Об этом пишет Молли Маккью в статье "Забудьте о Коми. Реальная история – это война России с Америкой", опубликованной на сайте издания Politico.
Это была свежая, удивительно приятная летняя неделя в Вашингтоне, когда безумие из-за потенциальных разоблачении [связей] Трампа и России достигло почти карнавального уровня. В четверг ярко одетые группы, разбросанные по газонам на Капитолийском холме, почти напоминали людей, пришедших на пикник – если бы не огромные мотки кабеля и автомобили со спутниковыми антеннами. Казалось, каждая новостная студия в Вашингтоне находилась под ярким солнечным светом, в надеже заполучить лучший фон для ожидаемого зрелища. Бары открылись рано утром для прямой трансляции дачи показаний бывшего директора ФБР Джеймса Коми в Комитете разведки Сената. Политическая реклама против Коми – который не соглашается на что угодно – транслировалась во время освещения слушания, часто наряду с яркой рекламой, восхваляющей первую зарубежную поездку президента Трампа, где он "[объединил] силы на благо против зла".
Только обычно хватающиеся за возможность торговцы футболками с принтами в Вашингтоне, казалось, упустили шанс. Они вынуждены были продавать обычные футболки с надписью ФБР разных цветов, но никаких особых вещей специально для этого случая у них не было. Превращение политической арены Америки в гибрид спортивного мероприятия и реалити-шоу почти завершилось.
За несколько дней до показаний российские государственные СМИ с радостью бесконечно повторяли насмешки лидера Кремля Владимира Путина над "истерией" Америки по поводу всего, что связано с Россией, а спустя день после писали о "сговоре" Америки с ИГИЛ. Но российские медиа абсолютно никак не отреагировали на любое из слушаний в Сенате на этой неделе, во время которых главы разведки представили мрачные и откровенные оценки каскадной российской угрозы Америке.
И это, пожалуй, тот самый баннер над цирком с расследованиями: в самом расследовании предполагаемого скандала с Россией отсутствует любое реальное обсуждение России.
Самым ярким аспектом подготовленного заявления Коми стало отсутствие у президента должного любопытства в отношении длительной, глубокой, хорошо выполненной и ужасающе эффективной атаки России на американскую демократию. Неоднократно на слушаниях поднимался вопрос о том, что после того, как в январе Трампу был предоставлен отчет разведки, в котором подчеркивалась постоянная деятельность Кремля против Соединенных Штатов, он не проявил никакого интереса к тому, что можно сделать для защиты от второго нападения России. Президент интересуется своей собственной невиновностью или потенциальной виной окружающих, но вовсе не виной иностранного противника или тем, что это значит. Совершенно удивительно.
Со времени появления январского отчета разведки, понимание общественности об угрозе не расширилось. Ок, Россия вмешалась в выборы – ну и что? Все чаще ответственность за это несет Белый дом, который, стремясь свести к минимуму политический ущерб "дела Трамп-Россия", не справляется с реакцией на наибольшую угрозу, с которой когда-либо сталкивались Соединенные Штаты и их союзники.
Даже если бы президент и его команда были правы, и показания Коми окончательно освободили президента от потенциальных обвинений в препятствовании правосудию или в сговоре – даже если бы это было правдой, это также не оправдывает Россию. Тем не менее, похоже, такова линия президента.
Итак, вот реальные вопросы – о России; о жестоких фактах, с которыми нам еще предстоит столкнуться; и о некоторых трудных вопросах, которые мы должны задать себе, нашим политическим лидерам и нашему президенту.
1. Независимо от того, что правда, а что нет, мы превращаемся в расколотую, сосредоточенную на себе, ослабленную Америку, которую и хочет видеть президент Путин.
Честная оценка нашего положения напоминает мрачный шпионский роман. Платная реклама позорит частных американских граждан, которых считают противниками президента, а политическая реклама восхваляет нашего славного лидера. Политический процесс парализован, потому что обе партии, когда-то эффективно функционирующие законодательные системы, теперь превратились в партизанские ячейки. То же самое можно сказать о многих правительственных учреждениях, чьи залы пустуют, в ожидании назначенных чиновников, которые, возможно, никогда не приедут. Политику постоянно пересматривают, пишут о ней в Twitter, разрабатывают и отменяют. Между Белым домом и разведывательным сообществом довольно напряженные отношения, как и между Белым домом и Конгрессом, между Белым домом и другими частями Белого дома. Это также отражено во взаимодействии разведки с Конгрессом.
