Затем, под наблюдением неулыбчивых европейских дипломатов и своих политических противников, многострадальный украинский президент нацарапал свою подпись, заключив соглашение, благодаря которому надеялся продержаться у власти еще, по крайней мере, несколько месяцев, пишут Эндрю Хиггинс и Эндрю Крамер в своей статье, которая называется «Украинский лидер потерпел поражение еще до того, как был смещен», опубликованной в американской газете The New York Times.
Но даже когда г-н Янукович сидел со своими политическими противниками в здании Администрации президента во второй половине дня в пятницу 21 февраля, остатки его власти быстро ускользали из его рук. Своими отчаянными звонками к оппозиционным политикам начальники милиции и службы безопасности ясно дали понять, что их больше волнует собственная безопасность, чем защита Януковича и его правительства.
К вечеру того же дня он покинул Киев. Его эвакуировали из столицы на вертолете, в результате чего возникли условия для наиболее серьезного противостояния между Востоком и Западом со времен холодной войны.
В России причиной отставки Януковича назвали насильственный, «неофашистский» переворот, который поддерживался и даже режиссировался Западом под видом народного восстания. Именно это утверждение, а также рассказ об исторических связях Кремль использовал в качестве оправдания во время аннексии Крыма в марте и дальнейшей поддержки вооруженного восстания пророссийских сепаратистов в промышленном восточном регионе Украины.
Мало кто за пределами российского пропагандистского пузыря когда-либо всерьез воспринимал доводы Кремля. Но почти через год после свержения правительства Януковича остаются вопросы о том, как и почему его режим рухнул так быстро и бесповоротно.
Расследование событий, которые произошли в последние часы правления Януковича, проведенное The New York Times и основанное на интервью с главными действующими лицами, в том числе с бывшими командирами «Беркута» и других подразделений службы безопасности, показало, что президент был не столько свергнут, сколько брошен на произвол судьбы его собственными союзниками, а западные официальные лица были удивлены этим крахом не меньше, чем все остальные.
Бегство союзников ускорилось ввиду того, что протестующие захватили много оружия на западе страны, но столь же важную роль сыграла паника в правительственных кругах из-за попыток Януковича в последние часы своего правления помириться с противниками.
На рассвете в четверг 20 февраля перепачканные грязью участники проевропейского протестного движения контролировали всего несколько сотен квадратных метров выжженного, измазанного сажей тротуара в центре Киева. Они собрались там в ноябре прошлого года, разозлившись на Януковича за то что он, под сильным давлением Москвы, резко передумал и отказался от давно запланированного подписания торгового соглашения с Европейским Союзом.
Какой будет их дальнейшая судьба, было еще менее ясно в четверг утром, когда град пуль сразил десятки протестующих, в то время как они пытались вырваться из своего лагеря, территория которого продолжала уменьшаться, и расширить сферу своего влияния в хорошо охраняемом правительственном квартале.
Тем не менее, шок, вызванный этим кровопролитием, самым страшным со времен Второй мировой войны, к вечеру спровоцировал массовый переход союзников Януковича в Раде в другой лагерь, а самого Януковича побудил вступить в переговоры с тремя оппозиционерами.
Именно тогда начали поступать звонки от офицеров-силовиков, рассказал один из депутатов-оппозиционеров Сергей Пашинский. В течении дня поток этих звонков стал просто огромным, и все они отчаянно умоляли об одном: «Помогите! Мы хотим выбраться из Киева, нам нужен эскорт, чтобы пробраться через улицы, которые заполонили разъяренные протестующие».
«Все они просили об одном» – напомнил г-н Пашинский.
В интервью газете офицеры силовых структур сказали, что их встревожил призыв расследовать убийства протестующих, который содержался в мирном соглашении. Они опасались того, что Янукович в отчаянии будет готов отказаться от тех самых людей, которые защищали его, особенно силовиков нижнего ранга, на плечи которых лег весь груз уличных боев».
Одним из подразделений, которое покинуло Киев в пятницу днем, был отряд «Беркута» из 30 человек, прибывший из Сумской области. Исполняющий обязанности его командира, который попросил называть его просто Владимиром, поскольку боится возмездия за свою прошлую службу, сказал, что 21 февраля все утро пытался дозвониться до своего начальства в МВД Украины, чтобы получить указания, но телефоны не отвечали.
«Министр исчез, и никто не отвечал на звонки», – вспоминает он. Ему все же удалось дозвониться до чиновника среднего ранга из министерства. После того как ему посоветовали уехать из Киева, поскольку «все начальники бегут», Владимир связался с Пашинским и попросил об эскорте, чтобы покинуть город. «Мы все были обеспокоены тем, что вся ответственность ляжет на нас», – сказал он. По его словам, он не получал приказаний покинуть город, ему просто сказали, что он и его люди могут уехать, если хотят.
Александр Ходаковский, который в феврале командовал элитным подразделением спецназа «Альфа», охранявшего штаб СБУ, также колебался.
