Об этом пишет Михаэль Штюрмер в статье «Зловещий сосед», опубликованной на сайте немецкой газеты Die Welt.
Война показывает вещи, которые иначе остались бы скрытыми. Это относится к Европейскому Союзу и его слабости во время чрезвычайной ситуации; и к неопределенности Атлантического Альянса и повороту Соединенных Штатов к тихоокеанскому пространству; но больше всего это относится к жуткому и неизбежному соседству европейцев с Россией. Никто не может сказать, когда сильному человеку в Москве уже будет достаточно, или, как и когда он поднимет ставки. До уровня ядерной угрозы, как уже было, или, как он намекает, за пределами этого? И как тогда должен появиться признанный обеими сторонами на Востоке и Западе статус границ, законных интересов и взаимно гарантированной безопасности?
Разум и опыт борются, чтобы сделать гибридную войну Кремля в Восточной Украине, а также моральное и экономическое самоповреждение России, последним словом в конфликте - или даже ответить на это экономическими и финансовыми санкциями. Тем не менее, динамика свободна, и, возможно, вскоре ее уже никто не сможет контролировать. Хотя от энергетического рынка до международной банковской системы, от контрабанды наркотиков до терроризма и сдерживания нарушителей правил ядерной безопасности хватает общности, которой требует совместное управление, но глобальная ситуация стала ледяной. От либерального мирового порядка, «сделанного в США», который с 1989/90 все время был на виду, остались только фрагменты. Недавно в Сочи состоялась международная конференция по приглашению одного из приближенных к Кремлю фондов, где хозяином выступил Путин. Ее девиз был тщательно выбран: «Новый порядок или никакого порядка!».
Гнев в отношении Америки, оскорбления последних двух десятилетий, застойная модернизация, расширение Североатлантического альянса - все это стало движущей силой. Владимир Путин не скрывал того, что у России еще есть неоплаченные счета – не только в Украине. Как три четверти века назад в британской Палате общин размышлял Уинстон Черчилль, Россия вновь загадка, тайна, окутанная мраком.
Кремль, как всегда, находится в своем мире. Предыдущие поколения западных государственных правителей платили деньги московскому царю за защиту, часто в виде драгоценных серебряных сосудов из Гамбурга и Аугсбурга - большинство из них пережили все кризисы и катастрофы России в музеях Кремля и дворцах Санкт-Петербурга, если не были проданы Советами. Осталось требование царей, старых или новых, что Запад не должен подходить к России слишком близко - ни в территориальном, ни в военном плане, ни в культурном или политическом, - и, что двуглавому орлу, который смотрит на Восток и на Запад и держит под тремя коронами скипетр и меч, полагается больше, чем Запад хочет ему дать.
Трагедия в том, что сила России одновременно является ее слабостью: проклятие излишка природных ресурсов направляет изобретательность и капитал в неправильном направлении: соблазн легко полученного богатства лежит бременем на России и ее элите. Страна, которая охватывает одиннадцать часовых поясов, простирающаяся от Калининграда / Кёнигсберга до Владивостока, для европейцев снова, как в последние четыре столетия, превратилась в зловещего современника: сильного, но непредсказуемого, испытывающего жалость к самому себе и самоуверенного; внутри государство спецслужб, которые только изменили форму и степень своей жестокости, а внешне – власть, которая чувствует себя в безопасности только тогда, когда по обе стороны границы стоят российские солдаты.
Охлаждение отношений Германия / Россия уходит корнями в историю, что осознает большинство пострадавших.
И это оказывает большее влияние, чем многим хотелось бы. Нам приходилось сохранять спокойствие в сфере промышленности и финансов, а также в сферах искусства, культуры и науки в течение длительного периода отчуждения, диалога глухих и недоверия, - возможно, десятилетия. То, что мы переживаем с 2007 года, когда в Мюнхене на конференции по безопасности Путин с огромным драматизмом в голосе высказал предупреждение Западу, и то, чего он достиг год назад аннексией Крымского полуострова– который и так был военно-морским портом под твердым контролем россиян, и не было необходимости возвращать его обратно в империю – стало геополитическим путем без возврата. Это не незначительное недоразумение между друзьями, которые когда-то называли друг друга стратегическими партнерами и хотели бы сделать это снова. Это моральный и геополитический поворот, который будет обострять отношения, а также вмешиваться в дела в будущем. «Определяющий момент», полный риска, опасности и необходимости в руководстве и умелой государственной политике.
Теперь все изменилось. Немецкой политике полагается брать на себя функции преобразования и управления, которые неизбежны, и которых никто не хотел бы брать на себя. Поскольку не только с Востока идет угроза ледникового периода, но сам Запад переживает структурный кризис, и, что более важно, Соединенные Штаты демонстрируют слабость в управлении в то время, когда подъем Китая в ранг тихоокеанской мировой державы привязывает ее силы на море, суше и в воздухе к Тихому океану. Задействованы тектонические силы, которыми Германия не может управлять сама, также как и Европейский Союз. Он нуждается в обновленных трансатлантических усилиях, примерно равных реконструкции Европы после 1945 и 1990 годов.
Цитируя слова госсекретаря США о Великобритании, Россия потеряла империю и пока не нашла свою роль. Надежда 90-х годов на демократию была связана с опытом страдания и слабости, временем нефтяного бума в последующие десятилетия, огромным богатством и реконструкцией власти. Сегодня внутренняя твердость путинской системы и внешние претензии на власть взаимообусловлены, не исключается возможность увеличения количества гибридных войн.
Пройдет много времени, пока Россия снова войдет в либеральный мировой порядок. До тех пор, ей необходимы хладнокровие, равновесие и та продуманная двойная политика, которая во времена холодной войны объединяла отпугивание и ослабление напряженности.
