В статье Штефана Корнелиуса под названием «Двойная агрессия на восточной границе», опубликованной на сайте немецкой газеты Süddeutsche Zeitung. пишется о том, что в Европейском Союзе существует тенденция смягчать жесткую политику семантикой. «Шенгенский процесс» - такое смягчающее слово, как и «политика восточного партнерства». За этим скрываются бюрократические монументальные здания, а также понятные интересы.
В отношении Восточной Европы у ЕС несколько целей: он в первую очередь заинтересован в мире и стабильности. Потому что речь идет о правовой общности, союз хочет видеть политическую и общественную жизнь, построенную на праве и законе. Кто хочет, может говорить о доктрине ЕС: конечной целью является зона демократии и права – это создает мир и основу для здоровой экономики.
Слишком абстрактно? История с расширением союза учит тому, как работает политика соседства – например, в Хорватии или Прибалтике. А кто еще не в ЕС, имеет хорошее представление о препятствиях. Украина платит войной за желание большинства сблизиться с ЕС.
Политика соседства не внешнеполитическая игра – также она не подходит для провокаций. В ЕС это неоднократно приходилось сообщать. Так что, более, чем допустимо, не обещать Украине и Грузии никакого вступления, потому что они не соответствуют условиям – недостатки в правовой системе и нестабильность. С ними ЕС не станет более надежным.
Существует потребность в модели ЕС
Тем не менее, ЕС не может просто отказаться от своей политики, потому что расходы стали слишком велики. Существует потребность в модели ЕС. Европа не оборонительный игрок в мировой политике, но привлекательность, несмотря на все слабости, чрезвычайна, а миролюбие – образцовое.
Менее образцовой, однако, является наивность, с которой сообщество отстаивает свои ценности и политику. У Европы нет никаких агрессивных миссионерских намерений. Она не угрожает своим соседям оружием, не проникает в их общество и не манипулирует им. Вот почему союзу кажется совершенно непонятным то, что его существование может быть воспринято как угроза для других.
Но это именно так - например, и особенно, в России для Владимира Путина. Кто говорит о политике соседства на Востоке, должен говорить с Россией. Это обязательно, и этот принцип недостаточно принимали во внимание до катастрофы в Украине. Спорный вопрос: смог бы длительный диалог с Путиным решить фундаментальный конфликт в управлении страной, демократии и самоопределении, который ЕС сейчас переживает с Москвой.
Между тем, Союз должен пойти дальше и критически проверить, не грозит ли ему самому в связи с этим агрессия, которая накапливается на восточной границе. Эта агрессия в двойной упаковке: однажды сообщества восточных членов ЕС станут более радикальными. В странах Балтии и Польше растет потребность в активном протекционизме – с помощью большего количества солдат, изоляциеи русского меньшинства.
Настоящая агрессия исходит от самой России, которая в странах Балтии и в странах Восточного партнерства начала ужасную игру за влияние. На более мощную пропаганду ЕС не нашел ответа, и бесконечные раунды по стратегии занимаются вопросом о том, как ЕС или НАТО должны ответить на осторожно проводимую гибридную войну.
Европа должна чувствовать провокацию
Так чего же хочет Путин? Как далеко он пойдет? На эти вопросы ЕС должен найти ответы, - в беседе с президентом России, но и в своего рода самозаверениях. В последние месяцы Путин неоднократно называл Запад и США агрессорами, пропаганда поддерживает эту интерпретацию. Если для него речь идет не только о влиянии в регионе, но и о схватке с Западом в целом, то Европа должна чувствовать провокацию.
Сейчас протест в Македонии против коррупции и произвола пропаганда толкует в системе конфликта Восток против Запада. Грецию перевербовали в войне лагерей. В Молдове вся политика рассматривается через призму раскола. Европа больше не может решить судьбу Украины, как бы этого не хотелось некоторым представителям ЕС.
Политика соседства является для ЕС тестом доверия. Было бы правильно, если бы сообщество оставалось верным себе. Его принципы непреклонны. ЕС выступает за свои ценности, он не распространяет их агрессивно - но сейчас он также должен их защищать.
