Виктория, вы по знаку Зодиака - Лев. Чувствуете ли в себе эту львиную силу и мощь?
Да, я - Лев, очень люблю свой знак Зодиака и всегда им гордилась еще с детства. Иногда чувствую в себе его слишком сильно, а хочется побыть слабой. Однако, лев появляется и порой, мне лично, как женщине, это мешает.
Вы - жена военного. Как вы переживаете эти годы, когда ваш муж находится на войне, между вами постоянно расстояние?
Прежде всего, я жена очень талантливого актера, который вынужден был стать военным. Соответственно, я была вынуждена стать женой военного, хотя этого не планировала.
Как переживаю? Мне кажется, как и все жены, у которых мужья именно на нуле, на передовой, не где-то так в штабах, в управлениях, а именно, как говорится, на расстоянии вытянутой руки к врагу. Когда он там, и меня спрашивают при встрече "Как ты?", всегда говорю: "Это не жизнь". Когда он возвращается с фронта домой, это похоже на рассвет, когда солнце встает и начинается день, сразу хочется жить. А потом, когда снова едет на фронт, как будто солнце заходит и начинается какая-то бесконечная ночь. Тяжело, конечно, нас никто не готовил к этому.
Я очень сильно чувствую, когда ему там трудно. В начале войны, когда он впервые поехал на Луганщину, это было Рубежное и Северодонецк, я всегда очень остро чувствовала, когда там опасность, и даже ночью просыпалась от ощущения сильной тревоги. Тогда я точно знала, там что-то происходит. Я начинала ему писать, непрерывно молиться, иногда, конечно, плакала, но он об этом не знал. Я ему обещала не плакать и не нервничать. Но не всегда получалось.
Ваш муж в нашем интервью буквально расхвалил вас и сказал, что даже не думает о других женщинах и не представляет никого, кроме вас. А что вы можете о нем сказать? Какие качества в нем цените больше всего, а какие раздражают?
Честно говоря, я тоже никого не представляю рядом со мной, кроме него. Как-то так сложилось, что нам вдвоем хорошо везде: и на работе, и дома, и на отдыхе, и просто телевизор посмотреть, и пойти вместе погулять с собакой, что-то обсудить, какие-то интересные идеи придумывать. Нам всегда интересно вместе. Поэтому то, что он меня расхвалил, мне это приятно конечно, но я другого и не ожидала, потому что у нас настолько откровенные разговоры, мы можем сказать друг другу то, что беспокоит. Мы не будем скрывать даже самое неприятное, иначе оно потом накапливается и будет еще хуже. Мы за диалог. Поэтому нам друг с другом очень комфортно.
Он справедливый, очень добрый, безгранично заботливый, любящий, внимательный. И он мужественный, смелый, трудолюбивый, работоспособный, ответственный, чрезвычайно организованный. Даже я, иногда, именно в этом до него не дотягиваюсь.
Что раздражает? Возможно то, что он слишком доверчив и много прощает людям. Иногда такое, что я бы не простила. Не в том смысле, что я буду накапливать злость, а в том, что я буду выяснять отношения и ставить человека на место. А он просто может вычеркнуть из жизни и все. То есть он не будет разбираться, указывать на какие-то недостатки или погрешности. А мне иногда хочется разборок. И я лезу, а он меня сдерживает. Возможно, это такая его черта - не трогай говно, оно вонять не будет. А я, как лев, если не порвать на куски, то хотя бы поцарапать. А он мне эти ноготки подстригает, погладит, скажет, что не надо нервничать. И я уже мурчу тихонько у него на плече. С одной стороны, оно раздражает, а с другой стороны, очень помогает, не дает мне растратить себя и не ввязаться, так сказать, в какие-то не очень хорошие дела.
Расскажите о своей волонтерской деятельности. В каких местах были? Что самое страшное видели или чувствовали?
