В семье, где я воспитывался, 9 Мая всегда было особенным днем. Оба моих деда, Иван и Михаил, прошли войну с лета 41-го и встретились под Рейхстагом. Семейная история говорит, что они познакомились, когда дед Иван, завершив писать «Гитлеру – п…ц», увидел надпись деда Михаила «Козелець, Черниговская область, Украина». Односельчане обнялись, а их дети через 15 лет стали моими родителями.
Деда Михаила я почти не помню – он рано умер. А дед Иван стал моим источником народной мудрости, неугомонного жизнелюбия и по-селянски крутых слов о власти.
Дед обо всем имел свое мнение – и о колхозе, и о Фиделе Кастро, и о церкви, и о женщинах. Часто его взгляды не совпадали со взглядами моего отца, партфункционера. Особенно дед Иван ругался на портреты «Усатого генералиссимуса», которыми в начале 80-х было модно украшать автомобили. Всю жизнь дед воевал – с Первой мировой принес 3 Георгиевских креста и наградные серебряные часы. Эти награды нам, малышне, позволялось разглядывать только по праздникам. В той коробке лежали и медали Отечественной – «За отвагу», «За взятие Берлина» и другие. Дед гордился своими наградами, но проходив всю послевоенную жизнь вплоть до 70-х в военных галифе и рубашке – их не одевал. И о войне, как я не просил, рассказывал очень мало. Лишь один раз, выпив рюмку самодельной сливовой наливки на косточках (косточки – оправдание необходимости за год выпить всю сулейку, потому что может появиться синильная кислота :)), дед рассказал, как будучи санитаром с 44-го, уже под Берлином в очередной партии раненых нашел старшего сына - артиллериста Василия с совершенно разорванным животом и нутром наружу. Такой операции простому солдату было «не положено». Поэтому дед собственноручно промыл кишки сыну в ведре спирта и зашил большой иглой «цыганки». На утро началось заражение – живот распух, била лихорадка. Дед еще дважды повторял операцию. Использовал раствор спирта и соляной кислоты. Сын выжил. «А сколько полегло...», - протянул дед. «И скольких положили...», - зло добавил через минуту.
Воспоминания о том, как форсировали Днепр, были еще тяжелее. Вспоминая, как гнали только что мобилизованных «торбешников» в домашних фуфайках с одной винтовкой на троих, дед глухо матерился. Вообще, избегал той темы войны. Тогда я удивлялся – почему? Теперь, зная, что при форсировании Днепра положили в 10 раз (!) больше, чем союзники во время высадки в Нормандии, я его понимаю.
Он, как и все фронтовики, хорошо знал цену бравурной пропаганде о Победе. Знал, но предпочитал молчать. Недавно я прочитал абсолютно точные слова об этом Иосифа Бродского:
У истории русской страницы
Хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою...
Эта дата, 9 Мая, действительно особенная. Это единичный случай, когда мы отмечаем точную дату исторического события и знаем страшную цену праздника со слезами на глазах.
Я отмечал и отмечаю 9 Мая как особый день. Украине есть о чем вспомнить в эти дни. Мы, украинцы, должны быть горды своим огромным взносом в общей цивилизационной победе над фашизмом и над его античеловеческими планами. Как должны помнить и о том, что домашнюю кровожадную диктатуру кровь наших дедов так и не насытила. Сталин ее пил и дальше. А его нынешние воспеватели в украинской власти мечтают вернуть ту модель страны-лагеря. Этот разворот колеса украинской истории в те страшные времена они неизменно-пафосно прикрывают Днем Победы 1945-го. Никаких дней памяти эти деятели не допускают – их война с окружающим миром и собственным народом еще продолжается. Здесь опять приведу цитату поэта и Нобелевского лауреата И.Бродського, который метко характеризует неосталинские майские шабаши последних лет: «Краска стыда вся ушла на флаги».
Лучше и не сказать об украинских политиканах и их провокационных игрищах с красными флагами. Гадко это все в стране, где о ветеранах и жертвах тех лет вспоминают между прочим. Нынешние симпатики Сталина идут его путем – народу баланду и дрязги. В этот раз – через принудительное вывешивание флагов.
Мой отец был автором законопроекта об одноразовой денежной помощи ветеранам к 9 Мая. Принятие данного закона было его последним днем в жизни. Для меня – это знак: власть должна материально поддерживать ветеранов, уважать их, но никоим образом не использовать.
И тем более – никакого возврата назад, потому что как сказал бы мой дед Иван: и Гитлеру, и Сталину – п…ц!
Юрий Луценко "Народная самооборона" 05.05.2011 р.
