Как не превратить социальное жилье в гетто

Пройдет несколько лет – и социальный дом, красную ленточку которого при вводе в эксплуатацию, как знать, перережет сам Президент, начнет уподобляться общежитию через дорогу...

В конце 90-х делегация украинских высокопоставленных должностных лиц посещала Вашингтон с целью ознакомиться с опытом одного из федеральных учреждений. Автору этих строк выпала честь сопровождать соотечественников и координировать программу их пребывания в американской столице. В пакете культурных мероприятий, кроме посещений Смитсоновских музеев и Арлингтонского кладбища, представители украинского истеблишмента потребовали еще один пункт – своими глазами увидеть социальное жилье по-американски.

В Вашингтоне Капитолийский холм, помимо места расположения Конгресса, служит еще географической точкой, делящей столицу на две части. Северо-западный Вашингтон – это концентрация власти и политического бомонда, офисов лоббистов и юридических фирм, тихие, зажиточные и сравнительно безопасные кварталы. По другую сторону Капитолийского холма – Юго-западный Вашингтон. Его кварталы ремонтировались еще во времена президента Картера, они населены преимущественно афроамериканцями и выступают основным поставщиком новостей для ежевечерней криминальной хроники. Это при том, что мэр Вашингтона – традиционно афроамериканец, отражая демографическое доминирование представителей этой расы в американской столице.

Хозяева не пожали плечми при просьбе украинских гостей, то ли удачно скрыли свое удивление, но в следующую субботу микроавтобус уже мчал по улицам разбитых фонарей. Нас сразу предупредили, что ни при каких условиях нигде не будем останавливаться и не выйдем из автобуса. За окнами тянулись однообразные потрепанные дома, возле которых были припаркованы такие же машины, а на перекрестках скучали группы тинэйджеров, удивленно провожая взглядами микроавтобус и отзываясь на его появление откровенными жестами. Представитель хозяев рассказывал о специфике этих кварталов: преимущественно это муниципальное жилье, куда заселяют семьи с низкими доходами. Чаще всего социальная помощь – едва ли не единственный источник доходов для таких семей. Прежде чем получить разрешение на заселение и сравнительно низкую арендную плату, будущие арендаторы должны пройти тест на употребление наркотиков, засвидетельствовать свою кредитную (если таковая имеется) и криминальную историю (что более вероятно). Десятилетие за десятилетием эти кварталы превратились в круглосуточную ночлежку для тех, кто не смог реализовать свою американскую мечту, и в основного поставщика засвегдатаев тюрем. Это было зазеркалье по другую сторону Капитолийского холму и идеальный фон для репортажей советского ТВ.

Ассоциации с американскими кварталами для малоимущих поневоле приходят в голову, когда речь заходит об украинской концепции социального жилья. На сегодня эта концепция, выписанная в соответствующем законе «О жилищном фонде социального назначения», вступившем в силу с 1 января 2007 года, напоминает собой лохнесское чудовище: все о нем говорят, но никто еще не видел. Сразу нужно оговориться: не будем путать социальное жилье с доступным, меры по строительству которого приведены в Указе Президента от 8 ноября 2007 года. Стоимость доступного жилья теоретически должна быть удешевлена рядом инициатив (граничащих зачастую с прожектерством), но такое жилье будет частной собственностью гражданина. Социальное жилье – однозначно нет: статья 3 Закона в этом смысле недвусмысленна: «социальное жилье не подлежит поднайму, бронированию, приватизации, продаже, дарению, выкупу и залогу».

На сегодня в Украине еще не построен ни один социальный дом (поправьте автора, если он недостаточно информирован). На пути становления социального жилья как эффективного средства улучшения бытовых условий значительной части украинцев - множество институционных и регулятивных препятствий.

Во-первых, социальное жилье как явление имеет смысл и общественную значимость в том случае, если речь идет о массовом заселении путем строительства отдельных домов. Согласитесь, квартира-две в новом доме, переданные на баланс города как доля жилья, положеная органу местного самоуправления, и объявленные «жилым фондом социального назначения», погоды для очереди из нескольких тысяч человек не делают и под определение «социальное жилье» не подпадают.

Во-вторых, построить дом социального жилья по силам только Киеву, его спутникам: Броварам, Вишневому, Борисполю, а также областным центрам. Для этого местная власть должна ограничить свои аппетиты в выдвижении технических условий строителям, возводящим жилье, сконцентрировав участие компаний в социально-экономической жизни города на одном – строительстве социального жилья. Убедить в этом руководство городов и депутатов будет нелегко.

А если удастся, то социальное жилье (если оно когда-то где-то будет построено) ждет со временем нелегкая судьба. Кварталы Юго-западного Вашингтону тоже когда-то радовали глаз чистыми окнами и пахли свежей краской. Но изначально запроектированные быть эвакопунктом людских бед и социального неуспеха, они неминуемо деградировали. Украинским законодательством о социальном жилье созданы аналогичные экономико-психологические предпосылки.

Прежде всего, право на социальное жилье имеют лишь те семьи, «среднемесячный совокупный доход которых за предыдущий год в расчете на одно лицо в сумме меньше величины опосредованной стоимости найма жилья в данном населенном пункте и прожиточного минимума, установленного законодательством». Кстати, устанавливать соответствие задекларированных доходов фактическим должен орган местного самоуправления, от чего местные чиновники вряд ли будут в восторге. К тому же, потом ежегодно они должны следить, превысила или нет семья этот порог.

Если превысила, и доходы в расчете на одно лицо были за два предыдущих года подряд выше критерия отсечения (прожиточный уровень плюс опосредствованная стоимость найма жилья) – собирай вещи и на улицу. «В случае несогласия, - предостерегает статья 20 Закона, - добровольно освободить жилое помещение наниматель и члены его семьи могут быть выселены по решению суда».

Наниматель, таким образом, либо лишается стимула наращивать свои доходы, либо включается во всенародную игру «подсунь государству липовую справку». Со временем будет выветриваться запах краски, полопается штукатурка, появятся надписи в подъезде, однако наниматель уже генетически будет запрограммирован, что все это – не его. Эту квартиру нельзя приватизировать, передать в наследство детям, то стоит ли так за нее болеть, вылизывать и ласкать? Да и зачем ремонтировать на свои деньги, если законом эта обязанность возложена на орган местного самоуправления или коммунальное предприятие. Если человеку предлагают приличную работу, которая выводит семью за грань доходного круга и тем самым лишает права на найм, то что – от этой работы отказываться или просить начальника платить в конверте?

Пройдет несколько лет – и социальный дом, красную ленточку которого при вводе его в эксплуатацию, как знать, перережет сам Президент, начнет уподобляться общежитию через дорогу. Тридцать лет назад люди заселялись молодыми и оптимистичными, не в силах представить, что здесь родят своих детей, поведут их в школу и дождутся внуков, пеленки которых сушатся на импровизированных рамках, пристроенных к окнам. Они, жители общежитий, которым запрещают приватизировать свои комнаты, возлагают едва ли не самые большие надежды на социальное жилье.

Однако сегодня оно по большей части в разглагольствованиях политиков, а не в планах архитектурных мастерских.

Игорь Шпак

УНИАН в Google News