Вчера в совершенно замечательной компании слушала пространные речи президента. Три журналистки, имеющие опыт работы в политической рекламе, решили посмотреть общение лидера государства с тщательно отобранными журналистами в его гнездышке в Межигорье. Мы включили телевизор только на минутку, чтобы поглядеть на президентскую усадьбу. Просто было любопытно, что президент покажет обществу. Какой такой покров приоткроет?.. Мы сначала спорили, должен ли приличный журналист идти на такую встречу, где ему покажут ровно столько, сколько захочет хозяин и где ему позволят задать ровно тот вопрос, который утвердит хозяин. Потом сошлись на том, что это будет ясно по тому, что получится из отснятого материала.
И вот шестеро журналистов гуляют по отведенной для их глаз территории поместья, заходят в дом, в гостиную и спальню первого лица.
– Вы заметили, в этой компании нет ни одной женщины, – замечает одна моя коллега, – чисто английский клуб.
– Скорее, массонская ложа какая-то.
Разглядывая спальню президента, гостиную и детскую комнату, я задалась вопросом, где живет жена президента, нашлось ли ей место в этом прекрасном доме. Почему об этом не спросили мужчины с телеканалов? Я понимаю, что они не стали упорствовать в своих вопросах относительно 135 гектарах земли, которые приписывают усадьбе президента, но почему не спросить о первой леди?!
– Ни одного вопроса о стоимости всей этой мебели, о цене ландшафтных работ, о том, сколько людей обслуживают, убирают, готовят в доме и работают в саду, – заметила вторая моя коллега.
– Когда он сказал, что разрешает в комнату заходить только внукам, мне это напомнило фильм «Учительница и король», – делится наблюдениями еще одна моя коллега. – Там диктатор, король Сиама, чтобы улучшить репутацию, созвал ужин для британских гостей, в заключение которого самая маленькая дочка из тридцати его детей от разных жен пришла и попросила поцеловать его на ночь. Английские гости растаяли от семейной сцены.
– Внуки, это – цветочки, – прервала размышление моя подруга, – Ягодки, это сыновья, чья фотография стояла на его столе. Один из них стремительно разбогател, а второй собрался гонять на джипах по трем заповедникам. И тоже никто не сподобился поинтересоваться мальчиками.
Потом журналисты поскакали по президентским пенькам (бег по пенькам и сон в ящике под пчелиными ульями очень укрепляют президентское здоровье) - проверить, как это трудно, прогулялись к президентскому бассейну (президент, как оказалось, делает ежедневный заплыв в пять километров) и уселись за столом пить чай.
Виктор Федорович был прекрасен. Я без шуток. Он был будто на троне. Ему мягко стелили вопросы, а он отвечал. Ему было удобно. Его оператор делал акцент на глазах участников встречи - глазах гипервнимательных. Вы не представляете, как глаза могут внимать рассказчику.
К чести Андрея Куликова, ведущего ICTV, он пытался держаться профессионально.
– Разве при борьбе с коррупцией верховенство права и неотвратимость наказания не является главным? – задавал президент встречный вопрос на вопрос Куликова о Тимошенко и других оппозиционерах.
– Является, – дружно заверили другие присутствующие.
– Вам не кажется, что из-за дела Тимошенко в обществе будет царить определенная напряженность? – дипломатично спросил еще один журналист.
Больше острых вопросов не было. В общем-то, президент использовал время, чтобы рассказать чисто по-человечески, как непросто делать реформы.
– Вы ведь сталкиваетесь с большими информационными вызовами, не так ли? – участливо прерывал его присутствующий. (Президент согласился и долго рассказывал, как его неправильно поняли в Словакии, что он не говорил, что землю будут покупать иностранцы).
Из новостей сказал, что Азарова увольнять не собирается, и что Ахметов больше не пойдет в депутаты. Это на вопрос, как он относится к такому явлению, как олигархия…
Когда президент стал рассказывать, что после 2004 года он пошел в церковь, помолился и всех простил, я чуть было не прослезилась. Не прослезилась только потому, что в моей записной книжке первым событием после выходных стоял суд над Тимошенко. Выходит то, что было в 2004 году, президент простил, а то, что после него, еще не смог. Бывает.
Неожиданно полил дождь и охрана принесла президенту зонт. Журналисты продолжали мокнуть. (Президент просил сбегать и за зонтиками для гостей, но охрана не торопилась).
– Мокро им. Не несут зонты, – заметила одна из моих подруг.
Но подмокших коллег почему-то жалко не было…
Маша Мищенко
