Глубоко разочарован поднятием ставки до 25%. Ведь во время войны, по многим причинам, классические рецепты не работают по общепринятым сценариям.
Во-первых, вряд ли такой шаг монетарных властей привлечет внимание инвесторов-нерезидентов на рынке ОВГЗ в долгосрочной перспективе. Синхронное снижение международных рейтингов Украины и СТОПы на инвестирование в страну, в которой идет война за независимость (хотя и успешная, но война), ясно демонстрируют, что не в доходности дело.
Во-вторых, на рынке ОВГЗ оставалось много инвесторов, которые одалживали средства государству через рынок ОВГЗ под более скромную ставку из-за того, что их спрос на ОВГЗ имел в определенной степени административную природу: это госбанки, банки, которые формировали резервы по кредитным операциям, страховщики, которые поддерживали качество и ликвидность своих резервов, НПФ, инвестфонды и т.д. Теперь все эти носители спроса просто будут занимать средства государству значительно дороже, поскольку между учетной ставкой и рынком ОВГЗ всегда была заметная корреляция. К сожалению, внутренний ресурс ограничен, возможно удастся насобирать за 2-3 недели дополнительных 50-100 млрд грн, но кардинально это ситуацию не изменит.
В-третьих, из-за паузы в деловой активности в банковской системе и так накопилось достаточно ликвидности. Депозиты под 5-7% годовых в гривнах на 3-12 месяцев стали обычной практикой системы, и в таких условиях повышать ставку – значит провоцировать всплеск спроса на депозитные сертификаты НБУ, что также минус для прибыли НБУ. Поэтому по пунктам 1, 2 и 3 возникает логичный вопрос: мы открыли для финансовых посредников и спекулянтов доступ к увеличению расходов госбюджета, есть ли моральное право такое делать во время войны, в условиях когда результат таких действий не является гарантированным? Ответ очевиден.
В-четвертых, еще больший минус теперь для кредитования. Когда стоимость банковских ресурсов начинается с 25%, кредиты должны значительно подскочить в цене. Льготные программы кредитования не настолько развиты, чтобы обеспечить отсутствие шока от роста ставок. В условиях, когда ВВП страны и так упадет на 20-25%, мы еще добавляем удар по внутреннему кредитному ресурсу и способствуем еще большему снижению деловой активности. Понятно, что идея подкормить банки, которые уже к началу следующего квартала вынуждены будут начать показывать настоящие потери от войны, сама по себе привлекательна, но стоит ли это делать так откровенно и частично за счет государственного бюджета? Во время войны ответ на этот вопрос и вопрос с третьего пункта лучше поискать в правовых тенетах определение термина "мародерство во время войны".
И напоследок, поражает и та спешка, с которой принималось решение. Уже на 8 июня были назначены переговоры России и Турции по вопросам разблокировки черноморского бассейна для экспорта зерна, уже за неделю–две должен был пройти в Сенате законопроект 6390 о конфискации активов РФ в США на пользу Украине, да и лето – это пора, когда обычно рост цен на продукты сезонно притормаживает. Поэтому выбран странный тайминг для повышения ставки. Такое впечатление, что экономических рычагов в этом решении значительно меньше, чем скрытых политических.
Виталий Шапран, член Украинского общества финансовых аналитиков