Эта фракционность демонстрирует глубокий раскол, который значительно усугубляет объявленная правде война. Российский нарратив все чаще повторяют в крайне правых СМИ, и он постепенно просачивается в основные консервативные СМИ. Эпизоды беспорядков и потенциальное усугубление хаоса больше не кажутся далекой перспективой.
Между тем никто, похоже, не замечает того, что Россия по-прежнему делает с нами. Никто систематически не говорит о тактике российской гибридной войны, и о том, что она выходит за рамки "фальшивых новостей" и "хакерства" и переходит в масштабные разведывательные операции и инициативы по дестабилизации западных стран, экономик и обществ. Никто не говорит о том, что Россия обучает боевиков и террористов в Европе, хотя генералы США заявляют, что она поддерживает талибов, когда они атакуют американские войска в Афганистане. Никто не возглавил совместные усилия по уменьшению влияния России в Европе, Азии или на Ближнем Востоке. Никто не комментирует новые усилия России по укреплению своего присутствия вблизи восточной Украины, эскалацию боевых действий там и дестабилизацию правительства в Киеве.
Никто не комментирует то, как Россия разжигает и подпитывает войны на Ближнем Востоке – сначала физическую, которая идет в Сирии, а теперь дипломатическую, которая проходит во всем регионе. В действительности, если вы хотите увидеть мир, который представлял себе "серый кардинал" Путина Владислав Сурков, когда он описывал нелинейную войну ("все против всех"), то нынешний хаос на всем Ближнем Востоке, в странах Персидского залива и в Северной Африке – довольно хороший тому пример. Это масштабная перегруппировка, которая глубоко затрагивает интересы США, и которая неизмеримо дорого нам обойдется, кровью и деньгами.
Но никто не комментирует новое оборудование и человеческие ресурсы, которые Россия развернула в восточном и южном Средиземноморье, или на своих восточных и западных границах. Наши траншеи снова приблизятся после сезона летних учений, но кто заполнит их на западной стороне, пока неясно. Новообретенная стойкость Европы крайне важна, но их военные возможности будут отставать от их амбиций еще долгие годы.
Отношения с нашими истинными союзниками ухудшаются – и не только в заголовках, а в вопросе доверия, обмена разведданными и функциональности, даже несмотря на открытие посольств и создание административных должностей. Те, кто остается, особенно из Пентагона и военного командования – в частности, министр обороны Джеймс Мэттис, и командиры EUCOM и SOCOM, - удерживают Европу поездками и заверениями. Но эта хорошая работа была разрушена, когда президент не стал упоминать статью 5 в своей речи в штаб-квартире НАТО. Хотя он подтвердил приверженность принципу коллективной обороны в пятницу на пресс-конференции с президентом Румынии, один такой капризный поступок разрушает годы стратегического планирования НАТО.
Даже за закрытыми дверями Трамп, как сообщается, ни разу не упомянул Россию перед главами государств НАТО – не говоря уже о нападениях России на наших союзников, и об угрозе со стороны России в небе, на море и границах НАТО. Вместо этого, он запугивал своих союзников. Может быть, это новость для Белого дома – но именно агрессия России, а не запугивания Трампа, побудила альянс увеличить национальные расходы на оборону. Несколько дней спустя, когда неприятный осадок все еще оставался, Трамп набросился на мэра Лондона после теракта. Эти слова и фотографии, в дополнение к тем, где приближенные президента смеются в Овальном кабинете с министром иностранных дел России, добавляют опасный элемент хрупкости величайшему военному альянсу в истории.
Это заставляет нас задаться вопросом – кто, по мнению президента Трампа, придет нам на помощь после следующей атаки на нашей земле? Кто, по его мнению, встанет рядом с нашими войсками, чтобы облегчить бремя на фронтах во многих войнах, в которых он сражается?
