То, что происходит в Грузии, может во многих отношениях служить примером для бывших советских республик. Подобно Киеву, Тбилиси также стремится к сближению с Европой и в то же время защищает себя от растущего российского влияния. В 2008 году Москва поддерживала сепаратистов в Абхазии и Южной Осетии и, таким образом, способствовала отделению пограничных регионов. Интервью Сильке Мюльхерр с министром иностранных дел Грузии Тамар Беручашвили о замороженных конфликтах и европейских амбициях опубликовано на сайте немецкой газеты Die Welt.
Die Welt: Грузия смирилась с жаждой Путина к власти?
Тамар Беручашвили:
Наше отношение к России очень сложное. Двадцать процентов нашей территории оккупировано Москвой. С 2012 года грузинское правительство делает ставку на ослабление напряженности, что привело к улучшению экономических отношений. Но политическая ситуация остается напряженной. Абхазия и Южная Осетия по-прежнему под контролем России. Москва недавно подписала соглашение о сотрудничестве с регионами, что еще больше укрепило влияние России.
Что Вы будете с этим делать?
Мы стремимся к мирному решению и пытаемся найти дипломатическое решение для выхода из сложной ситуации. Тбилиси удалось возобновить диалог с Кремлем. К сожалению, Москва продолжает следовать стратегии подержания конфликта. Поэтому для Грузии очень важна международная поддержка.
Огорчает ли Вас, что Украина находится в центре внимания международной общественности – а Грузия практически не упоминается?
Разочаровывает, что в 2008 году Москва смогла завоевать грузинскую территорию без последствий. ЕС не помогал договориться о перемирии с Россией. Но это соглашение никогда не соблюдалось российской стороной. Не было никаких санкций, Кремлю не пришлось расплачиваться за свою жажду власти. Несколько месяцев спустя, европейцы просто возобновили стратегический диалог с Россией. В Грузии россияне просто проверяли, как далеко они могут зайти. И, когда их никто не остановил, они пошли дальше.
Более жесткая позиция Запада в грузинском кризисе могла бы предотвратить конфликт в Украине?
Если бы Запад расценивал завоевание территории в Грузии как пересечение красной линии, то, возможно, в Украине все не зашло бы так далеко. Сегодня мы видим: экономические потери, вызванные санкциями, показывают российским политикам, что Запад не будет мириться с их поведением. Необходим более жесткий, единый подход, чтобы быть услышанными в Москве.
Но где же изменение российской стратегии в Украине, которое должны были вызвать санкции?
У нас, грузин, неудачный опыт с Россией. Соглашение о прекращении огня не соблюдалось. С Минскими договоренностями в Украине ситуация аналогична. Тем не менее, не стоит забывать: В Украине все могло бы быть гораздо хуже, если бы Запад не угрожал никакими последствиями. За эти угрозы Европа тоже расплачивается, экономические санкции ударили и по западным компаниям.
Чего хочет достичь Путин?
Многие люди называют Путина иррациональным. Я не разделяю эту точку зрения. Когда он назвал распад Советского Союза величайшей катастрофой 20-го века, он именно это имел в виду - и с тех пор стремится восстановить бывшие сферы влияния.
Грузия подписала соглашение об ассоциации с ЕС. Что изменилось с тех пор?
Подавляющее большинство – 85 процентов грузин – поддерживают сближение с Европой. Мы начали всеобъемлющий процесс реформ, который продолжаем и сейчас. Мы делаем это не для Брюсселя или Берлина, а для нас самих. Мы добились определенных успехов в том, что касается укрепления правовой системы, прав человека, свободы прессы, борьбы с коррупцией и улучшения бизнес-среды.
Недавний доклад ЕС о прогрессе демонстрирует мрачную картину. Список недостатков длинный: отсутствие разделения власти и прав оппозиции, нет независимости судебной власти.
Модернизация и европеизация нашей страны – это процесс, и мы успешно его закончим. Советы европейцев при этом приветствуются. Прозрачность и честность для этого очень важны.
Кто должен осуществлять реформы? Политической стабильности практически нет, министры приходят и уходят, в тени экс-премьер-министр Иванишвили все еще дергает за ниточки.
Я не разделяю этой критики. Грузия – молодая демократия, поэтому изменения в Кабинете министров не так уж удивительны.
