В интервью FAZ, премьер-министр Финляндии Александр Стубб говорит о вступлении своей страны в НАТО, кризисе в Украине и о споре из-за свободной торговли.
Г-н премьер-министр, Финляндия в украинском кризисе посылала частично противоречивые сигналы: с одной стороны, Хельсинки сближается с НАТО, с другой стороны, Вы иногда медлили в вопросе санкций против России.
Эта точка зрения несправедлива. Финляндия является неотъемлемой частью ЕС и последовательно поддерживает санкции против России. Единственные ресурсы, которые у нас есть в отношениях с Москвой, экономические. Поэтому мы с самого начала считали санкции правильными.
Перед недавним раундом санкций Хельсинки, говорят, грозили применить право вето.
Это недоразумение. Во второй фазе санкций были только некоторые разногласия по поводу сроков. К сожалению, мы живем в мире Twitter - и то, что было опубликовано, сложно забрать назад. Я с самого начала был в контакте с канцлером Меркель; мы следовали той же линии. И, оглядываясь назад, могу сказать, что сроки оказались правильными. Во второй фазе не дошло до ответных санкций.
Читайте такжеДва российских бомбардировщика нарушили воздушное пространство Швеции
Были ли у вас опасения, что Москва запретит европейским авиакомпаниям перелеты над своей территорией? Финляндия бы от этого сильно пострадала.
Нет, цена для России была бы слишком высокой. Наша граница с Россией длинной 1300 км; страна находится рядом с Германией и Швецией, нашими крупнейшими торговыми партнерами. Но наши принципы не продаются. В 1995 году мы решили объединиться в команду – и эта команда − Европейский союз. Поэтому, мы не можем быть арбитром между ЕС и Россией. Мы на стороне нашей команды и надеемся на дипломатическое решение. Это непростая ситуация. После второго этапа санкций, ситуация в Украине не обострилась, но и не было деэскалации. Соглашение о прекращении огня выдерживается, но российские солдаты по-прежнему занимают часть Восточной Украины.
Российские солдаты?
Российские солдаты. Это не маленькие зеленые человечки. Не нужно быть экспертом в военном деле, чтобы понять, что речь идет о российских солдатах.
Мы возвращаемся к холодной войне?
Возможно, нет, но, безусловно, самое время переосмыслить наши отношения с Россией. Между 1990 и 2013 годами доминировали мягкие высказывания об интеграции России на Запад.
Иллюзия.
Иллюзия. Мы забыли, что россияне не склонны принимать правила, они хотят устанавливать правила. И мы хотели навязать России западную модель. Это просто не работает. Мы должны признаться себе в этом, и переосмыслить наши отношения с Россией. Первоначально в России была определенная демократизация; мы также надеялись на открытие российского рынка. Но потом вернулась старая политика власти. Внешняя политика Москвы является игрой с нулевой суммой: ты выигрываешь, я проигрываю. В 2008 году, во время войны в Грузии, уже были тревожные сигналы. В то время, политика сфер влияния вернулась к краю Европы, и мы должны были быть начеку. Нужно много времени, чтобы вернуться к стратегическому партнерству с Россией.
Будет ли это возможно с нынешним российским руководством?
Я не знаю. Но это руководство России состоит только из одного человека. Поэтому, мы видим долгий, трудный этап в отношениях ЕС и России.
Читайте такжеBloomberg: Меркель считает, что ЕС и США ожидает затяжной украинский кризис
Есть ли сценарий, в котором Финляндия в конце присоединяется к НАТО?
Проблема в том, что нельзя вступать в НАТО в бурное время. Как это ни парадоксально, Финляндия подходит для вступления в альянс больше, чем некоторые страны НАТО. Я лично за членство в НАТО, но не думаю, что сейчас самое подходящее время, тем более, что только 25 процентов финнов поддерживают это.
Имеет ли эта сдержанность по отношению к альянсу нечто общее с экономической зависимостью от России?
Нет, страны Балтии являются более зависимыми от России. Это скорее исторические причины: Во время холодной войны мы не хотели быть в НАТО, которое тогда имело определенный ярлык. Наконец, в Финляндии есть чувство, что во время войны нас всегда оставляли в покое.
Что Вы думаете о том, если Украине предложат финляндизацию?
Финляндизация для меня не ругательное слово. Это термин из холодной войны. Тогда это было необходимостью для нас, чтобы мы смогли остаться демократическим государством. Сегодня Финляндия является сильной частью Запада.
Но как модель для Украины?
Финляндия никогда не была частью Советского Союза.
Г-н премьер-министр, слушания будущих комиссаров ЕС начались. Это сильная комиссия?
Как команда они могут быть сильными. Комиссия Баррозу пыталась работать как команда, но была иерархической. Все проходило через президента. Я надеюсь, что группы под руководством вице-президентов разработают новую форму коллегиальности.
Опасаетесь ли Вы, глядя на будущего комиссара по экономическим и валютным вопросам Пьера Московичи, южной европеизации?
Нет, я не ожидаю радикального изменения экономической политики. Мы больше не должны следовать старой риторике, в которой экономия выступала впереди роста. В целом, существует сильный правоцентристский акцент в Комиссии.
Многим правоцентристским партиям в ЕС приходится иметь дело с популистскими движениями. Что Вы посоветуете: придерживаться курса или подхватить их темы, например, тему миграции?
Я интернационалист и, поэтому, выступаю за защиту открытого общества. Мы не должны избегать споров с представителями этих движений. Мы должны их проводить. Но панацеи для всех стран нет.
В Германии много спорят о TTIP (Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство), запланированном соглашении о свободной торговле с Соединенными Штатами. Вице-канцлер Габриэль выступает против защиты инвестиций и арбитражных судов, которые должны разрешать споры между инвесторами и государствами.
Я отвергаю эту позицию. В теме TTIP много стигматизации. За этим часто стоят люди, которые выступают против глобализации, международной торговли и Соединенных Штатов. Они хотят разжечь дискуссии, основанные на заблуждениях. Конечно, мы можем пересмотреть арбитражные суды, но вычеркивать их из Соглашения нерационально.
Председатель СДПГ хочет пересмотреть эту главу даже в уже принятом комплексном экономическом и торговом соглашении (CETA) с Канадой.
Скажу честно, это невозможно. Очень важно оставаться спокойными и невозмутимыми.
С Александром Стуббом беседовали Клаус-Дитер Франкенбергер и Маджид Саттар.