Волонтерством я занимаюсь очень давно, еще задолго до начала полномасштабного вторжения и даже еще до начала АТО, которое началось в 2014 году. Это долгая история, просто сами направления менялись в зависимости от событий, которые в стране происходили. С начала, около 15 лет назад, начала помогать онкобольным деткам. Когда мы встретились с Володей, он активно включился в эту мою волонтерскую деятельность, и мы вместе делали всевозможные мероприятия, собирали средства, организовывали фестивали для деток, которые побороли рак, устраивали записи в студиях, выступали с ними на сцене и проводили свободное время. Ездили в больницы и помогали родителям, которые там годами с детьми находятся, делали выездные парикмахерские, чтобы они могли себе сделать стрижку, маникюр. Мы даже такое организовывали.
Началось АТО, конечно, мы не покинули это волонтерское направление, но уже вынуждены были заниматься дополнительно еще и АТО. У нас есть бэнд "А'лЯ PARTERR", и мы ездили в госпитали военные, давали концерты для бойцов. Опять же, это чисто моральная поддержка. И конечно продолжали заниматься детками больными.
А уже когда началась полномасштабная война, я присоединилась к нашему батальону и подписала контракт как доброволец.С начала мне поручили помогать именно в медицинском секторе, но поскольку я не специалист в этом, и, не дай Бог, какую-то таблетку перепутаю, я отказалась, потому что это рискованно для жизни. Решила заниматься тем, в чем я разбираюсь. Поэтому я пошла на кухню помогать, там было много работы: мы рано вставали, готовили, потом все выставляли, кормили новобранцев и добровольцев. Очень тогда много ребят проходило, в первые месяцы войны где-то было около 500-800 человек в день. Еще мы кормили простых людей, голодные бабушки и мамы, которые приходили, приносили даже судочки.Мы все выносили, потому что в штаб заходить нельзя было без пропуска. Кормили также врачей скорых, волонтеров. Чуть позже, помогала еще и на складе. Там тоже много работы - расфасовать вещи ребят, привести все в порядок. И, конечно, я приостановила помощь онкобольным детям, к сожалению, не было уже ни времени, ни сил, ни возможностей. Но если я вижу где-то какой-то сбор, я, конечно, его проверяю действителен ли он, потому что много мошенников развелось, и приобщаюсь.
Когда Володя был в Северодонецке, я очень хотела к нему присоединиться, даже накануне ездила на стрельбу, готовилась. И вот однажды я приехала, когда они были там на Азоте, ночью, потому что только в этот период суток можно было передвигаться, чтобы не попасть под минометный обстрел. Он был шокирован, когда меня там увидел. Это он был уверен, что я там побыла минут 10, но я знаю точно, что минут 40. И когда подошел комбат и сказал, что надо срочно выезжать, потому что сейчас начнется бой и вы можете здесь на двое суток застрять.Володя тоже настаивал на том, чтобы я уехала оттуда. Сначала я обиделась, а потом поняла: когда я рядом, это очень рискованно в первую очередь для него. Он не будет думать ни о себе, ни о личном составе, а только обо мне. А последствия были бы страшны. Поэтому я приняла решение его послушать и не мешать и, возможно, тем самым я спасла ему жизнь. Поэтому я вернулась и работала уже в штабе.
Кстати, вы родились в Калуше, но впоследствии переехали в Киев. Как это было? Какие здесь у вас любимые места? Как жили сначала в столице?
Я очень хотела жить в Киеве. Когда закончила театральный колледж в Днепре, меня приглашали работать в киевскую оперетту, но у меня была тогда любовь в том городе, и я решила, что приму приглашение в днепровский театр (тогдашний театр русской драмы имени Максима Горького). В какой-то момент, в Днепре, мне уже стало тесно. Я занималась всем, чем только можно было - вела концерты, писала рекламу, играла в театре, пела в ресторане, вела различные мероприятия.Я понимала, что выше здесь я уже не прыгну, поэтому параллельно мечтала о том, что наступит день и я уеду. Шло время, Днепр затягивало, и мой переезд откладывался. Однако потом счастливая судьба вырвала меня петь в Ялту. И, честно говоря, благодаря ей я получила возможность переехать в Киев, потому что заработала хорошие деньги и могла уже спокойно арендовать квартиру в столице и заниматься любимыми делами. Поэтому в 2006 году осуществилась моя мечта, и я стала киевлянкой.
