REUTERS

В интервью Кристиана Вайсфлога, опубликованном на сайте швейцарской газеты Neue Zürcher Zeitung, президент Украины Петр Порошенко объясняет, почему он до сих пор верит в политическое решение.

С начала года боевые действия в восточной Украине снова усилились. Является ли это началом конца обусловленного в Минском протоколе?

С начала моего президентства, я хотел показать, что я президент мира, а не войны. И Минское соглашение – мой мирный план. Это очень просто: первый пункт – прекращение огня, второй пункт – освобождение пленных, третий пункт – контроль границы и вывод всех иностранных войск. Последний пункт – политическое решение. В демократических странах, для этого только один путь – выборы. Когда иностранные войска уйдут, мы очистим все улицы от террористов, и при участии международных наблюдателей должны пройти выборы. Независимо от того, кто будет избран, я готов говорить с ними. Таким образом, мы, безусловно, сможем найти простой компромисс.

Видео дня

Если это теория, то как Вы видите ситуацию на поле боя?

Мы соблюдаем перемирие. Мы приняли специальный закон об особом статусе территорий в Донецке и Луганске. Мы выпустили всех террористов, которые были задержаны нашими правоохранительными органами. Мы соблюдаем Минский протокол, но другая сторона его не придерживается. Тем не менее, я по-прежнему оптимистично настроен. Потому что весь мир объединился и проявил солидарность с Украиной. Против России были введены санкции, и эти санкции действуют. Цель санкций – не только создать проблемы для России, но и удержать ее за столом переговоров. Кроме того, мы получили сигнал, что Россия готова оказать давление на террористов, чтобы они приняли план действий для реализации минских соглашений.

Говорят, Путин послал Вам письмо с предложением мира. Россияне заявляют, что Вы его отвергли?

Это неправда. Сразу после того, как мы получили письмо, наш министр иностранных дел сообщил, что мы готовы к миру. Просто нам нужна гарантия, что перемирие будет соблюдаться обеими сторонами. Нам нужен план, чтобы отвести всю тяжелую артиллерию. Я поясню это: российская тяжелая артиллерия и российские ракетные системы должны быть отведены. Вся современная техника, которая убивает украинцев, должна быть удалена от демаркационной линии, которая была определена ​​в Минском соглашении от 19 сентября. Для того, чтобы отвести артиллерию, линия должна быть обусловлена. Без этого отвод просто невозможен.

Какие предложения сделал Путин в этом письме?

Он сказал, что готов отозвать всю артиллерию. Но он не упомянул, от какой линии. Мой ответ был очень прост: я готов отвести нашу артиллерию, но от линии, которая была установлена на переговорах в Минске. Это очень точные географические координаты, четкая линия.

Почему, Вы думаете, Путин сделал сейчас этот шаг?

Я думаю, потому, что он знает, что скоро состоится встреча министров иностранных дел ЕС.

То есть, Вы не верите Путину?

Видите ли, я верю в Бога, все остальное – международная политика. Если Вы спросите меня, доверяю ли я Путину, мой ответ будет "нет". Если Вы спросите меня, доверяю ли я ЕС, то мой ответ будет "да".

Как часто Вы говорите с Путиным?

Я стараюсь поддерживать диалог. Мы говорим, по крайней мере, раз в две недели.

Санкции и падение цен на нефть нанесли существенный ущерб российской экономике. Повлияло ли это также на Путина и его позицию?

Это не зависит от цен на нефть или обменного курса рубля. Мне кажется, что украинский вопрос является очень эмоциональным для Путина. Но я считаю, что диалог абсолютно необходим. Я предпочитаю диалог в «нормандском формате», с немецким канцлером Ангелой Меркель и президентом Франции Франсуа Олландом. Без активного участия которых диалог был бы невозможен. Я также приветствую участие Европейского Союза и США в «женевском формате». Мы заинтересованы в соглашении, в котором эти страны являются гарантами. Поскольку Россия имеет много обязательств перед нами, начиная с Будапештского договора 1994 года, в котором она выступала в качестве гаранта суверенитета и территориальной целостности Украины.

Какова реальная цель Путина в Украине?

Было бы лучше, если бы Путин ответил на этот вопрос. Во всяком случае, я не дам ему возможности забрать у нас даже самую малую часть Украины. В то же время, я понимаю, что просто не может быть военного решения этого конфликта. У России армия с 1,2 млн солдат, самая сильная армия на континенте. Конечно, мы готовы защищать нашу страну. За последние семь месяцев, мы создали новую армию. Когда я стал президентом, у нас не было армии. Теперь мы можем защитить нашу территорию, и мы не позволим, чтобы эта раковая опухоль продолжала распространяться за демаркационную линию Минского протокола.

Не боитесь ли Вы, что Россия может повторить сценарий войны в Грузии 2008 года? Москва может попытаться спровоцировать Украину на военное наступление, а потом под предлогом защиты русскоязычного населения, перейти к контратаке.

