Я не знаю, почему, наконец, Евгений Киселев пригласил Юлию Тимошенко в эфир «Интера». Возможно, пиарщики власти хотели попробовать чистый спарринг Тимошенко с Богословской. Но, тем не менее, накануне программы у Тимошенко в Твиттере появилось объявление, что она идет на «Интер» и шутя спрашивала, что с собой взять на эфир: чеснок, осиновый кол или амулет. Я так поняла, что в качестве защиты от ведьмовских штучек. Собеседницей оппозиционерки должна была стать госпожа Богословская. (Она, к слову, накануне возглавила парламентскую временную следственную комиссию по признакам государственной измены при заключении газовых контрактов).
– С чем пришли? Чеснок взяли? – сдержанно начал шоу Киселев у улыбающейся Тимошенко.
– С хорошим настроением… Чеснок не взяла.
– Я бы от чеснока не отказался, грипп, – попытался задать нейтральный тон Киселев.
Но первая перебранка произошла после маленького ролика, показывающего год при власти Тимошенко.
– Я знала, куда шла. Уже этот фильм показывает, какую тенденциозность набирает программа. Когда шел фильм о премьер-министре Азарове, разве показывали очереди за хлебом в Луганске или в налоговую?
– Мы все это показывали. О нас все напишут СМИ и кости нам перемоют, – защищался Киселев, – давайте вернемся к вам. Почему вас все-таки отпустили в Брюссель?
– Когда президент все взвесил и понял позицию мирового сообщества, то решил, что будет лучше отпустить.
До того, как подключилась Богословская, беседа шла без особого дружелюбия, но какой-то медиаэтикет выдерживался. Это был режим вопрос-ответ. Но любопытно, что даже хорошие, в общем-то, журналисты пытались ввинтить Тимошенко вопрос типа: зачем вы, будучи премьером, сотрудничали с Каддафи, общались в шатре, когда он приезжал в Киев? (Странно, с ним Саркози обнимался да и другие европейские лидеры не гнушались такого общения, а Путин после визита Ливию и общения с Каддафи «простил» его долг России).
Какой-то элемент шутки и расположенности внес художник Сергей Поярков. Он, улыбаясь, дурашливо предложил Тимошенко извиниться за ошибки, за то, что брала в список тушек. И она, протянув руки к аудитории, улыбаясь, стала извиняться:
– Дорогие мои, извините, если в чем-то не оправдала ожиданий, если сделала ошибки, – она так искренне извинялась, что у Штирлица защемило сердце.
Но тут вмешалась Богословская, которая предложила ей извиниться за «постоянную брехню».
Я ждала, как она начнет свою партию. Но не думала, что это будет сделано в такой агрессивной манере. Мне казалось, что все последние эфиры она пытается спрыгнуть с клички «богохульская» и свои рассуждения строить не в такой наступательной манере. Но, увы, не в тех вопросах, когда речь идет о Тимошенко...
– Вам не стыдно? – вопрошала Богословская, – Артистка, сколько можно врать? Мне вот накануне выдали расшифровки заседаний Кабмина Тимошенко. Я год их добивалась, и мне их, наконец, дали. (Чего было так добиваться, кто ж их прятал?) И с расшифровок сняли гриф секретности. Там ваши соратники по Кабмину пытаются выяснить, где ваши контракты. Никто не видел ваших контрактов.
Богословская вжилась в роль главы ВСК, которая расследует госизмену при заключении газовых контрактов, и в рамках этой роли решила устроить обличение.
Я подумала, что власть не чувствует настроений общества. После заключения Харьковских соглашений и договорного проигрыша Стокгольмского арбитража тема газовых контрактов безнадежно устарела. Ну кто уже помнит, как Юля была неправа в Москве, если после этого Черноморский флот без пересмотра этой цены оставляют в Севастополе, населению повышают тарифы, а компании РУЭ отдают газ?
Из-за этих обличений следующий, в общем, хороший вопрос Богословской (почему с ТСН были уволены журналисты, которые показали ваш ролик «все пропало»?) оказался неуслышанным. Казалось, что вопрошающая оказалась одна в своем маленьком личном пространстве.
…Выигрывать дебаты можно по-разному. Можно оппонировать аргументами, а можно молчанием, а можно одной маленькой репликой.
– Скажите, вы телеведущий программы. Что вы сегодня делали в офисе Богословской? – спросила Юлия Тимошенко у Евгения Киселева.
Он совершенно очевидно смутился.
– Мы говорили о Булгакове. Евгений делает документальный фильм, сегодня как раз проголосовано парламентом постановление о праздновании его 120-летия. Она сама настолько низка, что даже не может предположить, – поспешно начала выручать Киселева Богословская.