Я весь Киев люблю, для меня это идеальный город, поэтому мне где угодно хорошо: Подол, Крещатик, набережная, гаванский мост. Мне очень нравилась Оболонь, потому что большую часть времени там прожила. Люблю ездить по Киеву и открывать для себя красивые места, которые раньше не видела. Я безгранично люблю его, и не променяла бы ни на какой другой город, даже другой страны.
Самым тяжелым был первый год моей жизни в столице. Друзей я почти здесь не имела, связей тоже не было, можно сказать, делала первые шаги. Я взяла все свои демки, голос, начитки рекламы, вокал, фотографии кастинг-директорам, и пошла по продакшенам. И ровно год не было ни одного звонка. Были какие-то съемки, эпизоды, а по поводу записи голоса, радио, рекламы и еще чего-то, не было ровно год. И когда звонок раздался, и я поехала на запрос, началось все активно развиваться. В этот первый тяжелый год меня спасло то, что арендовала квартиру на год вперед, потому что понимала, что как для нового человека, мне будет трудно в начале. Большой город, востребованность маленькая, потому что нас много. А в 2006 году я прослушалась и меня взяли в молодой театр актрисой, и я получила роль Марии Лебядкиной в пьесе Островского "Поздняя любовь", я ее очень любила, потому что я в ней не только играла, но и пела.В 2009-м меня пригласили в театр Леси Украинки.
Раньше театр имени Леси Украинки назывался просто театром русской драмы. Как думаете, почему?
Странный вопрос для меня, потому что, во-первых, не я так его называла и у меня всегда это вызывало возмущение, почему театр имени Леси Украинки является театром русской драмы. Считаю, что это абсурд. Это потому, что руководили театром не те, кто должен был бы. Да и не только театром, но и Министерством культуры. У власти были не те, кто должен был бы быть, ведь тогда был бывший регионал, депутат Киевского Совета из партии регионов - Михаил Резникович. Он отстаивал конечно все российское. В частности, поэтому меня и уволили из театра, ему не нравилось, что я борец за Украину и за кулисами говорю "Слава Украине!", хожу в вышиванке. Соответственно, он меня вызвал и попросил освободить место, потому что ему такие люди в театре не нужны. Так я потеряла работу, но не оставляла мысли что-то изменить коренным образом в этом театре. С началом полномасштабного вторжения театр стал украинским. И я счастлива, что это наконец произошло, и Леся Украинка в конце концов спокойно выдохнула.
Если говорить о вашей карьере певицы, то вы даже стали лауреатом первого всероссийского конкурса "Золотой голос". Как это было?
Ну, почему была, я и есть певица, у нас есть свой бэнд - "А'лЯ PARTERR". За первый год нашего существования мы вообще дали около 60-ти концертов, потом все реже, а с войной, то только благотворительно выступали, когда надо сбор какой-то делать. Я до сих пор пою и мне это очень нравится.
Я тогда в Ялте жила, у меня была маленькая дочь, которую я кормила грудью, поэтому и летала на все отборочные конкурсы, полуфинал, финал - быстренько туда и обратно. Слава Богу, была жива моя мама, тогда она мне очень в этом помогала, и она была с доченькой.
Правда ли то, что в России так просто нельзя попасть на сцену?
Я ничего для этого не делала, никому не давала никаких взяток. Просто ехала и пела там, но было трудно, потому что чувствовалось, что есть какие-то договоренности, что-то вечно за спиной крутилось. Замечала несправедливость, все очень раздражало. И я, как лев, начинаю бунтовать и хочу всех разорвать.
Я не прекращала певческую карьеру, возможно, поставила на паузу, но у меня много планов и идей относительно своего альбома. Просто сейчас немного притормозила ради каких-то более важных дел. Несмотря на мой возраст, у меня все впереди.
Были ли планы на жизнь в России?
Никогда в жизни у меня не было планов жить в России. Я была в Санкт-Петербурге дважды или трижды. Впервые, когда я приехала, мне очень не понравилось, я ходила, как в каменном склепе, было ощущение, что это не город. А уже когда я прилетела в Петергоф, там, где все зелено, красиво, много деревьев, тогда ощущения уже были другие. Но жить в России никогда не планировала.