«Мы начали понимать, что центрального правительства не будет, что оно разваливается», – вспоминал Ходаковский в недавнем интервью в Донецке, где теперь командует батальоном вооруженных пророссийских сепаратистов. «Мы поняли, что посредничество европейцев ни к чему не приведет».
Атмосфера изменилась
Как и многие другие командиры, он считал, что жесткая реакция на протесты со стороны Януковича в ноябре или декабре могла легко освободить площадь Независимости, или Майдан, которая стала центром проевропейского протестного движения.
В феврале, однако, было уже слишком поздно.
В элитных подразделениях милиции «менялась атмосфера», – сказал Ходаковский. «Все поняли, что правительство не собирается принимать решительные меры. Мы поняли, что нас обвинят во всех преступлениях, которые мы совершим, когда будем очищать площадь, при последнем издыхании старого правительства», – объяснил он.
Кроме того, силовые структуры паниковали из-за слухов, которые распространяли сами же протестующие, утверждая, что в Киев везут сотни единиц огнестрельного оружия, захваченных 18 февраля во Львове, который находится возле польской границы, и где больше всего ощущался проевропейский запал. По слухам, оружие было на пути в Киев, чтобы пополнить и без того растущий арсенал охотничьих ружей, пистолетов, бутылок с зажигательной смесью и металлических дубин.
По словам начальника львовской милиции Дмитрия Загарии, около 1200 видов оружия, в основном пистолетов и автоматов Калашникова, были изъяты во время рейдов в пяти милицейских участках и в штаб-квартире западного командования МВД. Только 300 из них, по его словам, властям удалось вернуть. Он сказал, что не было никаких доказательств того, что какая-либо пропавшая единица оружия использовалась или вообще попала в Киев.
Западные дипломаты, которые находились в Киеве, в том числе посол США Джеффри Пайэтт, также слышали о захваченном во Львове оружие и опасались того, что если это оружие окажется в Киеве, то протестное движение, которое началось как мирное и снискало большое сочувствие на Западе, превратится в вооруженное восстание и быстро растеряет эти симпатии.
Вечером 20 февраля, когда представители европейских стран вели с Януковичем переговоры о перемирии в Администрации президента, Пайэтт и несколько европейских посланников встретились в посольстве Германии с Андреем Парубием, главой сил безопасности протестующих, и попросили его не допустить, чтобы оружие со Львова попало в Киев.
«Мы сказали ему: «Не позволяйте этому оружию попасть в Киев. Если это произойдет, то ситуация изменится», сказал Пайетт Парубию, который пришел на встречу в черной балаклаве.
В недавнем интервью в Киеве, Парубий отрицал, что оружие, взятое во Львове, когда-либо привозили в Киев, но добавил, что перспектива того, что они могли бы, обеспечила мощный рычаг давления как на лагерь Януковича, так и на правительства западных стран.
«Я предупредил их, что если западные правительства не примут более жесткие меры против Януковича, то весь процесс может приобрести угрожающие масштабы», сказал он.
Андрей Терещенко, командир «Беркута» из Донецка, который скрывался со своими людьми в Кабинете министров, штаб-квартире правительства в Киеве, заявил, что 16 его людей уже были ранены 18 февраля, и что он был напуган слухами об арсенале автоматического оружия на пути из Львова.
«Это было уже вооруженное восстание, и ситуация грозила ухудшиться», сказал он. «Мы поняли, зачем было взято оружие: для того, чтобы привезти его в Киев».
Примерно в 2 часа дня в пятницу, когда европейские дипломаты собирались на церемонию подписания в соседнем здании администрации президента, Терещенко получил звонок от заместителя министра внутренних дел Виктора Дубовика, с приказом покинуть город. Дубовик, сказал он, связал его с оппозиционным депутатом Пашинским, который сопроводил командира «Беркута» и его 60 или около того людей к окраине города, откуда они ехали всю ночь на автобусе в Донецк.
Дубовика, который, по утверждениям властей, бежал из Украины, не удается найти, чтобы получить комментарии.
Пашинский, по оценкам, организовал сопровождение из города более чем 5000 офицеров «Беркута», сил МВД и других подразделений безопасности, в том числе специального подразделения «Альфа». Он сказал, что Дубовик был одним из чиновников, с которыми он работал над массовой эвакуацией, но добавил, что не знал, откуда поступил приказ отступать.
Отказ от лидера
Инна Богословская, давний союзник Януковича, которая порвала с ним из-за его ноябрьского решения, не подписывать торговое соглашение с Европейским союзом, заявила, что отступление было лишь ответом на резолюцию, принятую в четверг вечером в украинском парламенте, согласно которой все войска МВД и сотрудники милиции должны были вернуться в свои казармы.
Богословская сказала, что ночное голосование в четверг стало решительным посланием для Януковича и его последних сторонников о том, что парламент, в котором доминировала правящая «Партия регионов» и ранее бастион лояльной поддержки, отказался от него.
«В этот момент Янукович понял, что и Парламент уже не на его стороне», сказала она, добавив, что у президента не было другого выбора, кроме как уважать его решение и приказать силам безопасности покинуть улицы.
