Верховная Рада приняла президентский закон о коренных народах, которым устанавливается, что такими в Украине являются крымские татары, караимы и крымчаки.

Этот документ вызвал большой резонанс в Российской Федерации. Еще 8 июня Госдума РФ приняла заявление о том, что РФ осуждает этот украинский законопроект из-за отсутствия в нем упоминания о русских. В свою очередь президент РФ Владимир Путин раскритиковал законодательную инициативу президента Украины, сравнив ее с идеями нацистской Германии. Более того, назвал этот закон "оружием против русских". Хотя русские не являются коренным народом, поскольку ... имеют собственное государственное образование за пределами Украины.

Семь лет Путин пытается доказать – не только миру, но и своим гражданам – что Крым - это Россия. Здесь РФ "топит" британские эсминцы, останавливает третью мировую и ставит памятники русскомирские

Видео дня

Почему в Российской Федерации "подгорает" от нашего закона о коренных народах? Ответ прост – в России всегда что-то "подгорает". До состояния ядерного пепла.

Последние семь лет есть четкий и простой алгоритм определения, не ошибочное ли мы приняли решение. И если Россия протестует, значит, закон правильный. А если серьезно, все, что касается Крыма, ревностно отстаивается Кремлем. Крымские татары, караимы и крымчаки – все три коренных народа, названные в украинском законе, проживают исключительно на оккупированной Россией территории. И как бы в Москве ни кричали "в законе нет русских!", как раз россияне Кремль волнуют меньше всего. Разве как пушечное мясо.

Семь лет Путин пытается доказать – не только миру, но и своим гражданам – что Крым - это Россия. Здесь РФ "топит" британские эсминцы, останавливает третью мировую и ставит русскомирские памятники. Но сколько ни говори на украденное "мое", оно все равно будет мозолить. И каждое упоминание об украинском Крыме говорит, что россияне не выигрывают в информационной войне.

Принятый закон – это сигнал не только для макроуровня – Кремля. Это сигнал и для микроуровня – для исполнителей преступных намерений путинского режима

Поэтому большая проблема для Москвы не в том, что закон дает возможность Украине защищать чьи-то права. И не в том, что мы этим актом усилим противостояние с Российской Федерацией в международных судах. Самая большая проблема в том, что, создав официальные структуры коренных народов, их спикеры будут рассказывать миру о том, что творит Кремль в оккупации – от закрытия школ с национальными языками обучения к политически мотивированных преследований активистов. А сегодня общественное мнение определяет поведение мировых игроков больше, чем международные нормы.

Принятый закон – это сигнал не только для макроуровня – Кремля. Это сигнал и для микроуровня – для исполнителей преступных намерений путинского режима. Мир признает Крым украинским. И как только восстановится украинская власть, к ответственности будут привлечены лица, нарушившие наше законодательство, в том числе и в отношении коренных народов. В частности – о принудительном отселении или лишении культурных ценностей. Есть и психологический эффект – уголовные дела могут открываться сейчас. А учитывая навязанный страх перед "украинскими диверсантами", каждый "солдат режима Кремля" будет вынужден осматриваться каждый раз, как будет выходить из дома. Жизнь обескураживает.

И еще два момента. Первый – принятый закон является одним из элементов, который повышает значимость будущей Крымской платформы. Потому что чем больше важных для западного общества вопросов будет подниматься в рамках этой инициативы (в частности, по преследованию и ограничению прав меньшинств), тем выше представительство на нем можно ожидать. И тем больший резонанс эта мера будет иметь.

И второй – если в нашей стране принимаются решения, которые раздражают Москву, это говорит, что эпоха "заглянуть в глаза Путину" в Украине подходит к концу. А потому надежды России на то, что нам придется переступать через себя и идти ей на уступки – с каждым таким законом снижается. Не Украина, вот она и бесится.

Богдан Петренко, первый заместитель директора Украинского института исследования экстремизма