“Сільські вести”, 19 декабря 2002 года...Тема предательства гуляет на телеканалах и в верноподданнической прессе как одна из самых актуальных и общественно значимых. И она, видно, такова и есть, но подается не как тема предательства, а как героическое деяние во имя государства. Ну, что касается государства, то здесь и полному глупцу ясно, что никто из перебежчиков об Украине и народе, которые только и есть государство, и думать не думал.
...Идейных среди них я не знаю.
...И вот эта нелепая героизация предательства дает почву для размышлений: а кого же нынешний режим выдает за достойных граждан Украины? Только тех, у кого щербатая душа?
Видимо, нет нужды называть тех, кто шел на выборы под знаменами оппозиции, а теперь перебежал под штандарт Кучмы. Что кому скажут имена, например, Ременюка или Стояна, Хары или Барткива? Да и пропагандировать их было бы большой роскошью. Если чья-то совесть пошла к Богу овец пасти, то ждать, что она заговорит, можно, пока у курицы зубы вырастут. Максиму Шевченко «Блаженний муж на лукаву не вступає раду» каждый из изменников может истолковать и в свою пользу. Убеждал же меня один из отступников в правоте своего плюгавства словами не кого-то там, а Лиона Фейхтвангера: мол, только простак может удержать себя в чистоте; кто же умен и многогранен и не хочет оставаться в стороне от жизни, проносящейся мимо тебя, тот неизбежно должен запачкать свою душу и стать изменником. Бедный оборотень не уловил даже корневых слов великого немца «запачкать» и «изменник» и выдавал фейхтвангеровское осуждение карьерного отщепенства как прощение продажности. Мыслитель, значит, если из сарказма выводит героику.
Еще великий антик Тацит говорил: предателей презирают даже те, кому они прислужили. Только не нужно искать примеры такого пренебрежения далеко в античности. Тацитова наука в современной украинской политике находит убедительное подтверждение.
Предательство, говорил Сервантес, может, кому-то и нравится, но предатели ненавистны всем. Если сегодня официально пропаганда подает предательство как высоконравственное деяние, то это доказывает только всю гнилость и продажность самого режима. Для него нет ничего святого, и потому он насаждает ренегатство, вероломство, отступничество как норму поведения, достойную человека.
...Предательство — оно и есть предательство, в какие обертки ее не наряжай... Верноподданость никогда не бывает верностью, а преданность предателя не сравнится никогда даже с преданностью собаки человеку.
Собственно, о переходе некоторых оппозиционеров на сторону реакции можно было бы и не говорить, если бы не героизация властью измены. Сами по себе предатели не представляют какой-то мощной силы, ни один из них не является моральным авторитетом или хотя бы заметной фигурой в политике. Они если и продали себя режиму (не обязательно за деньги или «за шмат гнилої ковбаси”), разве что свой голос, и к ним в точности подходят слова Станислава Ежи Леца: «Вот так искусство — быть продажным, не имея что продать».
...Искусство нюхачів бессмертно, как и искусство стукачей, но по большому счету это и не искусство и не геройство, а так себе — вывих судьбы, инвалидность души, увечье ума, в лучшем случае — спортивный забег. В некоторые эпохи за это дают даже ордена и почетные звания. Мой коллега Станислав Николаенко предложил установить высшее парламентское звание «Почетный предатель» — а почему бы его и не предложить для душеубогих в качестве компенсации за потерю совести и чести?
Великий знаток человеческой души и ее сокровенных движений и в то же время не менее великий интерпретатор исторической социальной практики Стефан Цвейг утверждал: «Кто предал одно знамя — может предавать и другое; кто отрекся одного короля — способный отречься и от другого. Перебежчик погибает и победив, и испытав поражение; одинаково ненавистный и победителям, и побежденным, он всегда один против всех». Запомнить бы эту мысль тем, кто сейчас празднует победу, — большего в жизни поражения у них не будет...
Иван Бокий, народный депутат Украины, СПУ19 декабря 2002 года