Как вы решили стать актрисой? Что вас вдохновило?
Судьба решила за меня, потому что еще с детсада очень любила выступать на зрителя. Когда мой любимый садик закрыли на карантин, мама меня привела в другой, я очень сопротивлялась и не хотела. Но в первый же день мне дали возможность после тихого часа выступить перед детками и воспитателями. Меня поставили на стол, как на сцену, я читала стихи, пела. В тот день мама еще долго меня потом не могла забрать вечером, потому что я еще концерт не закончила. Так я полюбила этот сад, потому что там я получала свой звездный час, имитированную сцену и своего зрителя.
Но, конечно, с годами менялись вкусы, взрослела. Уже в школьные времена параллельно участвовала во всех мероприятиях, концертах, выступлениях. И в какой-то момент почувствовала, что уже без этого не могу, и надо что-то делать. Мы начали искать куда поступить. Чтобы вы понимали, я поступила в театральный колледж, даже не побывав ни разу до этого в театре. Однако, с первых дней, увидев студентов четвертого курса на сцене, я влюбилась в это искусство и до сих пор оно меня не отпускает.
Какие эмоции и мысли у вас были, работая с российскими коллегами до войны, и изменилось ли ваше отношение к ним после начала агрессии России против Украины?
Мне с хорошими российскими артистами крайне мало пришлось работать. Потому что нам сюда, в Украину, привозили вечно какой-то хлам. У них там судьба актерская не сложилась, так они их сюда отправляли. Крайне редко к нам что-то толковое приезжало работать оттуда. Я не хочу даже сейчас называть эти фамилии, просто хочу, чтобы о них Украина навсегда забыла. Меня очень злило, что они вообще здесь и еще и требуют - они здесь, как господа, а мы, как рабы. Какие могут мысли и эмоции вызвать у людей, которые свободолюбивые, свободные, а здесь их под каблук пытаются поставить.
У меня не могло измениться к ним отношение, потому что оно у меня изначально было к ним такое, что я их терпеть не могла. Во-первых, я их не уважала из-за того, что они не уважали Украину и нас. Так как они себя вели на площадке, казалось, что все им должны, а наши актеры, как на побегушках были у них, это очень ужасно и унизительно. Я этого никогда не терпела. За что не терпели и меня продюсеры, потому что не молчала, об этом говорила, более того, я даже писала об этом сообщения, за что была наказана многими отказами в съемках и кастингах. Ну, бунтарь, что я могу сделать? Я не могу терпеть несправедливость, я об этом всегда говорю. И страдаю из-за этого, конечно.
Как изменились ваши личные и профессиональные отношения с российскими коллегами после начала войны? Возможно, были среди них те, кто вас поддержал?
Как сейчас вспомню это начало войны, мы с актерами пытались что-то писать, как-то к ним стучаться, обращаться, что-то делать. Они нас блокируют, посылают, потом удаляют свои аккаунты. Не понимаю, зачем мы это делали? Это так унизительно, честно говоря. Тогда мы еще надеялись, что у людей проснется сознание, понимание. Ведь они здесь постоянно паслись, просто как коровы на лужайке. Покупали себе квартиры, машины, нормально себе жили за счет Украины.
У меня единственный был близкий человек - Инна Гомес, с которой знакома с 2004 года, с первых своих съемок в кино. Она мне всегда казалась такой сознательной, была за Украину, и она не понимала поступков России в Грузии, в Сирии, она это не поддерживала. Потом началась война и первое, что она мне пишет: "Бери Вову и Катю, приезжайте ко мне, в Ростовской области в селе есть дом". Я пишу ей: "Ты нормальная? Вы на мою страну напали, и я должна становиться на ее защиту". И она начала мне писать, что это не Путин, это все Америка. Когда я услышала эту чушь, ответила: "Я все с тобой поняла". Для меня очень больно, особенно, когда много лет знакома с человеком.
А с теми, кто приезжал к нам сниматься я не дружила, не общалась, более того, я брезговала общением с ними. Терпеть не могу, когда я чувствую себя униженной, не люблю такие ощущения, поэтому их близко к себе не подпускала.
