Директор дипломатического протокола Министерства иностранных дел Польши Мариуш Казана не был в кабине пилотов самолета Леха Качинского на момент катастрофы, произошедшей 10 апреля под Смоленском.
Об этом сообщает агентство РАР со ссылкой на собственный источник.
По данным агентства, голос М.Казаны не опознала на записях бортовых самописцев его дочь, которая специально для этого прибыла в Москву.
В то же время источник РАР подтвердил, что голос второго постороннего, находившегося в кабине пилотов, принадлежал командующему Военно-воздушных сил Польши Анджею Блазику.
Некоторые польские СМИ сегодня сообщали, что не исключают того, что слова М.Казаны, якобы зафиксированные бортовыми самописцами, могли стать дополнительным фактором, побудившим пилотов пытаться посадить президентский самолет в условиях сильного тумана.
По данным СМИ, голос, который вероятно принадлежал М.Казане, мог говорить пилотам о неподготовленности для посадки самолета запасных аэродромов.
Как сообщал УНИАН, сегодня, 19 мая, председатель Межгосударственного авиационного комитета Татьяна АНОДИНА сообщила, что в кабине польского Ту-154, разбившегося под Смоленском, были посторонние.
«Установлено, что в кабине (пилотов) были лица, которые не являются членами экипажа. Голос одного точно идентифицирован, голос другого или других (голоса) подлежат дополнительной идентификации польской стороной» - сказала Т.Анодина.
Впоследствии источник УНИАН, близкий к членам международной комиссии по расследованию катастрофы самолета Президента Польши, сообщил, что накануне и в момент катастрофы в кабине пилотов были директор дипломатического протокола Министерства иностранных дел М.Казана и командующий Военно-воздушных сил Польши генерал А.Блазик.
В свою очередь уполномоченный Польши по расследованию авиакатастрофы Эдмунд КЛИХ отметил, что для того, чтобы оценить, влияло ли как-то присутствие посторонних на экипаж и на результаты полета, «нужно знать всю транскрипцию разговора этого лица».
Он отметил, что этот разговор происходил за 15-16 минут до столкновения с землей, «поэтому я не думаю, что это имело решающее влияние на причины этого события (катастрофы - УНИАН)».
«Какого-то давления (на экипаж) я не почувствовал», - сказал Э.Клих.
