Гидеон Рахман в своей статье, которая называется «Китай, Россия и доктрина Синатры», опубликованной в британской газете Financial Times, пишет, что на протяжении многих веков европейские корабли путешествовали по морям по всему миру, чтобы исследовать, торговать, устанавливать власть империй и вести войны. Но следующей весной военно-морской флот Китая, наконец, появится в Средиземном море для проведения совместных учений с россиянами. Пекин объявил об этих планах на прошлой неделе после встречи представителей России и Китая, посвященной военному сотрудничеству между двумя странами.
Китайцы, несомненно, с удовольствием воспримут символическое значение присутствия своих кораблей на территории, которая традиционно считается сердцем европейской цивилизации. Но, помимо такого символизма, Россия и Китай также сделают важное заявление о международных отношениях. Обе страны выступают против проведения Западом военных операций вблизи своих границ. Китай жалуется на то, что США проводят военно-морское патрулирование возле его берегов; Россия протестует против расширения НАТО. Проводя совместные учения в Средиземном море, китайцы и россияне сознательно дадут понять: если НАТО может патрулировать воды вблизи их границ, то и они могут патрулировать воды в «самом сердце» НАТО.
Однако за такой демонстрацией силы кроется стремление России и Китая значительно перестроить мировой порядок, основанный на идее «сфер влияния». Как Китай, так и Россия считают, что они должны иметь право вето в отношении того, что происходит у их непосредственных соседей. Россия считает абсолютно неприемлемым, чтобы Украина – страна, которой Москва управляла на протяжении веков – теперь присоединилась к западному альянсу. Стремление правительства Путина создать Евразийский Союз также кажется намерением восстановить сферу влияния России на большей части территории бывшего Советского Союза, которая могла бы в итоге стать противовесом ЕС.
До недавнего времени Китай опирался в первую очередь на свою экономическую мощь, что помогало ему расширять свое влияние по всей Азии. Но сейчас Пекин также стал более решительным в вопросах безопасности. Он более активно начал предъявлять территориальные претензии своим соседям, таким как Вьетнам и Япония. В прошлом году Пекин также объявил о создании «зоны идентификации ПВО» в Восточно-Китайском море, настаивая на том, чтобы иностранные самолеты сообщали о себе китайским властям.
Некоторые на Западе считают, что, из соображений прагматизма и для сохранения мира, России и Китаю нужно молчаливо предоставить эти «сферы влияния». В своем недавнем интервью журналу Der Spiegel Генри Киссинджер дал понять, что он считает разумным сказать Украине, что она не может свободно принимать решения о своем будущем.
Администрация Обамы, однако, явно не согласна с такой идеей. Заместитель советника президента США по национальной безопасности Тони Блинкен сказал следующее по поводу стремлений России: «Мы по-прежнему отрицаем идею «сфер влияния». Мы продолжаем настаивать на том, что у суверенных демократических государств есть право выбирать, в какие альянсы им вступать».
Как следует из заявления г-на Блинкена, американцы считают, что речь здесь идет о защите основополагающих принципов.
Если недемократическим странам, таким как Россия и Китай, предоставить сферу влияния в соседних им странах, то они косвенно получат и право вето в отношении политики, проводимой номинально независимыми государствами. Россия может запретить Украине вступить в НАТО или ЕС. Китай может заставить Вьетнам, Филиппины, и даже Японию считаться с его интересами.
Тем не менее, россияне и китайцы считают, что этот аргумент основывается на вопросе о власти, а то, что американцы рассказывают о «принципах», это просто лицемерие. В конце концов, с тех пор, как в 1823 г. была провозглашена доктрина Монро, Америка заявила о своем намерении не пускать посторонних в свое полушарие. В течение нескольких последних десятилетий военное вмешательство США было в Гренаде, Панаме и на Гаити. И даже совсем недавно – о чем Россия не устает напоминать – американцы осуществляли военную интервенцию в страны, находящиеся на большом расстоянии от США: в Ирак, Афганистан, а теперь и в Сирию.
На самом деле российские власти считают, что военное присутствие Америки настолько широко, что Вашингтон просто привык рассматривать весь мир как свою «сферу влияния». Американские войска есть в Японии и Южной Корее, военно-морские базы и базы ВВС США находятся в Бахрейне и Катаре, а базы НАТО размещены по всей Европе – и это лишь некоторые примеры глобального военного присутствия США.
Американцы в ответ указывают на то, что глобальное военное присутствие США основано на союзах с заинтересованными партнерами. И на самом деле, стремясь подчеркнуть то, что сейчас Америка отказывается от идеи о сферах влияния, госсекретарь США Джон Керри в прошлом году даже заявил, что «эпоха доктрины Монро завершилась». Похоже, что отныне Америка будет поддерживать то, что представитель МИД СССР когда-то назвал «доктриной Синатры» – идею о том, что все страны могут сами решать свою судьбу.
Российским и китайским властям будет несложно указывать на то, что заявления США об отказе от сфер влияния часто расходятся с их действиями. Однако утверждения США все же правдивы. Существует большая разница между сферой влияния, основанной на добровольном согласии, и сферой влияния, созданной с помощью запугивания и применения силы.
Похоже, уже становится правилом то, что, чем ближе страна к предполагаемой российской или китайской сфере влияния, тем активнее она стремится заключить союз с США. Всех союзников Америки от Польши до Японии – и все страны, которые находятся между ними – не нужно было убеждать в том, что им необходима защита Америки.
А присутствие китайских военно-морских сил в Средиземном море в следующем году может только усилить желание других стран вступить в НАТО.