Стали ли вы чувствовать давление или осуждение со стороны российских коллег после того, как открыто выразили свою позицию в поддержку Украины?
Честно, мне все равно. Невозможно чувствовать давление или осуждение со стороны каких-то существ, которых вы игнорируете, которые вам до лампочки, которые для вас не существуют, и которых вы давно удалили не только из инстаграма, социальных сетей, а из своей жизни. Мне абсолютно безразлично, осуждают ли они. Я с ними не общаюсь, они не имеют ко мне доступа, я и не планирую иметь с ними никаких разговоров, а тем более выслушивать советы или наоборот осуждения. У меня есть моя позиция и есть любовь к Украине.
Были ли у вас разговоры с российскими знакомыми или коллегами на тему войны?
Я с ними не дружила, не пыталась и не имела желания. Нет у меня конфликтов с ними сейчас, потому что я с ними не общаюсь. Единственная знакомая, когда мне было 7 лет, была моей соседкой. Мы с ней в первом классе дружили, а потом они с семьей уехали в Россию. Мы не виделись лет 35. И как-то она мне написала в социальных сетях, где поблагодарила, что я ее не удалила в инстаграм. На что я ей ответила, что я просто о ней забыла. Мне даже не хочется, чтобы о них говорили.
Сейчас вы чувствуете эмоциональный или моральный конфликт из-за работы с россиянами в прошлом? Как справляетесь с этими чувствами?
Я не то, что чувствую, я принимаю тот факт, что все мы украинцы, в частности, люди творческие, мы все виноваты в том, что сейчас происходит. Мы виноваты, что не отстояли свои права в сфере кино, что позволяли им чувствовать себя господами, что не боролись за свое украинское. Я не работала в России, имею в виду, не снималась там в кино. Но соответственно имела съемки в Украине на русском языке, и нам, конечно, не докладывали кто заказчик, но все прекрасно понимали, что до 2014 года в основном заказчиком была Россия. Я не считаю себя жертвой, а можно сказать одной из соучастников этого преступления.Да, у меня есть такой внутренний конфликт, иногда думаю, почему меня в детстве не приучали и не рассказывали мне, как важно бороться за свои украинские ценности, оберегать свои границы и защищать идеи нашей нации, не позволять вот так вытирать ноги о себя.
Сейчас стараюсь максимально делать все ради Украины и для Украины. Я должна сама для себя исправить свои ошибки - доносить до людей важность украинского языка, важность понимания нашей истории, нашего государства, любви к нему. Мои ошибки исправят только мои поступки, которые будут направлены на защиту всего украинского.
Расскажите больше о своей актерской деятельности. Приходилось ли вам преодолевать какие-то страхи ради съемок или идти на жертвы?
Я достаточно ответственна к своей работе. Неважно, большая у меня роль или эпизод маленький. Для меня важно создать историю человека, чем он живет, что с ним происходит, почему он поступает так или иначе, кто его окружает, какие у него внутренние и внешние конфликты. Для меня очень важно в этом всем разобраться. Если я буду понимать, что со мной происходит и что я делаю, и буду в это верить, то мне поверят зрители.
У меня была одна история интересная. Пошла как-то в магазин, ходила между стеллажами с продукцией, выбирала что купить. И за мной ходила женщина, наблюдала. Причем ходила с корзинкой, но ничего туда не клала, просто ходила и заглядывала.И только я стала на кассу, она подходит близко ко мне и так громко на весь магазин, на кассе: "Ты смотри, а в жизни она нормальная". Тогда поняла, насколько она поверила моему персонажу в том кино, в котором она меня видела.
Я люблю работать как в театре, так и в кино. По стилю - это абсолютно разные два искусства, и по средствам работы, и по сложности. Там много нюансов, которые абсолютно разнятся. Но я одинаково люблю их и вкладываюсь в создание образа или ситуации. Не могу сказать что по душе больше, мне кажется, я равноценно люблю и театр, и кино. Возможно немного больше люблю петь, поэтому и мечтаю о мюзикле. Вот если это все сложится, то считай я вытянула джекпот.
Всегда есть страх перед первым съемочным днем, потому что большая ответственность за создание характера нового образа.
