В статье, которая называется «Частичные санкции не остановят Россию», опубликованной на сайте Forbes.com, Эмма Эшфорд пишет, что иногда Россия напоминает ей о любимом мультсериале о двух лабораторных крысах «Пинки и Брейн». В начале каждого эпизода Пинки спрашивает у своего компаньона Брейна, который в результате генетических экспериментов стал гениальной мышью, чем они будут заниматься сегодня вечером, на что Брейн неизменно отвечает: «Тем же, чем и всегда, Пинки… Попробуем завоевать мир!». Надо полагать, что Совет Безопасности Владимира Путина делает то же самое. Путин отвечает: «Мы будем делать то же самое, что мы делаем каждый день – провоцировать напряженность в маленькой соседней стране, утверждать, что мы защищаем этнических русских, а затем начнем скрыто захватывать земли!». И после этого звучит сигнальная музыкальная тема.
Но если серьезно, невозможно отрицать тот факт, что в отношениях России с ее соседями прослеживается один и тот же рисунок. Торговые барьеры, «паспортизация» россиян из диаспоры и поддержка сепаратистов в странах от Грузии до Украины, что приводит к повторному разжиганию постсоветских «замороженных конфликтов». Этот рисунок затеняет тот факт, что эти конфликты являются иррациональными; России редко удается изменить статус-кво, в то время как санкции подрывают российскую экономику. Да и сам Кремль, похоже, оторван от реальности и обвиняет во всем провокации Запада и шпионов ЦРУ. Но почему российская внешняя политика настолько беспорядочна и воинственна? Можно ли как-то это изменить?
Запад сосредоточил почти все свое внимание на Владимире Путине, который пленил наше воображение, как властный лидер и бывший шпион. Но если мы фокусируемся только на личности Путина, мы забываем о его «ближнем окружении», куда входят никем не избранные советники, которые формируют процесс принятия решений в Кремле, несмотря на то, что официально у них нет министерского портфеля. Фокусировка СМИ на отдельных личностях лиц вполне правильна в этом отношении: институты, как правило, не формируют процесс принятия решений, в нем главную роль играют личности, и у него мало общего с западными демократиями. Хотя сильные внешнеполитические институты позволили бы провести взвешенные дебаты и могли бы дать советы чиновникам, но личности больше всего влияют на решения, которые принимает Кремль.
Большинство тех, кто принимают решения по украинскому кризису, относятся к группе, известной как «силовики», в которую входят бывшие сотрудники служб безопасности, разделяющих мировоззрение Путина. Они очень сильно влияют на внешнюю политику. Хотя между силовиками есть разногласия, они, как правило, являются националистами и разделяют мнение о том, что Россия должна «возродить былое величие». Поэтому они воспринимают такие действия, как расширение НАТО, как угрозу российским интересам, и в ответ на это считают необходимым принимать решительные меры, например, поддерживать повстанцев или задействовать войска в Украине.
Личное восприятие очень сильно влияет на процесс принятия решений, и подозрения и враждебность по отношению к Западу часто являются нормой. Путин, например, кажется, искренне верит, что Соединенные Штаты пытались свергнуть его режим. Бывший посол США Майкл Макфол объясняет это КГБшным прошлым Путина и его неправильным пониманием американской политической системы, из-за чего он «чрезвычайно сильно преувеличивает роль ЦРУ в формировании внешней политики США». Американские политики должны быть глубоко обеспокоены этой паранойей, так как эти личности и их обманчивое восприятие формируют ответную политику России.
Ответные меры Запада на украинский кризис разрабатывались в какой-то мере с учетом этой реальности. Политики хвастаются своими «умными санкциями», которые должны навредить ближайшему окружению Путина. Введенные санкции на самом деле касаются некоторых лиц, влияющих на процесс принятия решений, но большинство из более чем 150 человек, чьи имена оказались в черном списке, это либо украинцы, либо военачальники, мнение которых мало учитывается в процессе формирования политики. Семь ключевых фигур, которые принимают решения (почти все из которых, кроме одного, являются силовиками), попали в санкционный список, в том числе Сергей Иванов, начальник штаба Путина, а также восемь человек, близких к Путину, как, например, Юрий Ковальчук, которого часто называют «банкиром Путина». Какое влияние оказывают эти санкции пока неясно, хотя негативные последствия от более широких экономических санкций уже ощущается: рубль падает, российским компаниям становится все труднее заимствовать деньги или вести совместный бизнес. Но политика Кремля в Украине ни капли не изменилась.
То, что силовики лишатся имущества и возможности проводить отпуск в Лондоне и в Париже, создаст для них некоторые неудобства. Но это не значит, что они могут лишиться власти. Даже экономические последствия санкций для компаний вряд ли станут для них угрозой. Единственное, что действительно может на них повлиять – долгосрочное сокращение доходов России от продажи нефти и газа. Путинский режим в значительной мере опирается на государственные доходы от продажи этих ресурсов, что позволяет им заручиться поддержкой элит и сохранять контроль над СМИ, оставаясь у власти. Если поток богатства, который получает Кремль, сократится – в настоящее время, по меньшей мере, 50 % государственных доходов – это заставит их подумать дважды, прежде чем принимать решения о внешней политике.
Действующие санкции создают препятствия для бизнеса российских энергетических компаний. Тем не менее, США не импортируют энергоносители из России, а в ЕС не обсуждают санкции в отношении импорта энергоресурсов. Многие европейские государства, такие как Эстония, полностью зависят от поставок российского газа. Запрет на импорт нефти и газа из России, особенно в начале зимы, имел бы очень болезненные последствия для этих государств. Невозможно резко отказаться от российской энергии. Но настало время подумать о долгосрочном отказе от поставок российских энергоносителей. Если Европа будет обращаться к другим поставщикам энергии, это в значительной степени снизит поток доходов Кремля, ослабив нынешнюю власть.
Европейские государства вполне могут отказаться от поставок российских энергоносителей. Многие европейские государства могут получать энергию из новых источников сжиженного природного газа (СПГ), увеличив экспорт из США и Канады. Нефть, благодаря которой Россия получает половину доходов от продажи природных ресурсов, заменить еще легче: ее можно поставлять куда угодно, и поставщиков сейчас очень много, так как мировые цены на нефть падают. Основные препятствия не технические, а политические. Во-первых, Европа сейчас сосредоточена на проблеме хранения ресурсов, как на основном способе уменьшить спрос на российский газ. Но это может сократить спрос только примерно на одну четверть, а этого абсолютно недостаточно. Во-вторых, во время своих обсуждений чиновники обычно напоминают о проблемах безопасности. Различные предложения по строительству новых терминалов СПГ в странах Балтии, например, зашли в тупик или были отвергнуты Еврокомиссией по техническим причинам, в то время как государства спорят между собой о том, кто получит новую инфраструктуру.
Украинский кризис дает европейским государствам возможность перестать фокусировать свое внимание на политических вопросах и уменьшить свою зависимость от российских энергоносителей в долгосрочной перспективе. Восприятие Путина и силовиков будет формировать внешнюю политику России до тех пор, пока они чувствуют себя в безопасности. Если Европа откажется от российских нефти и газа, перекрыв, таким образом, ключевой источник кремлевских доходов, этого может оказаться вполне достаточно, чтобы заставить лидеров надолго отказаться от агрессии. Мы не можем уменьшить пагубное влияние отдельных личностей на российскую внешнюю политику, но может быть, постепенно, мы сможем изменить стимулы Путина и его ближайшего окружения.
