Украинские православные обоих патриархатов и греко-католики возле «Свечи» вместе поминали своих умершихКак хорошо, что Ющенко во время своего президентства построил мемориал памяти жертв Голодомора. Пусть даже это было дорого. Какой бы корректной к российской власти ни была украинская власть, как бы она ни минимизировала торжества годовщины Голодомора, этот мемориал уже не разрушат, людям есть где собираться в последнюю субботу ноября. Вчера возле «Свечи» (так называют Национальный мемориал памяти жертв Голодомора) в сам музей стояла очередь.
Уже сейчас, когда людей, кажется, больше интересует хлеб, чем история, мы слышим мнение: оставьте, вы этот Голодомор, не нужно жить с головой повернутой в прошлое. Оппоненты горячо возражают, что государство не должно проигрывать свое прошлое, потому что оно не будет иметь будущего. Прошлое, будущее, борьба, поражение... В православной церкви есть больше десяти дней вселенского поминания умерших, родительских суббот. Кроме того, после каждой литургии священники служат панихиду. Если поминать умерших – святая обязанность христиан, то о чем мы спорим? Все, что требуют от нас наши умершие – вспоминать их и желать покоя их душам, в церкви, дома, среди друзей. Тем более, жизнь и смерть тех, кто погиб в 32-33 годах были страшны. Нет, кому-то понадобилось политизировать эту трагедию.
Наступление на Голодомор происходило постепенно. То экс-арматурщица, а ныне – глава Госархива сболтнула что-то вроде, что фотографии Голодомора ненастоящие, смонтированные из фото со Сталинградской битвы. То кто-то из украинских лидеров сказал, что это общая беда, а не именно геноцид украинцев, то провластный канал, как-то оговорился, мол, что во время Голодомора погибли два с половиной миллиона человек. Не семь, как отмечает представительство ООН в Украине, два.
Наступление происходило. Но отменить это поминание было невозможно. Это подтвердили торжества возле Свечи, там были многие люди, там опять раздавали свечи и жалобные ленты, были политики, которые не разворачивали своих флагов, были Кравчук, Ющенко. Два президента – государственника пришли к своему народу. «Мы знаем, что это был геноцид, – говорил Леонид Кравчук, – Мы знаем виновников. Мы знаем, что должны делать, чтобы этот кошмар не повторился. Государство должно беречь национальную память». Ющенко повторял то, что говорил раньше, что правды не нужно бояться, что следует заглянуть в бездну прошлого и осознать, что наша защита - мы сами.
К Свече пришли многие симпатичные люди. Нина Матвиенко, Сергей Квит, Евгений Сверстюк.
Возле памятника девочке, услышала диалог молодых супругов.
– Видишь, эту девочку, это моя бабушка такая же была. Как Голодомор вспоминала, всю жизнь плакала, – рассказывала женщина.
– А моих выслали. Они в Сибири, прадеды на лесоповале погибли, а дед вернулся, – делился он.
– А мои дед и баба...
– А у моей сестры в семье погибли.., слышалось то тут, то там.
В Комплексе на проекторе выводились вырезки советских газет тех времен. Диктор начитывал историю того, как создавался Голодомор. Начитывал те материалы о трех колосках и черной доске, которые удалили с сайта президента, когда президент сменился.
Свечи и слезы. Власть не пошевелила пальцем, чтобы поддержать традицию, впрочем на площади возле Лавры собрались три тысячи человек. К памятнику подъезжали и подъезжали машины. Больше машин возле Лавры (сам мемориал расположен в двух минутах от главного входа Киево-Печерской Лавры) бывает только на Пасху. Знаете, сколько можно выразить в общем молчании? Даже если это лишь одна минута молчания? Когда мы расходились с мероприятия каждый, наверно, шел в свою церковь. Кто-то на Аскольдову могилу в греко-католический храм, кто-то в Михайловский собор (Киевского патриархата), а кто-то с нами на вечерню в Трапезную (храм Киево-Печерской Лавры). Одни несли с собой свечи. Другие выкладывали их на аллее. И уже было неважно, кто к какому храму идет. Мы вместе, невзирая на церковные юрисдикции, помолились за наших соотечественников. Помнить их и вспоминать. Это все, что сейчас нужно им. И это то, что нужно нам.
Маша Мищенко