Во-первых, Россия не защищает русскоязычное население. Большинство людей, которые борются на востоке Украины, - это граждане России и российские регулярные войска. Сегодня мы получили информацию от нашей разведки, что две батальонные тактические группы перешли на территорию Украины. Это больше, чем 1000 солдат.

Значит, Вы не боитесь грузинского сценария?

Если я защищаю мою страну, я не боюсь. За последние восемь месяцев мы никому не дали шанса нас спровоцировать. Наши войска стоят на границе с Россией, российские войска стреляют из артиллерии по нашим солдатам, которые сидят там и пьют кофе. И мы не отвечаем на обстрелы, чтобы избежать провокаций.

По Вашим оценкам, сколько российских солдат есть на востоке Украины?

Наши источники в разведке считают, от 8000-9500 человек.

Вернемся к Минскому протоколу. Мы говорили с украинскими солдатами и добровольцами. Многие не верят в мирное решение, потому что сепаратисты открыто заявили, что они хотят расширить свою территорию до административной границы Донецка и Луганска.

Это не верно (смеется), они хотят всю Украину. Но это им никак не поможет. Поскольку сепаратисты являются гражданами России, и у них есть достаточно территории в России, это самая большая страна в мире.

Но если сепаратисты хотят все, тогда нет места для политического решения.

Политическое решение возможно, только если есть сильная армия для защиты своей страны. И мы готовы защищать нашу страну.

В сентябре Вы говорили, что Украина во время войны потеряла 70 процентов своих танков. Насколько сильна Ваша армия на самом деле?

С августа до января, я создал очень сильную армию. Было поставлено более тысячи танков и бронемашин. В июне у нас не было армии. В августе мы пытались воевать с помощью имеющихся в нашем распоряжении средств. Теперь у нас есть армия. Для армии у нас есть очень эффективная программа технического сотрудничества почти со всем миром. У нас обученные солдаты, которые имеют уникальный боевой опыт. Поверьте, мы готовы защищать не только нашу страну, но и Европу. Потому что линия фронта в борьбе за свободу и демократию в Европе находится в Украине.

А что Вы думаете о теории, что Путин хочет не завоевать Вашу страну, а просто дестабилизировать ее, чтобы получить политическое влияние?

Может быть, это правда. Но вместо этого, Путин делает нашу страну гораздо сильнее. Это было мое решение, провести досрочные парламентские выборы в октябре. И теперь у нас есть конституционное большинство из проевропейских сил в парламенте. До конфликта, только 33 процента украинцев хотели стать членом ЕС, теперь эта цифра достигла почти 80 процентов. Ранее членом НАТО хотели стать только 16 процентов украинцев, сейчас более чем 60 процентов. Наша страна едина. Если кто-то хочет национального диалога, то я готов к нему. Если кто-то хочет спросить украинцев, хотят ли они жить в унитарном или в федеративном государстве, то я готов провести референдум. И я уверен, что более 80 процентов проголосуют за унитарное государство.

Вы говорите, унитарное государство. То есть, децентрализации нет?

Напротив, я готов делегировать некоторые из моих полномочий регионам и муниципалитетам. И я буду делать это и в процессе изменения конституции.

Какие именно полномочия?

Мы даем им право на местном уровне говорить на том языке, на котором они хотят. Кроме того, они получают право отмечать любой праздник, который хотят. Они получат все права меньшинств. Мы даем им больше денег, которыми они могут сами распоряжаться.

У них также есть право взимать собственные налоги?

Совершенно верно. Это не просто обещание. Мы делаем это. У нас уже есть налог с продаж, который остается в регионе. И ответственные лица в регионе делают с ним то, что хотят. Часть налога на прибыль и налога на имущество в их распоряжении. Такого не было прежде. И другая часть децентрализации заключается в том, что регионы и муниципалитеты сами могут выбрать своих местных политических лидеров, до сих пор их назначал президент.

И как обстоят дела в экономике? Украинская валюта в прошлом году потеряла половину своей стоимости. Сколько дополнительных кредитов нужно Украине, помимо уже полученных $ 17 млрд?

Я не могу сказать вам точную сумму. До 29 января миссия Международного валютного фонда (МВФ) в Киеве. Цель состоит в том, чтобы подсчитать, насколько большой должна быть «подушка» для проведения реформ в ближайшие два года. Многие европейские страны имеют намного больший долг по отношению к национальному доходу, чем мы. Но срок исполнения обязательств по нашему долгу очень короткий. Поэтому, в течение ближайших двух лет мы должны управиться со своими делами. Сейчас каждый день мы тратим 100 млн гривен (6,5 млн долларов) на защиту. Это очень дорого.

С помощью каких реформ Вы пытаетесь восстановить экономику?

Наиболее важным является правовое государство. Независимая судебная система, и хороший инвестиционный и бизнес-климат. И представьте себе, все это я делаю во время войны. Эти реформы иногда болезненны. Но я полон решимости их провести, даже если во время войны мне придется заплатить за это очень высокую цену. Какое условие является решающим для успеха реформ? Мы должны закончить войну.