Вчера минул трехсотый день заключения экс-министра внутренних дел Юрия Луценко.
Уголовное дело разваливалось на глазах – потерпевшие уже не считали себя такими, первые свидетели все как один отказывались от предыдущих показаний и становились на сторону Луценко. Кульминацией этой стадии процесса стали свидетельства прежнего помощника экс-министра Валерия Мельника, который сравнил допросы в ГПУ с ужасами Афганистана и однозначно заявил, что никаких указаний от Луценко о трудоустройстве в органы Леонида Приступлюка не получал и что тот был оформлен “согласно действующему законодательству”. Прокуроры кусали локти, ведь, как говорят, именно на показаниях Мельника они строили всю пирамиду обвинения экс-министра, которая теперь ощутимо закачалась.
Но и защите праздновать победу, как оказалось впоследствии, было рано. Со следующими свидетелями начали “работать”. Сотрудники внутренней безопасности МВД вместо того, чтобы вскрывать нарушения среди своих коллег, искать коррупционеров и “оборотней” в погонах, отныне разносят приглашения на допрос свидетелям или приглашают их по телефону. А представители прокуратуры перед допросом “наставляют” свидетелей на “праведный путь”.
Следователи ГПУ не отличаются креативностью. Это ярко иллюстрирует хотя бы пример того, как словосочетание “чистка кадров” удивительным образом кочевало по показаниям - от одного свидетеля к другому - еще на стадии досудебного следствия, а в суде допрошенные признавались, что такой фразы не произносили.
Свидетели рассказывали и об остальных “особенностях” допросов подчиненными Пшонки, как то вызов ночью и телефонные звонки с указаниями, что нужно сказать в суде. Но дальше – больше.
На днях на канале ТВі вышел сюжет, в котором было четко показано, как представитель Генпрокуратуры Александр Ищук встретился с Валерием Мельником перед началом допроса и требовал подтвердить свидетельства, которые были записаны в протоколе на досудебном следствии. Хорошо, что Мельник не поддался “обработке”. Но здесь есть нюанс – он уже не работает в органах и может позволить себе такую роскошь, как свободно говорить о том, что было в действительности, в отличие от других свидетелей – нынешних работников МВД, с которыми активно “общается” и внутренняя безопасность и прокуратура. И никто не может гарантировать, что они не поддадутся “установкам”. Сами милиционеры рассказывают, что для них внутренняя безопасность – это фактически “каратели”.
Луценко категорически заявляет, что ставит под сомнение законность допросов свидетелей, которых доставляют в зал суда сотрудники департамента внутренней безопасности МВД.
–Продолжение такой практики ставит под сомнение законность вообще этого судебного процесса, – возмущается экс-министр. – Я в который раз ставлю вопрос об установлении способа вызова свидетелей на это судебное заседание. Я не понимаю, почему департамент, который должен был бы следить за законностью действий стражей порядка и, в частности, чтобы не разворовывали сотни единиц нарезного оружия, занимается тем, чтобы приводить выбранных ими свидетелей на судебное следствие. Я не понимаю, почему на это спокойно через пальцы смотрит суд. Возможно, скоро к нам пожарники будут привозить свидетелей или ЦРУ, или польская разведка? Суд будет спокойно на это смотреть? Это вопиющее беззаконие, которому нужно положить конец.
Но ходатайства экс-министра игнорируют. И на следующий день очередной свидетель опять рассказывает, что повестки он не получал, а в суд его пригласили сотрудники департамента внутренней безопасности МВД.
Журналисты шутят, что внутренняя безопасность МВД теперь может внедрять услугу относительно доставки людей. Гарантия – 100%. Особенно актуальной эта услуга может оказаться во время выборов.
Луценко также ходатайствует, чтобы видеозапись ТВі приобщили к делу, а автора сюжета вызывали как свидетеля. Но судья Сергей Вовк отказывает – преждевременно, мол.
Интересно, что генпрокурор Виктор Пшонка открестился от данных о давлении на свидетеля по делу Луценко.
Когда журналисты поставили вопрос ребром: правовым ли способом действовал работник прокуратуры, давая указание свидетелю перед допросом по делу Луценко, Пшонка казенно ответил, что «в части указания у нас нет никаких данных».
В поведении свидетелей, которых допрашивали на этой неделе, было много общего. Придя в зал суда, они в первую очередь просили дать им ознакомиться с протоколом своих показаний в досудебном следствии. Долго и тщательно всматривались в то, что раньше говорили (или в то, что написал следователь?) А затем уже начинали давать свободные показания. Всех этих свидетелей как одного “подводила память”. Они не могли вспомнить дат, фамилий, людей, номеров приказов. Что интересно, те же факты распрекрасно были расписаны в протоколах их допросов.
Но даже эти свидетели констатировали, что незаконных указаний от Луценко не получали.
...Луценко несколько раз в течение недели становилось плохо во время заседания. Технические перерывы и проветривания в зале мало чем могли помочь с его “букетом” серьезных заболеваний. В среду пришлось вызывать скорую. Всех удалили из зала.
Бригада из трех врачей прибыла за несколько минут. Через минут 15 они вышли из зала заседаний. На вопрос журналистов, как Луценко чувствует себя, сухо ответили:
– Скорая комментариев не дает.
– Но ему уже лучше?
– Лучше.
– А что с ним было?
– Есть такое понятие “медицинская этика”, – процедила нам врач, и закрыла двери кареты скорой помощи.
О состоянии здоровья экс-министра впоследствии рассказала его жена Ирина.
– Эти последствия были ожидаемыми. Эти ежедневные приезд под суд, когда его поднимают в 5 утра, человек не питается нормально, не отдыхает. Ухудшается его состояние. Болезни не лечатся, а обостряются. Думаю, что ситуация будет ухудшаться. Мы стараемся поддерживать Юру, как можем. Медикаменты я ношу, но фактически это самолечение. Это не предоставление нормальной медицинской помощи. Я спросила у мужа, что смотрела врач? Юра назвал ей свои основные болезни, она прощупала ему брюшную полость и сказала: у вас проблемы с печенью и поджелудочной. Это чувствуется пальцами, не нужно даже исследование. Она дала ему обезболивающее и лекарства от тошноты – у него кружилась голова. Но Юра решил остаться до конца допроса свидетеля. Что это его ждет – один только Бог знает. Но он упрямый. Потому что это Луценко.
Анна Ященко