Но Михаил Добкин, член «Партии регионов», который на протяжении многих лет работал в тесном сотрудничестве с Януковичем, сказал, что президент не отдавал приказ и ничего об этом не знал, пока силы безопасности вдруг не исчезли.
Добкин, который встретился с Януковичем поздно вечером в пятницу, после того как последний бежал из Киева в восточный город Харьков, сказал, что говорил с высокопоставленным чиновником из администрации президента, имя которого он отказался назвать, и ему сказали, что внезапное отступление сил безопасности в пятницу во второй половине дня застало президента и его окружение врасплох.
Чиновник, заявил Добкин, выглянул из окна здания администрации президента в пятницу днем, и был потрясен, увидев милицию, которая «складывала свои щиты и садилась в автобусы», он поспешил к президенту, чтобы узнать о происходящем. Когда Янукович сказал, что не давал приказа об отступлении, чиновник, по словам Добкина, покинул здание и больше не возвращался.
Также в пятницу во второй половине дня Владимир Петрович Лукин, доверенное лицо президента РФ Владимира Путина, ушел на переговоры о перемирии. Он поставил свои инициалы на тексте, который обсуждали всю ночь, но затем исчез – предпочел вернуться в Москву, а не ставить свою подпись на недолгом мирном соглашении, в быстром крахе которого Россия впоследствии найдет доказательства предательства Запада.
К тому времени, когда европейские дипломаты, подписавшие соглашение, покинули здание президентской администрации после церемонии подписания в конце второй половине дня в пятницу, 21 февраля, сотни сотрудников милиции в шлемах создавали по приезду угрожающее присутствие, а затем сели в автобусы и были готовы к отъезду.
Сцена встревожила и обеспокоила министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского, который подписал договор о перемирии в качестве наблюдателя. «Это было удивительно. В течение 45 минут с момента подписания, после некоторых просьб, мы выходили из здания, и милиция уезжала, когда мы покидали здание», вспомнил Сикорский. «Не только из здания администрации президента, но и из всех правительственных зданий».
Когда министр иностранных дел России Сергей Лавров, впоследствии жаловался ему, что Янукович был отстранен от власти в результате вооруженного переворота, Сикорский сказал ему, что «это не был переворот. Правительство было в заброшенном состоянии. «Лавров, по словам Сикорского, ответил, что «у милиции не было полномочий, чтобы стрелять, они боялись Майдана, поэтому они ушли».
«Он был вынужден уехать»
Когда здание президентской администрации, а также его дом были без охраны со второй половины дня пятницы, 21 февраля, Янукович решил, что пришло время и ему уехать из Киева, по крайней мере, на несколько дней, сказали его соратники.
«Когда они сняли охрану вокруг президентской администрации, он вынужден был уехать», сказал Добкин, который в то время был губернатором Харьковской области, промышленного восточного региона, в чьей столице, Харькове, Янукович решил искать убежища в пятницу вечером.
«Он позвонил и сказал: «Я приеду, либо сегодня вечером, либо завтра», вспоминал Добкин, добавив, что Янукович представлял свою предполагаемую поездку на восток, как очередной президентский тур и в отчаянии пытался «сделать так, чтобы это не было похоже на побег». «Чтобы сохранить приличия, он попросил Добкина «выбрать несколько заводов для визита».
Добкин попытался устроить что-то на турбинном заводе Харькова, Турбоатом, но директор, который раньше обрадовался бы возможности пообщаться с президентом, теперь не хотел иметь ничего общего с Януковичем. Директор, сказал Добкин, отказался даже ответить на звонок.
Добкин встретил Януковича в аэропорту в Харькове после полуночи, Янукович, похоже, не паниковал или даже не понимал серьезность ситуации. «Он думал, что это было временное затруднение», сказал Добкин, описывая президента как «парня с другой планеты», который считал, что сделка при посредничестве европейцев все еще сможет помочь выйти из ситуации несколько позже в том же году.
Он не понимал, заявил Добкин, что вместо того, чтобы обеспечить его будущее, сделка, которая предусматривала досрочные выборы и другие уступки, только послала сигнал союзникам Януковича о том, что пришло время, перейти на другую сторону.
«Когда лидер перестает быть лидером, все люди вокруг него исчезают», сказал Добкин. «Это правило». Он добавил: «Предать вовремя означает не предать, а предвидеть».
Насилие, сотрясавшее Киев за несколько дней до отъезда Януковича, резко прекратилось, когда он сбежал. Ранним утром в субботу, 22 февраля, протестующие, пораженные тем, что на улицах не было милиции, взяли под свой контроль здание администрации президента, резиденцию Януковича и другие ранее неприступные здания: они просто зашли через передние ворота.
Через несколько часов, в меланхоличном телевизионном обращении из Харькова, своем последнем публичном заявлении перед побегом в Россию, Янукович заявил, что он остается президентом, и пожаловался на то, что его автомобиль был обстрелян, и что его предали перебежчики.
«Есть предатели», сказал он. «Я не хочу говорить о них. Я не хочу называть никаких имен. Пусть это будет на их совести и ответственности».
