцид», и всячески просил россиян не ставить знак равенства между украинским Президентом и украинским народом.
Для заявленной темы было сразу три информповода. Первый: издание книги пензенского ученого Виктора Кондрашина «Голод 1932–1933 гг.: трагедия российской деревни», невнесение в повестку нынешней сессии Генассамблеи ООН вопроса о Голодоморе и то, что эта тема была заблокирована на минувшей сессии ПАСЕ.
Какую цель ставили перед собой российские ученые? Поговорить о том, почему же международные организации не рассматривают наш Голодомор, рассказать про книжку Кондрашина, посокрушаться о том, как нехорошо ведет себя украинское руководство, и предложить объединиться вокруг общих вопросов исторического прошлого.
Чтобы не получить обвинений в предвзятости, мы хотели бы опубликовать выступления россиян, Станислава Кульчицкого и собственные комментарии.
Пензенский ученый Виктор Кондрашин (РФ), написавший книгу, выступил первым:
Международные структуры (ООН и ПАСЕ) посчитали, что в той форме, в которой тема Голодомора предложена украинской стороной, не очень убедительна и, может быть, нуждается в каком-то уточнении. Это была страшная трагедия, которая общая и для народа России, и для Казахстана и для советского народа. В этом контексте мы должны рассматривать нашу тему, искать пути соприкосновения. И она нас должна и консолидировать в области научного исследования. Эта общая трагедия должна не разъединять, а объединять нас, поскольку у нас была общая советская история. Голодомор явление более общего плана, чем чисто украинский феномен. Его нужно рассматривать в контексте не только сталинизма, но и в контекст мировых голодных бедствий, которые были, есть и, учитывая нынешнюю ситуацию, никто не сможет гарантировать, что голодные проблемы будут решены в ближайшее время. Эта общая история должна нас объединять по пути демократии и прогресса. Война памяти должна прекратиться, у нас ведь много общего.
Почему в Украине погибли три – три с половиной миллиона человек? Есть факты, которые все это объясняют. Где была элитная пшеница, которую вывозили за границу. 50% экспорта – Украина, 30% экспорта – Кубань. Это был хлеб, который нужно было брать из этих регионов. Это была крупная зерновая республика, которая производила пшеницу на экспорт, поэтому такие жесткие меры и применялись, а не потому, что были там были украинцы. Ваша интерпретация очень странная. Я в своей книге составил список деревень вымерших, на территории Нижней Волги и памятники там уже стоят. Ну как относиться к тому, что и за пределами Кубани был такой кошмар, что трудно сказать. В Украине это прошло так, поскольку таковым было место Украины в зерновом экспорте, но крестьян заставляли умирать и на других территориях. Я прошу всех присоединиться к составлению сборника документов по голоду. Я написал аргументы подробно и не понимаю, почему так надо ставить вопрос.
Станислав Кульчицкий, украинский историк, исследователь Голодомора:
Когда основным рычагом строительства коммунизма был террор, возникали различные обличья террора, в том числе и террор голодом, который был применен к Кубани и Украинской Советской Республике.
Мы не будем рассматривать Голодомор в контексте мировых голодных бедствий. Террор голодом – это чисто советское явление, в котором было задействовано очень немного людей: Сталин, Молотов, Каганович, Постышев, Евдокимов... Все остальные были исполнителями. И ни идеология, ни политическая система в этом Голодоморе не повинны. Здесь налицо совершенно явственное желание Сталина удержаться у власти, и он провел эту операцию.
Авантюрная политика первой пятилетки закончилась всеобщим голодом. В январе 1933 года Сталин внес поправку в экономическую политику, и колхозы приняли тот вид, который они сохраняли все последующие десятилетия.
Но наряду с этим голодом был еще Голодомор в Украине и на Кубани. Был голод в Казахстане, но там не было террора голодом.
Относительно реакции международного сообщества – мы будем исследовать этот вопрос, будем давать миру всю ту информацию, которую мы накопили.
Алексей Власов, заместитель декана исторического факультета Московского государственного университета (РФ):
ООН и ПАСЕ не рассматривают на своих сессиях Голодомор в Украине, потому что геноцид – это чистки по этническому принципу, скажем, геноцид евреев, цыган. Международные организации хотят оставить ситуацию в таком замороженным состоянии.
