Во время собеседования у меня сложилось странное впечатление: мне казалось, что завуч гимназии расстраивалась, когда ребенок хорошо отвечал…
Сначала хочу предупредить: когда вопрос касается здоровья и образования ребенка, вся моя гражданская позиция, забота о правах человека, все правдолюбие куда-то деваются, я готова стучать в любые двери, платить любые имеющиеся у меня деньги, чтобы чадо обрело, скажем так, размах крыльев. Поэтому о будущей школе для своего ребенка я думала последние года три. И как мне казалось, я ее нашла, в двух шагах от дома. Киевская гимназия №143 (Оболонь)…
Мы ходили в детсад, ранее поставлявший кадры для этой школы, и два года занимались в детском центре с известной на весь город учительницей. По словам воспитательницы детсада, ранее прикрепленного к этой гимназии, Иван был готов к школе еще в прошлом году. Просто жаль было его отпускать в почти взрослую жизнь в неполных шесть лет, решила годок повременить.
Начиная с февраля, я одолевала кабинет директора звонками, попала к ней, выстояв длиннющую очередь из мамочек. Мамочки приехали со всего города, и даже из центра, они хвалили своих детей и гадали, какой же нужно платить взнос – пять, семь или восемь тысяч – и будут ли еще крупные траты. На среднее образование денег почти не дают, в школах существуют вступительные взносы, я относилась к этому с полным пониманием.
Нас записали на собеседование к завучу. Следующие две недели я убеждала Ивана, чтоб на собеседовании не было никакого озорства, что он должен вести себя прилично, не фантазировать. Я не волновалась о его знаниях, меня беспокоило только его поведение.
В назначенное время я подошла к кабинету завуча, рядом с которым находились двери благотворительного фонда. (Я и сама пришла с деньгами). Мамочка, которая с девочкой прошла собеседование передо мной, честно сказала, что дочка отвечала не очень, но ее берут, и вот она идет платить, потому что они не из этого микрорайона.
Мы зашли в кабинет, где должны были собеседовать Ваню. Он, как и обещал, вел себя прилично, стих прочитал выразительно. И из полутора десятка заданий не очень хорошо сделал только три. Единственный раз, когда мне стало неудобно, это когда ребенок на вопрос о будущей профессии сказал, что станет рейнджером. (Рейнджеры – это сказочные герои из сериала). Но Иван настолько детально рассказал этому завучу, кто эти герои и так убедительно обосновал их общественную значимость, что мне, по-журналистски, даже понравилось.
На протяжении беседы у меня сложилось немного странное впечатление, мне казалось, что эта завуч расстраивалась, когда ребенок хорошо отвечал. Расстроилась, когда он безошибочно назвал и пересчитал в какой-то головоломке все геометрические фигуры, включая трапецию, когда увидела, что читает практически бегло, когда отвечал с юмором.
– Знаете, вы не из нашего микрорайона, ваши дома уже два года принадлежат к другой школе. И к тому же он не блещет у вас, - поморщившись, сказал она.
– Я даже точно знаю, что вы уже взяли детей не из нашего микрорайона и что эти дети подготовлены хуже Ивана, - ответила я.
– Может быть, они подготовлены хуже, но, возможно, они отвечали лучше. В конце концов, что я могу понять за пятнадцать минут собеседования? - скрипуче принялась рассуждать завуч. – К тому же вы должны понимать, что когда ребенок талантлив, он пробьется в любой школе. А то вот уже ходят по районо, жалуются.
– Мы в районо не пойдем.
– Не пойдете? – с надеждой спросила завуч.
– Нет. Ивану Франко школьные учителя тоже что-то такое говорили, а он стал тем, кем стал…
– Не, ну я вижу, что ваш ребенок хороший. Мы позвоним после праздников, если будут места.
– Мама, я сдал, сдал? Ты купишь мне подарок? – стал тормошить меня ребенок тут же в кабинете.
– Да, ты все сдал, а я все куплю, - совершенно искренне ответила я.
Следующих пару минут я обдумывала, что делать. Поняла, к кому могу обратиться из Министерства образования, чтобы надавить на руководство и пройти в эту школу, параллельно решила, что сдам тесты каким-нибудь учителям, чтобы подстраховаться доказательствами его готовности. А еще через пару минут мне стало противно.
Мы не будем въезжать в эту гимназию на танке, мы не будем умолять взять моего ребенка и насильственно тыкать деньги. Такое важное дело, как школа, не должно начинаться вот так. Я дочь учителя, и я всегда была убеждена: школьные учителя – это самый лучший, самый нравственный общественный класс, я всегда верила, что любого учителя, прежде всего, можно «купить» знаниями ребенка и вниманием к учебе его родителей. А если здесь по-другому, раз уже на этапе отбора с нами так обошлись, это плохой знак.
Быть такого не может, чтобы во всем нашем районе не нашлось хорошего первого учителя. Наши соседи, внук профессора, сын хирурга и дети полковника учатся в другой школе, и довольны, решила я. Вот туда мы и сходили…
Я бы не стала писать о всей этой истории, если бы не одно но… В этой школе, куда мы пришли на следующий день, я раззнакомилась с мамами, которые пережили такую же историю двумя днями раньше. Одна из них объяснила, что сейчас упали популярность и спрос на частные школы, поэтому люди выше чем со средними доходами рванули в гимназии (из других районов) с хорошими рейтингами. И подобная политика руководства гимназии №143 объясняется не только желанием взять взнос, но и обеспечить платежеспособность на перспективу.
– А тут промахов быть не должно, если вы не акционер кампании, то и шансов меньше, - объяснил мне ее муж.
– У меня там старшая училась, - рассказала еще одна мама. - Там работает такая система. Тебе «плохой следователь» – завуч – долго объясняет, что твой ребенок недоумок, а ты бежишь к доброму следователю – директору. И, о чудо, он тебе помогает, идет на встречу, благодетельствует. Это, как с гаишником, чем дольше уговариваешь взять, тем больше платишь. Но уговаривать надо обязательно.
Именно эти мамочки (люди, к слову, готовые платить и уж точно заботящиеся об образовании ребенка) и попросили меня описать их ситуации, когда их дети, чувствуя агрессивность завуча, то рвались уйти, то просто не смогли отвечать. И они заглаживали травмы малышни пикниками, и подарками.
Наверное, это грустно, что школы вынуждены искать деньги. Наверное, это понятно, что руководство, выстраивает политику, отбирая людей, прежде всего, состоятельных. Но почему эта политика осуществляется подобным непедагогичным методом, за счет психоэмоционального состояния наших детей?
Маша Мищенко
