Фельетон
О, этот хвост таки покрутил собакой! То был хвост, изгвазданный в эсдешной грязи, весь в криминальных репьях, к тому же он сверкал всеми „Барвами” коррупции и контрабанды. Но хвост в свое время очень понравился ленивой и вальяжной собаке. Ведь хвостик был готов вертеться и вилять, выполняя любые прихоти хозяина, даря последнему незаменимую возможность не двигаться, отдыхать в комфорте и в свое удовольствие петь на камеру (не)благозвучные многочасовые монотонные песни про „общественные акцепты”.
Еще когда-то по давней привычке собака подобрала на помойке тот хвост и испытала его в условиях парламентских выборов, Закарпатья и других чрезвычайных ситуаций. Хвостик испытания выдержал и сумел на наводнениях и пожарах сам подняться стоймя и начальнику благосостояние улучшить. Тогда тот крепенько приторочил хвост себе на то место, которым делают карьеру бухгалтера. С предыдущим атрибутом, который слишком много курил, пил кофе и ездил в Европу, распрощался без сожаления.
Новый хвост казался просто замечательным. Он грел своего хозяина в холод, развлекал в скуку, терпел вспышки плохого юмора и насмешки, был беспощаден к врагам и ласков к друзьям (только не к „любым”), не надоедал лишними проблемами да еще и щедро подгребал лаве. Конечно, не забывая и о себе. И так послушно и покорно вертелся в нужную сторону!
Не заметила наша собачка, как его хитрый и энергичный хвост начал крутить инертным и вялым телом туда, куда хотел. Допускал к телу только тех посетителей, которые не расстраивали господина благодетеля и рассказывали ему, какой он выдающийся, мудрый и великий. Подсовывал нужные документики на подпись, а их, учитывая свое небесное достоинство, подписант не читал. Но у начальника был один изъян: сильно тормозил, с черепками забавлялся, пчелок оплодотворял. Потому и завел себе сообразительный хвостик отпечаток собачьей лапы и ставил его на указы и распоряжения.
Хвост приобрел собственное значение и имидж не хуже, чем у гоголевского Носа. А до чего многолик стал – куда там тому Янусу. И канцелярист, что все бумаги готовит, и сантехник, который в любом г... копается без малейшей брезгливости, и криэйтор - такие коварные штучки придумывает, что Маккиавелли корчится в могиле в бессильной зависти, и держиморда для подчиненных, ведь находил для них на совещаниях такие слова, которые не фиксирует даже „Словарь нецензурной лексики” профессора Ставицкой. И что характерно, эти нестандартные слова часто действовали эффективно.
А еще хвост имел одну особую функцию – он играл роль эдакого всклокоченного помела, которое обляпывало всякой-разной грязью светлый образ злейшей ворогини его хозяина. Та начинала свою карьеру с обычной блохи, которая перепрыгивала с Ивановича на Данииловича, с Данииловича – на Андреевича... При этом не забывала хорошо питаться, заматерела и превратилась в белую и пушистую, хотя и очень зубастую собачку женского рода, и стала свою пышную шерстку заплетать в косу. А косу красноречиво выкладывала короной. Стала она для хозяина нашего хвоста самой страшной конкуренткой. Он ее до того боялся, что дважды премьером назначал, чтобы не покусала. А теперь у него был храбрый хвост, который не только защищал его от той косатой напасти, но и умудрялся нападать на нее и на ее правительство и больно их щипать и царапать.
Каждое утро невероятно работоспособный хвостяра собирал еще до восхода солнца Секретариат – и все вместе придумывали, какой еще каки навалять той блохе-выскочке и как на нее сегодня погромче гавкнуть.
До того умилял преданный хвост своего хозяина, что как-то тот при всем народе и торжественно заявил: „Хвост – это я!” И прослезился. Слезу пустили и все присутствующие – каждый по своим собственным мотивам.