Войны исторической памяти в ближайшем будущем не прекратятся, поскольку историческое сознание политизировано. И факты, которые больше должны стать предметом исследования нескольких узких специалистов в нормальное время, сейчас являются предметом широкой дискуссии. И тут политпартии делают это темой для обсуждения, это используется элитами как элемент мобилизации общественного сознания. И в дальнейшем политики будут использовать нашу сложную и противоречивую историю, которая не поддается оценке в режиме черное – белое, как инструмент политических интриг. А задача интеллигенции двух стран – снять эту пену.
Это попытка расколоть Россию и Украину, и нам нужно, чтобы мы смогли сохранить следующее поколение, которое будет воспитываться на новых школьных учебниках, чтобы политика и история совпадали и во времени и в пространстве.
Андрей Сорокин, гендиректор издательства «Росспен», ученый (РФ):
Причины коренятся в действиях конкретной политической системы и нельзя сводить к действиям лиц режима. Лучше разбираться в системных корнях того, что происходило в СССР в тот период. И этот системный подход позволит разобраться в причинах, в событийной канве, в последствиях и в результате той политики, которая реализовывалась конкретным политическим руководством. Всякие попытки найти и опереться на национальную исключительность, на специфику отношений режима к тем или иным национальным или региональным образованиям уведут нас в сторону. Та совокупность фактов не дает причин для подобных интерпретаций. Не совсем корректно настаивать на исключительной политике террора голодом к тем областям, которые были населены этническими украинцами. И как забывать о немцах Поволжья, русских Поволжья, казаков, которые вынесли на своих плечах реализацию линии, которую осуществлял конкретный режим…
Мы не можем получить упрек в том, что мы этим не занимались. Российские архивы открыты, и мы совершили архивную революцию. Все это нужно учитывать, говоря о Голодоморе, не прибегая к агитпропу.
Вместо эпилога
Можно повторить фразу Станислава Кульчицкого: мы не будем рассматривать Голодомор в контексте мировых голодных бедствий. И эта «война памяти», которая нечто более, чем война интерпретаций, будет продолжаться. И не потому, что «коварное украинское руководство хочет рассорить два «братских народа» (кто бы говорил про агитпроп!), а потому что в Украине утвердилась ценность. Ценность человеческой жизни.
В России про ценность человеческой жизни лучше всего сказал маршал Жуков: солдат бабы нарожают. А сейчас, как и тогда, человек там ничто по сравнению с идеей, вон Сталин чуть не стал славным именем России.
Для нас Голодомор уже никогда не будет предметом «узкого исследования профильных специалистов» (как предлагают российские ученые).
Я поняла это, когда увидела, как откликнулись на проведение траурных мероприятий Голодомора все наши телеканалы. Пронзительные сюжеты, заканчивались информацией о том, сколько родственников умерло у ребят каждой съемочной группы. В каждой семье кто-то умер от Голода. Не такие уж древние семейные предания хранят эти истории.
Во время круглого стола мы задали вопрос, на которой не получили четкого ответа. В Украине сталинский режим уничтожил сословие. А раз это сословие было господствующим в Украине, то, значит, уничтожали украинский народ. Почему современной России так сложно принять это факт? Неужели нынешняя Россия настолько отождествляет себя со сталинским режимом? Ведь это же так просто: не россияне, а преступный режим (Кульчицкий назвал конкретных лиц) уничтожал украинских крестьян.
Неужели правда может навредить нашей дружбе, которую мы не так давно считали братской?
Покойный Джим Мейс, исследователь Голодомора, считал, что международное понятие геноцида не включает в себя уничтожение по сословному признаку только потому, что когда формировалась это понятие советские дипломаты на Ассамблее ООН сумели настоять и исключить этот признак из определения геноцида.
Я предполагаю, что по этой же причине сегодня ПАСЕ и ООН не включили в повестку этот вопрос.
По последним российским исследованиям, мы третьи в списке постсоветских народов, к которым россияне относятся недоброжелательно. Наши исследования говорят о том, что наши народы отдаляются друг от лруга. Но мы не разошлись, при этом мы еще отдаем за россиян свой голос на Евровидении, иногда болеем за их футболистов, фигуристов и хоккейную сборную. Но я не знаю, выдержит ли наша все еще дружба испытание Голодомором? Точнее их отношением к Голодомору?
Маша Мищенко