Я на минуту оценила ответ Богословской про фильм о Булгакове: даже если фильм снимается, маловероятно, что прямо в пятницу, перед эфиром, они стали это обсуждать,- но ответила она мгновенно. Богословскую опять подвело хамство. Ну кто говорит о присутствующем человеке в третьем лице и называет его «низким»?
Думаю, не одной мне резал ухо этот не только не женственный, но и не женский тон. Один из лидеров политпартии «Свобода» Игорь Мирошниченко, который взял слово, в этой ситуации явно не собирался консолидироваться с Богословской. Отрицая мифологему о прочной связи «регионалов» и «Свободы», Мирошниченко сказал, что не собирается слушать этот бред представителя власти и Тимошенко.
– Юра, какой бред? – изумилась Богословская
– Я не Юра, я Игорь, прошу запомнить, – отчеканил Мирошниченко.
Богословская принялась извиняться, но это не спасло. Хотя стул Мирошниченко находился рядом с местом, где сидела Богословская, он и словами и как-то энергетически отмежевался от Германовны.
Дальше его диалог с Тимошенко был сродни маленькому выяснению отношений. Когда Мирошниченко стал перечислять все ошибки Тимошенко, она спросила:
– Игорь, я сейчас в оппозиции. Вы по какую сторону баррикад?
Я не помню диалог в деталях. Но помню, что Мирошниченко сказал, что они выступают за те же цели, которые декларирует Тимошенко. Он сказал, что его дискуссии с политтехнологами Тимошенко в блогосфере рождают непонимание. Но, в общем, в этот раз «Свободу» не могли бы упрекнуть в том, что ее миссия – мочить Тимошенко.
– Игорь, у меня только один вопрос к вам. Всего один. Мы – союзники?
– Безусловно, – ответил Мирошниченко.
В общем, этот эфир – не четырехчасовая площадка, как в прежние времена у Шустера, а всего два. И было видно, что Тимошенко он дается ценой немалого эмоционального напряжения. Но власть – будь то парламент, который увеличивает себе расходы на оздоровление, или правительство, у которого то гречка пропадает, то бензин дорожает, или президент, с его Межигорьем, или прокуратура, в которую Тимошенко регулярно ходит, - щедро дают ей козыри для публичных споров.
– Почему против вас в России не возбуждают уголовное дело? – спросил один из журналистов (речь идет о взятке, якобы данной шестнадцать лет назад Министерству обороны РФ за списание долгов ЕЭСУ).
– Вы бы еще спросили о том времени, когда я школьницей была, – ответила Тимошенко.
Между нами говоря, это дело про взятку в Минобороне пропахло нафталином, но в и былые времена над ним очень потешались. Помню, что когда генпрокурор времен Кучмы возмущенно говорил, что Тимошенко обобрала армию Российской Федерации на миллионы долларов, не вернув ей долг, украинский парламент радостно улюлюкал и аплодировал.
Но сегодня оппоненты Тимошенко публично предъявляют ей старые и очень старые дела, а она парирует власти ее новыми несимпатичными делами.
Но я хотела бы отдать должное телеведущему. Этот эфир (ну, понимаю, что без Богословской никак – она крест провластных каналов) был интересным, и в нем была явно сделана попытка баланса. Одним из последних был диалог Тимошенко и Сергея Рахманина. Он спросил, почему в условиях падающей популярности оппозиции, не начать процесс строительства народного движения без привязки к конкретной политической партии и почему она не согласилась на такое строительство в январе. Тимошенко прямо не ответила, почему не согласилась, но по крайне мере порассуждала о гражданском обществе и пообещала всяческую поддержку такой инициативе в будущем.
Практически последним выступающим стал российский писатель Виктор Ерофеев. Свое впечатление он начал такими словами:
– У меня такое чувство, что к вам приближается 1937 год. Что вы делаете? Как вы разговариваете с бывшим премьер-министром, с одним из лидеров оппозиции? Мы в России собственными руками похоронили свои свободы. У вас был шанс на такую свободу. И я благодарен Тимошенко, поскольку она была частью этой свободы. И это оранжевая власть принесла свободу и сделала возможным такие эфиры. Они показывают, что свобода слова в Украине есть. И я хочу поблагодарить Евгения Киселева (мы с ним на «ты») за эту возможность… Подумайте, российский президент так хотел начать модернизацию общества. А прошло время и ничего не меняется. Или он не может ничего сделать? Или не дают сделать? Цените свободу.
Российский писатель, интеллигент Виктор Ерофеев выступал негромко и убедительно. И даже выхватившая потом слово и потрясающая антитимошенковскими бумагами Богословская с новой порцией старых обличений (там Лазаренко, общая с «регионалами» Конституция, на которые Юля успела ответить одной остроумной фразой, что нужно кое-где покропить святой водичкой, намекая, что это помогает от одержимости) не сумела испортить послевкусья хорошего эфира. И хорошего окончания дискуссии.
Маша Мищенко
