Об этом пишет Илья Пономарев в статье «В ссылке, но готов спасать Россию», опубликованной на сайте газеты The New York Times.
Смартфон вибрирует во второй раз, там изображение: на фасаде 10-этажного здания сталинской эпохи на Тверской улице в Москве, написаны слова «национальный предатель», на моей фотографии. «Мне вроде нравится фото, но я не уверен насчет надписи», сказал я моему другу, пытаясь звучать легкомысленно.
На следующий день, Государственная Дума, нижняя палата российского парламента, проголосовала за снятие моей депутатской неприкосновенности, чтобы меня можно было привлечь к ответственности по обвинению в незаконном присвоении государственных средств, а затем отстранить от должности. Обвинения были сфабрикованы, в стиле, характерном для современной России.
Мое реальное преступление: я был одиноким диссидентом в марте 2014 года, когда Дума проголосовала, 445 к 1, утвердив аннексию Крыма. Мой голос стал причиной заголовков по всему Западу, где хорошо известна моя неприязнь к президенту Владимиру Путину. Я предприниматель и откровенный сторонник использования технологий для того, чтобы сделать правительство более открытым. Я был демократически избран, чтобы представлять Новосибирск, третий по величине город России. Я когда-то работал на одного из главных соперников Путина, Михаила Ходорковского, который находился в тюрьме с 2003 по 2013 год. Я принимал участие в массовых акциях протеста против правления Путина в 2005 и 2012 годах. За многие годы я получил слишком много угроз, чтобы вести им счет.
Я никогда не забуду мрачный день 18 марта 2014 года, когда я спокойно сидел в Кремле, а члены Думы стояли и приветствовали то, как Путин защищал захват Крыма. Он назвал меня и моих коллег-критиков «национальными предателями», фраза, которую когда-то использовал Гитлер. Я знал, что вторжение в Украину означало войну, экономический коллапс в России и полное изменение всего, что я искал, в том числе попыток администрации Обамы по «перезагрузке» американо-российских отношений, которые я полностью поддерживал.
В течение следующих нескольких месяцев, в России наблюдалась еще большая «утечка умов», поскольку правительство Путина ужесточило репрессии против любого инакомыслия. В середине августа, во время деловой поездки за пределами России, я обнаружил, что мои кредитные карты не работали. Ведущая российская газета вскоре сообщила, что власти запретили мне выезжать за границу и захватили мои активы. У меня было с собой всего примерно $ 21. С тех пор я не возвращался.
Я являюсь одним из примерно миллиона россиян - мыслителей, реформаторов, лидеров бизнеса, ученых и простых людей, ищущих свободу, - которые уехали из России за последние годы. Мы больше не в нашей стране, не потому, что мы не любим ее, а потому, что ценности и культура нашей Родины изменились настолько радикально, что нам пришлось искать убежище в более свободных странах Запада. Мы скучаем по нашим домам и семьям и, прежде всего, нам не хватает наших соотечественников, которые, мы знаем, любопытные, неравнодушные и одни из самых ярких людей в мире. К сожалению, эти черты были использованы, чтобы обвинить людей вроде меня и других сторонников политических изменений в экономических и культурных проблемах нашей страны.
Россия 2015 года напоминает Германию 1933 года. Я не бросаюсь такими сравнениями. Обещания Путина возродить экономику России (несмотря на сокрушительные санкции Запада) и «восстановить» наше национальное достоинство могут поддерживаться только за счет дальнейших завоеваний и кровопролития. Запада тоже виноват: в конце холодной войны, он повторил ошибки Версаля 1919 года, навязав шокирующий капитализм, вместо того, чтобы интегрировать Россию в стабильный мировой порядок. Но бесполезно спорить о прошлом: Вопрос в том, что нужно сделать.
Политическую оппозицию в России так тщательно подавляли, что я думаю, вся надежда на тех, кто в ссылке. После распада советского блока, прогрессивные элиты Восточной Европы переориентировали свои страны на национальное возрождение. В России и Украине, напротив, сохранилась бюрократия старого советского образца. Элиты нельзя изменить постепенно, поскольку новички будут подвержены влиянию плохих практик и подходов прошлого. Будущее необходимо строить с нуля.
Те из нас, кто остался, могут помочь создать новый класс новой России. Мы – обладатели великих сокровищ: люди, которые читают или слушают нас (несмотря на интернет-цензуру), общаются с нами и доверяют нам, несмотря на различия в расстоянии и статусе. Предприниматели, журналисты, художники, студенты и ученые - у нас неосязаемая, но реальная власть. Вот почему мы представляем угрозу для Путина.
Наше видение России простое, но оно выходит за рамки благородной (но обреченной) мантры оппозиции о призывах к справедливым выборам. Мы хотим меньшее, более отзывчивое центральное правительство. Мы хотим независимой и современной судебной системы, с сильным разделением власти. Мы хотим, чтобы большая часть налогов перешла к самоуправлениям региональных и местных сообществ, положив конец векам централизованного контроля со стороны Кремля. Мы хотим реализовать силы предпринимательства и конкуренции, чтобы Россия, будучи награжденной изобилием нефти и газа, не зависела только от них для экономического выживания.
Скептики, в том числе россияне-фаталисты, говорят, что единственный опыт нашей страны – автократия, - но они ошибаются. Десятилетия советского тоталитаризма, а затем клептократия, научили россиян полагаться только на себя, и выживать по их собственной инициативе. Наша творческая и предпринимательская энергия может быть реализована – если будет равенство перед законом, и политическая воля, чтобы выполнять его.
От Лондона до Силиконовой долины и тюрем Путина, люди России ждут изменений. Такие люди, как Павел Дуров, который основал ведущую российскую социальную сеть, Вконтакте, которую отняли дружки Путина, и который сейчас находится в ссылке на Западе; Леонард Блаватник, состоятельный бизнесмен и филантроп, живущий в Нью-Йорке; Алексей Навальный, политический активист, который был привлечен к ответственности за его борьбу с коррупцией, и который остается в России, что довольно опасно; и Ходорковский, в настоящее время находящийся в ссылке в Швейцарии.
Что у них общего? Все они заботятся о России, и все они имеют глобальное видение, готовы перенять лучший опыт Запада в пользу своей страны. Что лучше остаться и бороться из тюремной камеры, или что-то изменить, применяя давление извне? Это вопрос, который я задаю себе каждый день. Но я знаю, что будущее России требует абсолютно нового поколения, которое вернет нашу страну.