Но появились с течением времени некоторые моменты, которые нарушали ту трогательную симбиотическую идиллию собаки и ее хвоста (или же, хвоста и его собаки). Взялся было хвостик подружить своего хозяина с большими, сильными и на вид простодушными кобелями восточноукраинской породы. А закончилась та „дружба” тем, что увальня подвинули, что называется „буром” и чуть ли не вынесли хвостового хозяина из его шикарной будки на Банковой. Пришлось ему назначать внеочередные выборы, на которых хвост ему обещал победу. А вместо этого пришлось второй раз назначать премьером треклятую экс-блоху.
Однако хвост как-то пережил гнев хозяина и задумал прибрать к рукам (конечно, это художественный образ, потому что у хвоста и рук-то нет) шефову партию. Чтобы не упиралась и всякой там демократией тайком не занималась. Задумано-сделано. Возглавил хвост ту партию „рожденную на площади”, и начал ее воспитывать площадными ругательствами. А и не воспитывается, к вольнице привыкла, ворчит и не слушает. Тогда хвост ту партию развалил, забрал оттуда стопроцентно послушных особей – и создал свою, правильную партию – “Единый хвост”. В итоге хозяин фактически остался безо всякой партии. А это неправильно, потому что у того, кто имеет будку на Банковой, должна и партия своя быть. Это неписаный закон нашего отечественного скотного двора.
Однако больше всего разозлил хвост собаку, когда посмел нарушить его олимпийский пчелино-черепично-могильный покой. Все ближе конец срока пребывания того пса в будке на Банковой. И рейтинг у него стал не выше, чем у его хвоста. То есть никакой. А бывшее кусючее насекомое, вселившись в президентскую будку, могло наделать ой как много неприятностей ее нынешнему обитателю... Потому хвост требовал у хозяина опять сделать досрочные выборы в вольер под куполом и спрятаться там от всех злобных существ, которые водятся в дебрях нашего политикума. По закону, в том вольере никого нельзя кусать и царапать...
Не нравилось это все нашему лабрадору. Уж один раз делал досрочные выборы – и что? Результат был – коту под хвост. И вообще, лучше всего – это спокойно лежать на царской лежанке, а оно как-то само рассосется, Божий промысел спасет. Головой в лапы уткнуться – и все в порядке! А гадкий хвостяра крутит, вертит, дергает...
Вот и начал хозяин прислушиваться к целому хору голосов, которые раньше не доходили до сознания. Мол, хвостишко охамело, Секретариат превратило в кормушку, на все таксы установило: на допуск к телу, на все должности от губернатора до заместителя председателя РГА. Из Закарпатья сделало себе вотчину, контрабанда аж свистит через границу, вся область подати платит. Вот и папочка с документиками, полистайте при случае. Авторитарное, грубое, высокомерное. Выборы провалило, партию развалило. Вообще не украинской породы тот хвост – однозначно не патриот. Авантюрист, сами видите, сомнительные сценарии предлагает. Негатива набрал – как сука блох, позорит Вас и компрометирует. А есть еще у него „хвост хвоста” по кличке Тиберий. Так тот всем жучков понавешал. Даже Вашим пчелкам в улей! Так мы с вашего позволения Тиберия того, в холодную запроторим.
Так не прошло и трех лет, как скумекал хозяин, что хвост у него – явная некондиция. И нужно с ним решительно порывать. Как бы больно это не было, даже если капля крови выступит на... на крестце. Вон и Верванна сзади с ваткой и зеленкой стоит. И – оторвал!
За что сразу от хвоста получил порцию „комплиментов” – на выборы морального права идти не имеет, обещаний перед народом не выполнил, коррупцию и кумовство развел, в апатии погряз, вредное насекомое в премьеры продвинул, так что оба – прочь из власти „вон из кибинета!” Вот такое последнее „прощавай”!
Теперь хозяин нацепил очередной хвост – такой большой, комфортный, ласковый и мирный. Он укачивает, нянчит, не дергает и не тревожит. Однако хвостоносец теперь немного научен горьким опытом. И поглядывает нынче со страхом не только вперед, но и назад...
Николай Писарчук