Пока наше внимание сосредоточено на центральных событиях, и на том, кто следующим может оказаться в пасти льва, мы активно вовлечены в расширение специальных боевых действий в Африке, напряженное противостояние на Корейском полуострове, расширение операций на Ближнем Востоке. Президент запросил военный бюджет, который соответствовал бы таким аппетитам – даже несмотря на то, что его неспособность управлять Конгрессом практически исключает принятие такого решения до проведения промежуточных выборов. Пентагон четко понимает цель и направление этих операций, но президентские тирады против стран, в которых находятся наши люди и военные активы – Катар, Южная Корея, Германия и т. д. усложняют выполнение задачи.
Даже Путин признает, что за атакой на Америку стояли "патриотически настроенные" российские хакеры – факт, о котором президент все равно не упоминает без возражений. Трамп изолирован, управляет окружающими словно сталинист-кукловод, и справедливо считает, что его подвергают жесткой критике. Но даже если учесть все сомнения в отношении выборов, очевидно, что он не считает Россию угрозой.
2. Россия изменила американскую политику, наши отношения с нашими союзниками и наш взгляд на наше место в мире.
Внесу ясность: я не говорю, что Трамп не победил на выборах или что у него не было значительного преимущества к концу кампании. История кандидата Трампа захватила многие сердца и умы – но это произошло не в вакууме, а скорее на ландшафте, наполненном активными действиями России.
Неправильно истолкованный рассказ был пересмотрен во время слушания Коми, где обсуждали вопрос о том, "изменили ли российские действия" голосование. Основное внимание сосредоточено на том, означает ли это, что Россия физически изменила голоса, и это самая эффективная диверсионная тактика из всех. По иронии судьбы, политический класс Вашингтона (чье существование связано со способностью создавать истории, которые заставляют людей голосовать) отказываться признать, что внешние интересы могут изменить небольшой процент голосов в промышленном поясе.
Если сама кампания Трампа открыто обсуждала использование информационных операций с данными для проведения кампаний по оказанию давления на избирателей, возможно, на индивидуальном уровне – почему мы полагаем, что русские не стали бы экспериментировать с теми же инструментами и тактикой? Неужели мы действительно считаем, что дружественные России партии, олигархи и государственные активы нанимают политических консультантов, социологов и технологические фирмы из США, только для того, чтобы проводить рекламные кампании, а не научиться использовать эти инструменты против нас?
В информационном пространстве эти инструменты и тактика работают против Америки лучше, чем в любом другом, потому что нас много, и потому что английский – это язык Интернета, и из-за этого масштабы просто ошеломляют, особенно когда один из наших кандидатов в президенты заимствовал и повторил историю России и ее дезинформацию. Может ли любой здравомыслящий американский политик заявить, что эти факторы не повлияли на процесс принятия решения американскими избирателями?
Фактически, вы можете отслеживать радикальные изменения в нарративах в то время, когда, по заявлению Коми, проходили самые интенсивные действия Кремля (начиная с лета 2015 года по сегодняшний день). В течение этого периода поддержка республиканцами соглашений о свободной торговле сократилась на 30 пунктов, примерно с того же уровня, что у демократов, до радикально расходящихся взглядов (взгляды демократов оставались относительно устойчивыми). Хотя его неприятие по-прежнему существует, но рейтинг Путина вырос (на 20 пунктов среди республиканцев, и на 11 пунктов среди независимых представителей). В период с начала 2016 года до сегодня взгляды республиканцев на то, может ли медийная критика помочь сдерживать политических лидеров, изменились (мину 35 пунктов), хотя в течение пяти лет совпадали со взглядами демократов.
Изоляционистская Америка, более мягкая по отношению к России с авторитарными чертами в лидерах, вписывается в повествование, которые питает Кремль и на продвижение которого выделяет миллиарды. И если взгляды изменились настолько радикально в этих аспектах – почему мы считаем, что их усилия не могли изменить ни одного голоса?
