Вопрос, который украинцы два дня обсуждают в интернете - называть британского принца Чарльза после наследования престола король Чарльз III или король Карл III – тянет за собой еще несколько.
Почему французы называют свою столицу "Пари", а у нас к ней "прирастает" "ж"? Почему итальянская "Фиренце" превращается во "Флоренцию"? Наконец, почему говорим Чарльз (с мягкой "л"), а не Чарлз (как оно звучит в английском)?
Уполномоченный по защите государственного языка Тарас Креминь это объясняет тем, что процесс отказа от русской традиции перевода названий городов в украинском языке имеет долгую историю и дискуссии по этому поводу, наверное, не прекращались никогда. Однако вопросы, почему название того или иного города мы переводим так, а не иначе, связаны с украинским правописанием, терминологией и транскрибированием. И этим в Украине занимается Национальная комиссия по стандартам государственного языка.
Речь о культуре. В значительной степени она влияет на традицию или формирует традицию передачи чужих собственных, или географических названий на том или ином языке
Экс-глава этого учреждения Орыся Демская, в свою очередь, отмечает, что передача чужих географических названий на любом языке - то ли на украинском, то на русском, то на испанском - кроме лингвистического имеет еще другой фактор. Речь о культуре. В значительной степени она влияет на традицию или формирует традицию передачи чужих собственных, или географических названий на том или ином языке. Поэтому, когда мы ставим вопрос об изменении фиксирования того или иного чужого города на украинском языке, надо учитывать лингвистический и культурный факторы.
По ее словам, к большому сожалению, Украина все еще находится в транзитной культурной плоскости перехода от советского к, собственно, украинского. Поэтому мы сейчас имеем гибридность. То есть, какие-то собственные или географические названия мы передаем уже правильно, а какие-то еще так, как это было при Советском Союзе, когда украинцы применяли русскоязычную модель (все в СССР заимствовали названия через русский язык).
Украинцам, которые до сих пор вынуждены убеждать мир, что "Kyiv not Kiev", не трудно понять бельгийцев, для которых их "Брюж" - никакой не "Брюгге", или шотландцев, для которых существует "Эдинбер", а никакой не "Эдинбург"
Можем ли мы это изменить? Орыся Демская убеждена, что не только можем, но и должны.
По ее словам, это относится к компетенции, в частности, комиссии по стандартам государственного языка. А также является ответственностью Национальной академии наук Украины: "В частности Института украинского языка, который также должен предоставить Нацкомиссии по стандартам государственного языка, как центральному органу исполнительной власти, рекомендации по таким изменениям".
Интересно, возьмется ли кто-то инициировать такие изменения на государственном уровне? Было бы неплохо.
Наконец, украинцам, которые до сих пор вынуждены убеждать мир, что "Kyiv not Kiev", не трудно понять бельгийцев, для которых их "Брюж" - никакой не "Брюгге", или шотландцев, для которых существует "Эдинбер", а никакой не "Эдинбург".
Анастасия Светлевская
