Иллюстрация / REUTERS

Можно хотя бы на мгновение отложить в сторону сравнительно приходскую драму под названием Brexit, подумать о гигантском рое человечества, который пользуется интернетом, и оценить одно из главных измерений того, как 4 миллиарда из нас проводят свою жизнь. Это история 21 века, но она — звонок и для тех, кто достаточно стар, чтобы помнить Холодную войну. То, как люди понимают собственный опыт и события в широком мире, все больше зависит от версии интернета, который они используют.

С одной стороны – система, которую используют в Китае и которая производит большое количество личных данных для гигантского государственного аппарата слежки и цензуры, пишет The Guardian.

Читайте такжеNewsweek: Китай будет управлять миром, если победит в гонке за 5G

Видео дня

Эта модель опирается на два онлайн-гиганта, чьё доминирование частично выросло благодаря тому факту, что китайская культура потребления опирается не так на расчет смартфоном, как на старомодные пластиковые карты. Это конгломерат из компании Alibaba, занимающейся электронной коммерцией, и компании Tencent, которая владеет сервисом WeChat с ее более чем миллиардом ежедневных пользователей. Они делают очень много вещей, которые, кажется, были бы невозможны в обществе без них. Они проводят платежи, поддерживают социальную сеть, помогают обмениваться сообщениями, организовывать бронирования для путешествий и играть в игры.

По другую сторону от современной линии разграничения в электронном мире – версия интернета, которая возникла на Западе и теперь распространяется по всей планете. Она опирается на Google и Facebook. Эти гиганты тоже питаются горами личной информации, но при этом позиционируют себя как воплощение личной свободы и либеральных ценностей несмотря на то, что они содержат в своей структуре социальную модель, известную сегодня под названием «капитализм слежения».

Один из главных вопросов нашей эры заключается в том, какая из этих моделей станет господствующей не в последнюю очередь для половины человечества, которая пока не подключилась к сети. Торговая война Дональда Трампа задает четкий тон настроениям. Но электронная битва не сводится к тому, что китайские платформы пытаются догнать своих американских коллег. Она более заметна в напряжении, которое возникло в измерении инфраструктуры, особенно когда речь идет о деятельности ІТ-гиганта Huawei. Но достаточно взглянуть на масштабы технического инвестирования Китая в Индии и Африке, перспективу начала схватки между Alibaba и Amazon или международной конкуренции между Uber и китайским аналогом Didi, чтобы почувствовать вкус будущего. По всему миру все чаще геополитика сводится к тому, кто будет наиболее влиятельным технологическим игроком: США или Китай.

Читайте такжеСотрудники Facebook имели доступ к паролям миллионов пользователей

Тем временем, доминирование американских корпораций в жизни Запада подвергается сомнению, как никогда раньше. Один из главных претендентов на роль кандидата в президенты США от демократов Элизабет Уоррен говорит, что хочет разбить Facebook, Google и Amazon на более мелкие компании. Такие же настроения распространяются в Конгрессе. Учитывая «Общее постановление о регулировании данных», которое называют правом на забвение, и штраф в размере 1,5 миллиарда евро, которым Еврокомиссия обложила Google (за принуждение пользователей давать согласие на то, чтобы они не получали рекламу от других поисковых систем), Евросоюз, кажется, ушел далеко вперед. Если кто-то до сих пор лелеял стереотипы о депутатах и регуляторах на Западе, которые едва способны включить свои телефоны, то очень скоро эти представления радикально изменятся.

Новая Холодная война и гонка регуляторов – это контекст, в котором людям придется разобраться во всем, что большие технологические компании Запада сейчас делают. Особенно это касается основателя Facebook Марка Цукерберга. Десять лет назад он исповедовал идеал, который называл «радикальной прозрачностью» и «концепцией о том, что мир станет лучше, если в нем будут больше делиться». Теперь, паникуя из-за постоянного падения своей компании, он говорит, что будет продвигать «социальную сеть, ориентированную на приватность». По логике вещей, старая и новая идеи Цукерберга противоречат друг другу. И это разоблачает нечто более прозаичное: ощущение, что он отчаянно пытается убежать от надвигающихся потенциальных регуляторов, чтобы Facebook остался в ядре западного интернета, готового бесконечно поглощать глобальные рынки.

Читайте такжеWall Street Journal: Глобальная диктатура может взять мир под контроль в XXI веке

Чуть больше, чем две недели назад, Цукерберг написал большое сообщение с объявлением о его намерении развивать «ориентированную на частные связи платформу, которая станет даже более важной, чем современные открытые платформы». Она будет основана на кодировании сообщений и идеи о контенте, который сам себя удаляет. Таким образом, старые сообщения не будут преследовать в будущем своих авторов. Но самое важное то, что Цукерберг хочет объединить сервис обмена сообщениями в Facebook, Instagram и WhatsApp, что, безусловно, осложнит любые попытки разбить эти компании на меньшие.

В ближайшем будущем старая версия Facebook продолжит работать. Тем временем, на своей новой платформе Цукерберг и его коллеги будут накапливать большие массивы метаданных (где, как долго и с кем мы разговариваем). А шифрование избавит давления до абсурда раздутый цех модераторов компании.

Но издание обращает внимание на самое важное обещание Цукерберга относительно его новой платформы. Он планирует сделать ее «максимально защищенной, а затем построить на ней еще больше возможностей для взаимодействий между людьми, включая звонки, видео чаты, деловые обмены, платежные трансакции, торговлю и тому подобное». И это именно то, что предлагает модель китайского WeChat – платформу, которая делает все, включительно с управлением ежедневными расходами, генерируя бесконечную лавину данных.

Читайте такжеWashington Post: Тролли Кремля изображают остроумных американцев, а не пьяных медведей с ломаным английским

Это разоблачает не просто масштабы скрытых амбиций Facebook и сомнительность готовности Цукерберга бороться за «приватность» пользователей. Это указывает на нечто, что, как ни странно, мало кто замечает: ощущение, что конкурирующие западная и восточная модели интернета в борьбе за глобальное влияние в действительности похожи.

Пожалуй, в этом нет ничего удивительного. В распад Холодной войны, несмотря на всю вражду, было модно говорить о все большем сходстве между США и СССР. Социолог Герберт Маркус объяснял это «общей потребностью в индустриализации». На фоне революций в 1989 году популярные идеи изменились. И начались разговоры о том, что Восток и Запад стремятся к совместному будущему в либеральной демократии и свободном рынке. Доказательством этого видения служил все более богатый Китай. Так было вплоть до прихода лидера Си Цзиньпина, который исповедует нечто более проблемное.

И вот идея о сходстве вернулась. Но на сей раз она касается слежки, контроля поведения и компаний, которые стали настолько большими, что они вторгаются в каждую сферу человеческой жизни. Угроза в том, что мир оказался между двумя видениями, которые слишком близки. С одной стороны – слежка и цензура, воплощенная компаниями, которые сговорились с авторитарными государствами. А с другой – всевидящие технологические корпорации, чьи связи с правительствами остаются в тени.