Во многих отношениях основанная на доверии государственная система голосования США на удивление устойчива к базовому взлому или вмешательству. Каждый штат, иногда каждый округ, проводит свои собственные выборы, с собственными правилами, со своими собственными автоматами (или без них), обслуживаемыми их собственными посредниками. Конечно, есть простые способы взломать эту инфраструктуру – техники, обслуживающие программное обеспечение, небезопасные автоматы и т.д. – но децентрализованная система значительно усложняет этот процесс. Это сложно и затратно, и оставит след денег и доказательств, которые можно найти и разоблачить.
Намного проще, просто "взломать" людей – заставить их со временем изменить свои взгляды, не позволяя осознать, что они делают это, основываясь на заведомо подготовленной и ложной информации, нацеленной на них, потому что им характерны определенные черты и привычки, которые обнаружили "ученые, работающие с данными". И никто не может доказать чьей-либо вины.
И да, это действительно страшно. Так что да, было бы здорово, если бы все перешли от отрицания существования "взломанных голосов", которые никто не ищет, и занялись более важным вопросом: что российская информационная война достигла такого уровня благодаря социальным сетям. Возможно, в таком случае существование десятков тысяч "программистов", работающих в трех крупнейших российских компаниях по обработке данных, будет иметь больше смысла.
3. Это повторится; это все еще происходит сейчас.
Один последний момент, о тактике превращения в оружие скрытых фрагментов информации. Наш случай не был единственным, когда хакерская атака ввела информацию или дезинформацию, которая начала доминировать в определенных частях информационного пространства (особенно когда ее распространяли ботнеты, которые знают, как справляться с алгоритмами).
Только на этой неделе размещение одного фальшивого сообщения, предположительно российскими хакерами, использовалось для оправдания дипломатического раскола, который приведет к преобразованию Ближнего Востока. Россия работает над ускорением этого процесса с 2011 года, когда использовала сирийскую гражданскую войну в качестве предлога для развертывания в регионе. Не случайно, эта реорганизация подразумевала опосредованную войну, которая укрепила Иран (помогавший убивать американцев в Ираке, по меньшей мере, с 2004 года), и специальные усилия, направленные на страны, на которые рассчитывали США для регионального базирования и проекции власти, в том числе Турцию, Египет, Катар и иракский Курдистан.
Эта тактика работает, потому что она нацелена на сомнения и обиды, которые уже присутствуют – так же, как лучшая информационная война. Правда не имеет значения. Как только мы знаем, как мы к чему-то относимся, кого волнует правда? И информация – всего лишь один акт теневой войны России.
Итак, вот где мы находимся, через шесть месяцев после первого анализа того, что сделала Россия в Америке. Мы парализованы и разделены, пристально наблюдаем за тем, как проходит расследование, в то время как российские инициативы разворачиваются в бесчисленных местах, совершенно неконтролируемо. Американский президент, стремящийся избавиться от этого "облака", приравнял игнорирование глобального империалистического восстания России к лояльности к нему.
Как я писал для Politico в январе, Россия четко заявляет о своих целях. Когда я сказал, что Россия воюет с Соединенными Штатами, это было резкое, спорное мнение. Теперь его часто повторяют сенаторы и комментаторы на телевидении. Но наше общественное понимание войны, с которой мы сталкиваемся, не расширялось достаточно быстро.
Даже если просто посмотреть на наращивание российских военных активов – люди, материальная база, вспомогательная инфраструктура, картина мрачная. И все же наиболее сжатый вывод о российской концепции гибридной войны (диаграмма, изображающая "доктрину Герасимова", разработанную российским начальником генерального штаба) показывает, что информационная война является постоянной на всех этапах и что идеальное соотношение невоенной и военной деятельности – 4: 1. Более важная война, безусловно, теневая. И все же мы по-прежнему отказываемся принимать происходящее.
Я не знаю, почему мы просто не верим в то, что говорит Россия, когда они неоднократно излагали свои стратегические цели, а затем делали все для их достижения, силой и хитростью. Но это мост недоверия, который нам нужно пересечь.
Война в тени. И сейчас Россия выигрывает. Остается только один вопрос, который нам нужно задать: что мы будем делать, чтобы защитить американский народ от российских военных действий – и почему президент не хочет говорить об этом?
