«Несмотря на все свои попытки, я не могу забыть ошибки, совершенные в тюрьме в Эль-Фаллудже. Я не отказался выполнить преступный приказ, не защитил заключенного, не смог остаться человеком. Вместо этого я запугивал, мучил и унижал беззащитного человека. Я пошел на сделку с совестью. И я никогда себе этого не прощу». The Washington Post напечатала откровения Эрика Фейра, который был одним из двух гражданских следователей, в центре по проведению допросов 82-й воздушно-десантной дивизии (контингент США в Ираке).
«Американские власти продолжают утверждать, будто издевательства над иракскими заключенными в тюрьме "Абу-Грейб" – единичный случай, а в остальном тюремная система работает хорошо, - пишет Фейр. - Но эти заявления полностью противоречат тому, что я видел сам, работая специалистом по допросам в Ираке. Я видел, как заключенных всю ночь заставляли стоять без одежды в холодных камерах, слышал, как они умоляли тюремщиков о пощаде. Других надолго закрывали в абсолютно темных комнатах. Их часто лишали пищи и сна, подвергали самым разным физическим издевательствам и избивали. Каждый день в Ираке использовались агрессивные и порой издевательские способы допроса – все ради получения информации, нужной для борьбы с повстанцами. Насилие, распространившееся сегодня в Ираке, доказывает, что это не помогло. Мои воспоминания доказывают, что это была чудовищная ошибка».
Бывший следователь утверждает, что получил от своего начальства «особые инструкции» относительно обращения с подследственными. Во время своей 12-часовой смены следователь не должен был давать заключенному спать. Каждый час следовало открывать дверь камеры, заставлять узника стать в угол и раздеться. Применялись и другие методы морального и физического «воздействия».
Теперь, спустя три года, Эрик Фейр, который служил в армии в 1995-2000 годах переводчиком с арабского, в начале 2004 года работал в Ираке по контракту в качестве специалиста по допросам, поменялся местами с человеком, в пытках которого он принимал участие. «Человек без лица смотрит на меня из угла комнаты. Он умоляет о помощи, но я слишком напуган, чтобы пошевелиться. Он начинает плакать. От этого жалобного звука к моему горлу подкатывает тошнота. Он начинает кричать, я просыпаюсь и понимаю, что кричу я сам».
