Об этом пишет Виланд Шнайдер в статье "Циничная борьба за власть до последнего сирийца", опубликованной на сайте газеты Die Presse.
Переговоры нельзя назвать удачными. Вначале даже было неясно, кто будет принимать участие в них или кому это разрешено. На первое решение того, как прекратить кровопролитие в Сирии, надеяться не приходилось. И международные посредники поступили так, как обычно делают в таких случаях, – они отложили переговоры.
Почти пять лет назад, десятки тысяч сирийцев начали протестовать против социальной несправедливости, кумовства и произвола режима. Между тем, изначально мирное восстание переросло в невероятно жестокую войну, с четвертью миллиона погибших и миллионами беженцев. Конфликт – ядовитая среда обитания, где могут хорошо разрастаться экстремистские группы, такие, как "Исламское государство" (ИГ). А иностранные державы ведут здесь свои опосредованные войны – если понадобится, до последнего сирийца.
Внешние игроки также определяли, кто войдет в список приглашенных на Женевские переговоры. Турецкое правительство упорно отказывалось принимать силы сирийских курдов за столом переговоров - потому что они являются братской организацией Рабочей партии Курдистана (РПК), которая ведет подпольную войну против турецкого государства. Поэтому Россия еще больше стала настаивать на присутствии этой сирийско-курдской группы. В этом есть смысл, поскольку отряды народной самообороны сирийских курдов с военной поддержкой США – это сильное оружие в борьбе против ИГ. Но Москве гораздо важнее было одержать верх над Анкарой. После того, как Турция сбила российский бомбардировщик, обе страны находятся в состоянии дипломатической войны.
Основной сирийский оппозиционный альянс – при поддержке Турции и Саудовской Аравии – вновь отказался присоединиться к переговорам в Женеве. Он требовал, чтобы сирийский режим прекратил осаду городов и воздушные атаки на гражданское население.
Пока не будут созданы даже самые простые предпосылки для переговоров, не стоит даже думать о решении конфликта. Для этого необходимы добрые намерения всех сторон. Но на переднем плане находятся циничные стратегические игры, а не желание закончить убийства как можно быстрее.
Стратегическая цель Анкары заключается в следующем: каким бы ни было решение, автономные области сирийских курдов должны полностью исчезнуть; даже если цена этого – расширение влияния джихадистов. В то же время, например, Саудовская Аравия и другие монархии Персидского залива хотят, чтобы правитель Сирии, Башар аль-Асад, ушел в отставку, а его союзник, Иран, не мог расширять свое влияние.
Тем не менее, Асад чувствует подъем. Именно в то время, когда в Женеве встречались дипломаты, его вооруженные силы при поддержке России начали новое наступление. Москва использует поле боя в Сирии, чтобы вернуться в круг влиятельных мировых государств. Россия хочет дать понять США и странам ЕС, что легко может сорвать любые мирные усилия в Сирии. И если недавние нападения, как многие опасались, снова обратят тысячи сирийцев в бегство, то от этого пострадает Турция – и впоследствии ЕС.
Когда Россия начала свои воздушные удары в Сирии, ей было важно, помимо украинского кризиса, открыть второй фронт в борьбе за власть с Западом. На "фронте санкций" в этой борьбе уже пошатнулись первые европейские политики. Это показал ряд недавних визитов в Москве. Хотя взаимные санкции из-за кризиса в Украине нанесли гораздо больший ущерб России, а не странам ЕС.
После почти пяти лет войны, боевые линии внутри Сирии стали настолько запутанными, что достичь мирного решения очень трудно. Но до тех пор, пока внешние игроки решают здесь свои конфликты, это и вовсе невозможно.
