В статье Майкла Вайса под названием "Российские истребители уничтожают сирийский город", опубликованной на сайте издания The Daily Beast, пишется: "Когда я сижу здесь, и, как сейчас часто бывает, мы слышим самолет, я узнаю его по звуку. Если самолет находится над нами – то вы сразу можете это понять, потому что в этот момент звук самый громкий – и если это российский самолет, то он не ударит по тому месту, где мы находимся. Он ударит в двух-трех километрах отсюда".
Джарра рассказывает мне, как он отличает, какое правительство сейчас осуществляет бомбардировки гражданского населения в сирийском Алеппо. Ранее ответ содержался в самом вопросе – но это изменилось с появлением в небе Этосирийских, российских и коалиционных самолетов. Сирийские истребители, - говорит он, - однажды летели так низко, что можно было увидеть пилотов в кабине; российские самолеты летают на гораздо больших высотах, так что они выглядят как кресты или плюсы в облаках. Они стреляют издалека, чтобы избежать пуль "Душки" (название означает "милый" на русском языке) – зенитных пулеметов советской эпохи. Как правило, это все, что используют антиправительственные повстанцы, чтобы остановить вертолеты и истребители, иногда успешно.
Джарра живет в разоренной войной столице промышленной провинции Сирии, документируя ужасы многосторонней гражданской войны в своем открытом информационном источнике ANA Press. Он родился на Кипре, получил образование в Лондоне, но впервые стал известен на западных телеканалах в 2011 году как англоговорящий очевидец того, что тогда еще было мирным протестным движением против диктатуры БААС. Он называл себя Александр Пейдж, но этот псевдоним ему больше не нужен, ведь что такое псевдоним против одного из истребителей Путина?
За последние пять лет, он несколько раз покидал Сирию и возвращался. Он вернулся в некогда самый большой город страны и снял там квартиру, очень близко к линии фронта между силами Асада и повстанцами. "В двухстах метрах от того места, где я сейчас живу, находятся солдаты режима". По этой причине, - добавляет он, - дети в Алеппо в настоящее время учатся в квартирах на линии фронта, потому что их открытые школы были уничтожены воздушными бомбардировками России. В этих импровизированных школах больше всего боятся "слоновых бомб", "самодельных" ракет режима класса земля-земля (их так называют, потому что при запуске они издаю звук, похожий на слона), которые могут запускать 60 или 70 раз в день.
Джарра вернулся в Алеппо два месяца назад, потому что хотел своими глазами увидеть, что такое интервенция России. Неужели соотечественники обманывали его, говоря о масштабе разрушений, о том, что количество смертей среди гражданского населения превышает потери режима? В конце концов, Москва настаивает на том, что она преследует так называемое "Исламское государство", также широко известное как ИГИЛ, и других "террористов" – а не тележки с фруктами, пекарни и больницы. Министерство обороны России до сих пор еще ни разу не брало на себя ответственность за любые жертвы среди гражданского населения. Оно часто отрицает бомбардировки объектов с большим количеством гражданского населения, которые, судя по доказательствам, все же осуществлялись. Но, как говорит мне Джарра, заявления о российских сопутствующих потерях "абсолютно верны. Россия убивает мирных жителей и ведет информационную войну. Я хочу, чтобы каждый человек на этой планете знал это, независимо от того, признает он это или нет".
Другие наблюдатели конфликта согласны. По словам Сирийской обсерватории по правам человека, 570 гражданских лиц были убиты во время российских авиаударов в период между 30 сентября, первым днем этих авиаударов, и 1 декабря. Human Rights Watch задокументировала использование Россией кассетных бомб, применение которых нарушает Резолюцию 2139 Совета Безопасности ООН Эту резолюцию помогла принять Москва, призывая к прекращению "беспорядочного применения оружия в населенных районах". В докладе на 28 страниц, опубликованном в среду, Amnesty International утверждает, что изучила шесть отдельных российских авиаударов, – и подтвердила гибель 132 некомбатантов. "Некоторые российские воздушные удары, похоже, приходились непосредственно на гражданское население или гражданские объекты, поражали жилые районы без каких-либо очевидных военных объектов и даже медицинских учреждений. Результатом атак стали гибель и ранения гражданского населения", - сообщил Филипп Лютер, директор программы Amnesty на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
В ответ Министерство обороны России потребовало назвать источники НПО на местах, или, в противном случае, они угрожали, что попытаются узнать имена самостоятельно.
Кенан Рахмани, сирийско-американский активист, провел большую часть ноября в провинции Идлиб, на северо-западе Сирии, которая также находится под постоянными обстрелами России. В городе Маарат аль-Номан, - говорит он, - "они ударили в пятистах метрах от того места, где я находился, убив троих детей в школе. Жители в Маарат аль-Номан привыкли к бочковым бомбам", - говорит он, имея в виду металлические емкости, наполненные осколками и взрывчатыми веществами, которые сбрасывают с сирийских вертолетов. "Но они в большей степени ограничивают масштабы разрушения. Русские уничтожают больше зданий и оставляют сирийцам внутри меньше шансов на выживание. Но это та же форма коллективного наказания. Если вы хотите жить в районах оппозиции, будут последствия".
Воздушные атаки в Алеппо были особенно тяжелыми в последние 10 дней. Ранее в этом месяце, город переживал три-четыре авиаудара в день, теперь – до 20, круглосуточно, десяток или около того – в ночное время. Это еще одно отличие воздушной войны России. Самолеты Асада обычно атаковали только в дневное время; Путин атакует круглосуточно.
Российские истребители не просто прилетают, сбрасывают груз и улетают. По словам Джарра, они иногда возвращаются несколько раз на одну и ту же местность, часто нанося удары по так называемой гражданской обороне или "белым шлемам", которые вытаскивают жертв из-под завалов прошлой атаки. Среди них – женщины и дети, что можно увидеть в материалах ANA Press.
15 декабря, российские военные самолеты бомбили рынок Машхад в районе Саиф аль-Даула, центральный рынок в Алеппо. (ANA Press опубликовал кадры последствий) "Десять метров вправо и ракеты приземлились бы внутри рынка, убив 200 или 300 человек", - говорит Джарра. "Атаки не такие уж точные".
Сначала, он не понимал, почему русские рискуют гибелью такого количества людей. Затем он вспомнил логику убийств режима Асада в первые дни революции.
"Выстрелите в одного человека на протесте", - говорит Джарра, "и он убежит. Тогда на следующий день, придет больше людей. Тогда вам придется стрелять в пять человек, чтобы добиться того же результата. Русские хотят убить многих людей сразу, чтобы потом не пришлось убивать еще больше. Рынок – это словно вены города. Если вы вскроете вены, город истечет кровью".
Но жители Алеппо не хотят уезжать. Джарра говорит, это не потому, что они патриоты или повстанцы, которые столкнулись с жестокими нападениями. Это потому, что большинство из них уже являются внутренне перемещенными лицами; они беженцы из других городов и сел Сирии, которые заняли брошенные квартиры и построили киоски, используя ресурсы, которых у них никогда раньше не было. Джарра считает, что, помимо исторического Старого города Алеппо, где по-прежнему остаются старожилы, в "современных" районах осталось только около 20 процентов коренного населения. "Остальные – беднейшие слои населения Сирии. Если они покинут город, им некуда будет пойти".
