Об этом пишет Йоханнес Фосвинкель в своей статье "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой", опубликованной на сайте немецкой газеты Die Zeit.
Советский Союз рушился, и командир казармы танцевал под шлягер "Желтые тюльпаны". Это был его день рождения. На столе – водка и жирные закуски. Когда он узнал, что немецкий корреспондент брал интервью у офицеров в полуразрушенном общежитии, он послал за ним. Командира только что отозвали из ГДР, и ностальгия по хорошей жизни в Германии было огромной. Он приветствовал и угощал немецкого журналиста и даже пригласил его танцевать. Это был жест сердечной дружбы. Позже, новобранцу, как ангелу-хранителю, пришлось сопровождать корреспондента обратно в отель, через ночной Владикавказ. В креслах в фойе отеля развалились охранники с автоматами Калашникова на коленях. Предвестники смутных времен.
Дверь в казарму тогда была открыта настежь - без разрешения Министерства обороны. Это была дикая, но также открытая для мира и жаждущая знаний Россия. Во время длинных поездок на поезде в тамбуре постоянно велись долгие ночные разговоры. Практичная жизнь была на первом месте. Частыми вопросами были: "Сколько стоит BMW 3-й серии в Германии?" или "Сколько у вас зарабатывает учитель?". Конфликт систем преодолели, и все, казалось, шло к процветающей и демократической, не опасной, а вдохновляющей России в Европе. Наивность, невежество и западное высокомерие застряли вместе с этими ожиданиями.
Я также недоверчиво отреагировал, когда в 1993 году белорус уверял, что Запад будет недооценивать отпечаток советского периода. В Беларусь этот период вернулся. Поэтому он хотел эмигрировать. Через год Александр Лукашенко стал президентом Республики Беларусь. Авторитарный режим вернулся в моду среди элиты, которая таким образом могла лучше разделять и властвовать, а людям было удобнее, чтобы их вели. С точки зрения России, Беларусь была преобразована в экспериментальную лабораторию популярной, умеренной диктатуры.
В Украине в конце девяностых тоже встречались запуганные собеседники. Царила атмосфера тревоги. А Москва казалась открытой для разных мнений и интересов. Многие государственные органы были по-прежнему доступны и даже заинтересованы в контакте с западными корреспондентами. С представителем пресс-службы российских пограничных войск можно было выпить чаю в спортивном кафе рядом с Кремлем, согласовать проекты репортажей о борьбе подразделений с браконьерами в Каспийском море или с контрабандистами героина из Афганистана через таджикскую границу, и еще немного бесцельно поболтать. Пограничные войска тогда были самостоятельными. А при новом президенте Владимире Путине, они были возвращены под контроль ФСБ и доступ к ним теперь закрыт.
"Почему вы, немцы, нам больше не помогаете?"
Путин отремонтировал здания российских государственных органов, говорил в бундестаге на немецком и даже выступал за членство России в НАТО. Но вскоре политический климат стал более суровым. Консолидация государства оказалась созданием безальтернативного господства. Уже во время второго срока правления Путина политические пехотинцы Кремля видели, к чему все шло: к суверенитету, который делает ставку на адаптацию и запугивание внутри страны и антизападную позицию во внешней политике.
Недоверие постоянно росло. Когда я более двух лет назад посещал местную пресс-конференцию в пожарной части провинциального городка на Урале, представители Министерства внутренних дел и Министерства по чрезвычайным ситуациям почти вышвырнули меня. Иностранец, еще и на "военном объекте"! Имелась в виду пожарная часть. Ужас был непередаваемым. Только после длительного обсуждения мне разрешили остаться. "Мы должны все время помнить», сказал один из офицеров грозным тоном, "что среди нас находится представитель иностранного государства". Война в Украине только усилила процесс разделения.
Тем не менее, напряженные отношения Востока и Запада пока не перешли в личные обвинения. Традиционно хорошие отношения большинства россиян с немцами вряд ли пострадали. Изредка возникают вопросы: "Почему вы, немцы, нам больше не помогаете?" Или: "Почему вы нас предали?" Иногда это звучит как издёвка, а иногда как ярость.
Журналистская работа стала более сложной. Многие представители государства больше не говорят с иностранными журналистами. Им запрещено, они считают это бесполезным или боятся проблем. Корреспонденты – главные подозреваемые в подкупах или шпионаже. Многие люди стали более осторожными, особенно с новым пунктом в законе о государственной измене, который предоставил следователям широкие полномочия. Телевидение распространяет предупреждающие сигналы, чтобы люди не общались слишком много с иностранцами. Некоторые цитаты партнера по разговору могут быть анонимно использованы в статье. "Они уедут", говорят они, "а нам здесь жить".
