Еще каких-то десять лет назад я считала, что уровень московской журналистики выше киевской и что нам много чему надо учиться у москвичей... Шустер времен Оранжевой революции – это мое мнение подтверждал. Но сейчас я понимаю, что журналистика неизбежно умирает в стране, где господствует авторитарный режим. И при раскладах, когда в твоей стране устанавливают автократию, нельзя верить заезжим звездам из авторитарного (российского) режима, прибывшим к нам на заработки. Нам не подарят свободу слова московские «наемники» властей. Эти наемники будут работать в роли пропагандистской машины Партии регионов. Хотя пластиковые телеэфиры полезны украинским журналистам из тех, что постарше, чтобы окончательно расстаться с иллюзией относительно уровня «телепрофессионалов» из Белокаменной.
Ну ладно с ними, пропагандистами-телеведущими... Как говорила Шахерезада, глупо обижаться на палку, если тебя палкой ударил по спине твой недоброжелатель...
Теперь про самих недоброжелателей, заказчиков этой самой пропаганды из Банковой, Липской, Грушевского... Просто листаю в памяти последние телепрограммы. Бесспорно, ассортимент тем согласовывался с Банковой.
Признаться, чтобы заставить себя смотреть политические ток-шоу, сама себя тяну к телевизору за волосы. Включаю Киселева (его программу «Политику», которую он льстиво называет «Большой») и кого я зачастую вижу: замгенпрокурора Рената Кузьмина, который рассказывает о деле ЕЭСУ, но которого, по замыслу программы, журналисты не могут спрашивать о деталях дела. Кузьмин – это вообще мой «любимый» спикер. Я обожаю его слушать. Он как-то в киселевско-хорошковской политике сказал, что он журналист по первой профессии. Я после этого даже просмотрела его официальную биографию, пытаясь выяснить, как он втиснул в свою плотную «донецкую» жизнедеятельность журналистское образование. Так и не поняла, но, учитывая, что, по его словам, «мама его маленьким брала на съемки», возможно, это он считает своим журналистским университетом. Эту телепропаганду светлого прокурорского образа можно было бы считать веселой. Хуже, это когда, говоря о Тимошенко, Кузьмин риторически спрашивает: с таким диагнозом, как у Тимошенко, в колонии находятся 150 больных женщин, почему ей можно лечиться вне колонии, а им нельзя. Еще хуже, когда, говоря о деле Щербаня, он деловито пересказывает пресс-конференцию Руслика Щербаня, обличающего Тимошенко, и почти прямо заявляя, что все громкие убийства заказаны Лазаренко, который действовал в интересах ЕЭСУ. При этом скажу, что в принципе получить в эфир такого спикера, как замгенпрокурора, это круто. Но только, если это честный разговор, с острыми вопросами. А не телепрезентации, которую устраивает Ренат Кузьмин, куда не приглашают журналистов-расследователей, знающих тему не хуже прокуроров.
Обычно телеэфиры политических ток-шоу имеют две составляющие: пропаганда инициатив власти и что-то веселое. Последний телеэфир Киселева подарил нам выступление Азарова (запомнила характерную фразу Киселева: мы бы вас хотели получить хоть каждый раз в эфир, но не премьерское это дело). В эфире премьер рассказал об успехах правительства и инициативах президента. А потом Киселев говорил о гомофобии, о том, будут ли репрессии по отношению к гомосексуалистам. То есть, в тот самый день, когда Тимошенко перевозили из колонии в больницу, без ее разрешения, в эфире одного из крупных телеканалов говорили не о репрессиях над Тимошенко, а о репрессиях над гомосексуалистами. Чего так волноваться, спрашивается? В тоталитарном государстве сексменьшинств как социально активной группы не бывает. Так что если придем к тоталитаризму, ликвидация оных станет вопросом времени. Сексменьшинства бывают в демократическом обществе. Поэтому позаботились бы о демократии, а в таких обществах любые группы свои права защитят.
Телепрограмма Шустера в этот раз, вместо торжественных презентаций УПК Портнова, включала немного страстей. Исторических. Когда Шустер начал цитировать решение Евросуда (у меня замерло сердце: неужели разговор будет о слушаниях Луценко? Но речь шла об иске польских семей офицеров, расстрелянных в Катыни). Историческая тема «важная и актуальная», как в свое время писали об этом в темниках Медведчука-Васильева. Но снова ничего практически не было сказано о Тимошенко, ничего об объединении оппозиции.
В этом же эфире одна из режиссеров украинского фильма про Катынь сказала такую фразу: «Ложь – это даже когда ты говоришь не всю правду». Не вся правда, частичная правда и просто молчание – кредо нашего «проБанковского» телевидения.
Так происходило в России. Но при этом в России есть интересная тенденция. Треть зрителей перестала смотреть новости и перебралась в Интернет. Народ чувствует телевизионную ложь, даже когда она маскируется под правду. И это обнадеживает.
Маша Мищенко
