Новый регионализм: реабилитировать пространство…
Для политики минувших дней центральной смысловой категорией было «Время». Со временем сверяли хозяйственные и политические циклы пятилеток. Центральные площади и здания органов власти украшались обязательными хронометрами. Даже наступление торжества коммунизма предсказывалось на конкретную календарную дату…
Если европейские политические хронометры действительно были «машинами времени», переносящими европейцев в будущее, кардинально отличное от прошлого, то наши «часы» были «песочными», т.е. показывали только самих себя. Каждый прожитый день, год, десятилетие были историей механического движения песчаных частиц из дома на работу, со школы в армию и институт, с производства на партсобрание и т.п. Наше время никогда не шло, оно только уходило…
Такое времяцентричное мировосприятие всегда апеллировало к глубокому прошлому и было нацелено в далекое будущее, при этом настоящего, с его здесь и сейчас существующими чаяниями людей, как бы не существовало. Людям всегда предлагалось «потерпеть» и «затянуть пояса», ради того, чтобы по-настоящему могли пожить будущие поколения. Любые попытки мыслить иначе объявлялись «пережитками прошлого». В ответ на пожелания лучшего, людям предлагалось вспомнить те времена, когда «было еще хуже». Существующие недостатки и трудности были «временными». Так было удобно мобилизовывать миллионы людей, находящихся в условиях полнейшей материально-бытовой необустроенности. Человек, который без остановки шел из прошлого в будущее, переставал смотреть себе под ноги, был обеспокоен только тем, чтобы не отставать от других.
Живя только во времени, люди переставали адекватно воспринимать собственное жизненное пространство. Если для наших предков окружающее пространство всегда было родным, живым, осмысленным и одухотворенным, то для человека нового времени пространство стало простым «местом, где бизнес встречает деньги», «местом, откуда можно стартовать во власть», «местом прописки», «местом работы» и т.д.
Поскольку пространство было источником идентичности, солидарности и жизненного смысла для общества общин, то условием поселения человека во времени стало его «выселение» из пространства. Путем реформирования исконной семьи, отрыва людей от родной земли, превращения храмов в «клубы», технологий классового строительства и т.п. традиционная община была подменена прогрессивной коммуной. В результате, человек стал ассоциировать себя не со своей землей, семьей, родом и традицией, а с социальными классами и культами «светских религий» - национализмом и коммунизмом и пр. Под традицией стал пониматься не опыт предков, воспроизводимый жизнью в (территориальной) общине, а всего лишь «то, что было когда-то» раньше. Под идентичностью стал подразумеваться набор временных социальных признаков, означающих либо возраст, либо профессию, либо вообще хобби. На государственном уровне увенчался этот «переход от жизни в пространстве к жизни во времени» советскими и до сих пор полностью неизжитыми подходами в системе управления развитием: некогда единое пространство жизни, абстрактно-отраслевая система статистики и управления «разорвала» на отдельные демографию, экологию, здоровье, ЖКХ, производство, культуру и т.д.
Мало кто будет отрицать, что главнейшими факторами выживаемости любого народа являются его солидарность и жизненная сила. По отдельности эти факторы не работают. Чрезвычайно солидарные племена американских индейцев – склонны к депопуляции, а хорошо приспособленные к биологическому выживанию индивиды, без чувства единства и солидарности – обречены на внутривидовую конкуренцию и утрату суверенитета. Однако многие почему-то останавливаются и не хотят логически развить эту мысль дальше…
Так вот, условием солидарности и ее предпосылкой является идентичность. Но только не навязанная волюнтаристским путем «одна на всех идентичность», а такая идентичность, которая не ставится под сомнение и готова быть солидарной с теми идентичностями, которые признают ее право на самобытность. Солидарность, основанная на ансамбле идентичностей – это настоящий путь к единству!
Такие идентичности не нужно изобретать. Они вырастают из обычной украинской семьи и существуют объективно, как чувства сопричастности, единства и местного патриотизма у территориальных общин регионов, городов и поселков! Каждый из нас реально ощущает подобные чувства.
Что касается жизненной силы и воли к росту любого народа, то она присутствует там, где в одном пространстве гармонично сочетается социальное, экономическое, духовное, экологическое и ментальное. Давайте наконец-то скажем сами себе правду - людям, которые не имеют элементарной горячей воды и исправной канализации, как-то не до мыслей о «небе в алмазах». Гармоничные соотношения между внутренним и внешним, можно выстроить только в конкретных пространствах – регион, город, район, отталкиваясь от потребностей реальных домохозяйств и территориальных общин.
Там, где допускаются дисбалансы и перекосы между отраслевыми явлениями, либо где будущее и прошлое берет «безвозвратный кредит» у настоящего, - жизненная система рискует потерять способность к воспроизводству не только в пространстве, но и во времени. Яркое подтверждение этого тезиса – заброшенные деревни Полесья, депрессивные моногорода и рабочие поселки Юго-Востока.
Если искать правдивый ответ на вопрос «Кто Мы?», то ответить на него можно будет только в том случае, если каждый из нас будет знать - «Где Я?».
Если всерьез говорить о воспитании чувства солидарности в украинском обществе, то начинать необходимо с «реабилитаци пространства», т.е. с признания как счастливой данности того факта, что наше общество состоит из разнообразных общин, живущих здесь и сейчас, естественно сплоченных по территориальному признаку. Языковые, конфессиональные, культурно-исторические и этнические особенности украинского народа, под таким углом зрения, будут казаться не «факторами риска», а дополнительными скрепляющими обручами, усиливающими региональные идентичности и создающими предмет естественного взаимного интереса.
Если попытаться выделить сегодня такую «инновацию всем инновациям», которая будет в состоянии перезагрузить все системы жизнедеятельности общества и государства, то такой инновацией может стать политика «нового регионализма». Т.е. максимальное раскрытие конкурентных преимуществ регионов и городов, введение пространственно-ориентированных подходов к развитию, учет качественных характеристик экономического роста, а также таких категорий как семья-домохозяйство и территориальная община в программно-целевом управлении, реанимация государственной региональной политики и регионализации политики в целом, развитие местного самоуправления и самоорганизации территориальных общин и мн. др. Комплексное реформирование административно-территориального устройства, местного самоуправления, ЖКХ, земельных и бюджетных отношений – могут создать «эффект Сколково» далеко не локальных масштабов.
До сих пор многие считают, что США стали мировой сверхдержавой в результате перестройки науки и экономики с военного на гражданский лад… Но есть и такие, кто уверен, что своим могуществом США обязаны уникальным решениям в системе территориально-поселенческой политики, создавшей в свое время «одноэтажную Америку», а вместе с ней революционную потребительскую культуру, экономику домохозяйств, уникальную способность к самоорганизации и еще много всего прочего…
Михаил Добкин, председатель Харьковской областной государственной администрации