В Москве агрессия очень ощутима: среди тех, кто на стороне победителей и часто теряет уважение к мнению других, но в то же время, возможно, чувствует глубоко внутри себя, что с Крымом и Восточной Украиной не все в порядке, и это может иметь свою цену. И среди тех, кто из-за своих сомнений чувствует себя непонятым и отверженным.
Это проявляется даже на дороге. В основном, водители в России уважают правила дорожного движения и права других людей. Но были годы, когда было умиротворение страны, благодаря росту благосостояния и обещаниям стабильности. Более слабых пропускали вперед чаще, что казалось немыслимым в ретроспективе девяностых годов. Включение "аварийной световой сигнализации" на короткое время стало модным знаком справедливого поведения. Управлять многими сферами начал новый средний класс. Кому не нужно думать только о выживании, может позволить себе щедрый жест.
Но уже больше года на московских дорогах можно наблюдать повышенную агрессивность. Так, как этого можно было ожидать от наполовину мобилизованной на войну страны в условиях экономического кризиса. Общество, в которое государственные СМИ несут нетерпимость и ненависть, чтобы разделить его, ослабить и отвлечь внимание от российских проблем и обратить его на победы, такие, как в Крыму.
Крым сидит в головах: для большинства как символ исторической репарации, для других – как стыд и предзнаменование падения России. На детском дне рождения семилетний ребенок радостно объявил: "Россия стала больше!" Члены семьи хвалят Путина, хранителя российской земли, "отличного парня". В детском саду маленькие дети разучивают песни эпохи Сталина: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой». К счастью, моя дочь не любит эту песню. Текст она в любом случае не понимает.
Дети должны научиться чувству гордости
Политические инициативы направлены на то, чтобы все ученики каждое утро перед началом уроков пели национальный гимн. Министерство образования работает над новой программой «военно-патриотического воспитания». Представитель межведомственной рабочей группы пояснил цель: "Детям необходимо, прежде всего, прививать чувство гордости, что они являются гражданами России". Сегодня это звучит пугающе.
Представитель российской школы, в которую наша дочь должна идти в сентябре, на дне открытых дверей перед группой родителей рассказывал о поездках в школы-партнеры во Франции или Германии. Очевидно, он все еще считает такую интернациональность плюсом для школы. Сегодня люди благодарны даже за мелочь.
Встреча с незнакомыми людьми часто начинается со взаимного наблюдения. Кто-то прикрепил георгиевскую ленту на зеркало заднего вида? Политтехнологи Кремля превратили оранжево-черные ленточки из символа победы в Великой Отечественной войне в знак российской национальной гордости за аннексию Крыма. Каждый пытается по высказываниям и жестам понять, является ли человек патриотом или он думает не так, как остальные, плывет против течения. Таким образом, разделение общества происходит у каждого в голове.
Приспособиться, отвести взгляд - или покинуть страну
Трудно дискутировать друг с другом. Не только потому, что сразу захлестывают чувства. Но потому, что "информационная война", которую ведет страна, уничтожила любую основу для разговора. "По телевизору вчера сказали...", часто звучат такие аргументы. Каждая сторона располагает своей информацией, предполагаемыми фактами и мнением, которые совсем нельзя сопоставить друг с другом.
Образованные родители среднего класса увязли в истерии и, ни секунды не сомневаясь, сообщают о том, что американцы на Евромайдане в Киеве использовали психологическое оружие, такое как 25 кадр, для подсознательного влияния на людей. Или что США разводят бактерии, с помощью которых хотят уничтожить популяции рыб в России. Некоторые звучат как со времен мракобесия. Непрозрачная государственная власть в России давно способствовала появлению теорий заговора. Сегодня пропаганда использует это в своих целях.
Неопределенность в отношении того, что будет дальше, очень обременяет. В то же время ясно, что многие достижения за годы пребывания Путина у власти оказались кратковременными или даже просто фантазиями. Экономика переживает кризис, который высокая цена на нефть может только покрыть, но не исправить. Большой плюс Путина – стабильность после трудных девяностых годов, под сомнением. Убийство оппозиционного политика Бориса Немцова показывает, что все обещания безопасного общества, не будут выполнены. В ответ каждый ищет свою личную стратегию выживания: Многие приспосабливаются или отводят взгляд, другие ищут внутреннюю эмиграцию или даже безопасность за рубежом. Друг семьи купил квартиру в Латвии. "Если в России все будет очень плохо", говорит он, "я уеду туда".