Приходилось ли мне жертвовать? 20 июня 2016 года я играла спектакль в Харькове "№13" Рэя Куни, это комедия французская. А Володя именно этот спектакль в этот же день играл в театре Леси Украинки в Киеве. И вот, мы играем в один день один и тот же спектакль-комедию. И между первым и вторым актом в антракте мне сообщают, что умерла моя мама. Это для меня был такой удар. Я понимаю, что мне еще целое второе действие играть, смешить. А там настолько смешной спектакль и сама пьеса, что зритель постоянно смеется. Там нет даже паузы для передышки. Мне кажется, что это была та самая большая жертва, которую я чувствовала тогда - собраться с силами и доиграть второе действие, зная, что мамы моей только что не стало. Я должна была играть, потому что профессия такая - мы не можем болеть или позволить себе плохо себя чувствовать.
Какая роль больше всего запомнилась вам и почему?
У меня уже очень много ролей, наверное около 200, но они все возможно не такие большие, где-то эпизодические, где-то есть и главные. Но вот мне больше всего запомнилась четырехсерийка "Жены на тропе войны", где я главную роль Алису сыграла, "Майор и магия" - майор Куликова, "Голова" и "Голова-2" моя героиня Екатерина Жук, "Отступники" - главный мафиози Тамара Антоновна. Все четыре роли, которые я сейчас назвала - это кардинально разные образы, персонажи, как внешне, так и по историям, поступкам и чертам характера. Я этим очень горжусь и всех их люблю. Но я могу сказать точно, что такую роль как Алиса в "Жены на тропе войны", я ее запомнила, и я бы хотела такое и играть.Потому что она очень разносторонняя, занимается картингом и боксом, катается на лошади, аниматором работает. Там столько интересных поворотов и ее перевоплощений в одном персонаже. Такое я люблю играть.
Вообще, я бы хотела, чтобы меня полюбило полнометражное кино. Потому что пока меня любят только сериалы. Но я горжусь тем, что меня любит зритель. Знаю, что могу быть как драматической, так и комедийной актрисой, могу быть легкой и очень глубокой.
В чем залог вашего успеха?
Мне сложно сказать. Я сейчас возможно какие-то пафосные вещи скажу. Долгое время до войны во всех своих постах я ставила хэштег "люблю любить". Мне нравится ощущение любви. Причем ощущение любви к людям, к тому, что я делаю, к животным, к природе. Я люблю дышать воздухом, выезжать в лес и рассматривать красоту. Люблю быть полезной. Полезной не потому, чтобы сделать что выгодно мне, нет. Когда-то меня спросили, почему и для чего ты занимаешься волонтерской деятельностью. И тогда я сделала для себя открытие, поняла, что мы занимаемся добрыми делами и волонтерством исключительно для себя. Потому что когда ты сделаешь что-то хорошее для кого-то, тебе становится теплее.
Почему плачете чаще всего?
Во-первых, я очень сентиментальный человек. Могу увидеть картинку или видео, где, например, дедушка с бабушкой танцуют или обнимаются. Это очень мило и щемяще для меня. Могу смотреть видео о котиках и собачках, или увидеть, что где-то бросили какое-то животное. Сентиментальность, чувствительность - это первый мой выпуск слез. Ну, а второе и последнее, пожалуй - предательство, разочарование и несправедливость.
О чем мечтаете?
Очень странно мечтать о чем-то другом, кроме окончания войны, победы, мира. Вот, пожалуй, все наши мечты. Чтобы все были живы, здоровы, объединились семьи, вернулись люди и Украина стала украинской. Для меня это просто вопрос жизни и смерти. Если Украина не станет украинской, тогда все зря, все вернется и будет повторяться снова, но уже с большими жертвами. Мечтаю, чтобы нашей страной руководил украинец, который любит эту землю, который любит наше государство, наш народ, который понимает, какая наша страна богата на ресурсы, ценности, историю, культуру, на людей - бесконечно талантливых и красивых. Мечтаю, чтобы начали ценить наше государство, чтобы все преступники были наказаны и люди жили счастливо. Потому что когда люди будут жить счастливо, они перестанут съедать друг друга.
