Руслан Щербань обвинил Тимошенко в причастности к убийству отца, а доказательства оставил на потом

Странное совпадение: заместитель генпрокурора Кузьмин сказал, что в резонансном убийстве Щербаня имеется след Тимошенко, об этом же заявил сын Щербаня.

3 ноября 1996 года был убит известный политик, один из «бизнес-отцов» Донбасса, глава Либеральной партии Украины Евгений Щербань.

Дело Щербаня, равно, как и дело Вадима Гетьмана и дело Георгия Гонгадзе, считались как бы раскрытыми, но не расследованными до конца. То есть кто-то, выстреливший в человека, сидит, а имена заказчиков витают в воздухе. Но неожиданно недорасследованное резонансное убийство Евгения Щербаня нашло свое применение.

Заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин в интервью западным изданиям сообщил, что, оказывается, в резонансном убийстве имеется след Тимошенко. Вслед за ним Руслан Щербань, депутат Донецкого облсовета от Партии регионов, сын покойного политика заявил, что таки «да». У него есть доказательства, что Лазаренко и Тимошенко могли быть причастны к убийству отца, и доказательства у него имеются. Он молчал, но теперь, когда все «вероятные убийцы» сидят по тюрьмам, он очень хочет защитить «честь семьи» и даже обратился к послу США с просьбой не блокировать правоохранителей. Сегодня Руслан Щербань пришел в УНИАН и дал пресс-конференцию, отчет с которой мы подаем ниже.

Пресс-конференция началась короткой историей Руслана Евгеньевича:

Я для начала хотел бы рассказать свою историю. 3 ноября 1996 года произошло убийство моего отца, и я единственный человек, который остался жив. По случайности. Мне пришлось побегать по аэропорту (убийство произошло в аэропорту). Через полчаса, когда тело отца еще не остыло, произошли уже первые обыски в наших офисах. Первый вопрос, который я получил, когда пришел домой: где портфель с документами. В это время я вынужден был вывезти старшего брата с беременной женой в Россию. На тот момент мой младший брат находился в Америке, и я его не видел девять лет. Я проводил пресс-конференции, писал обращения в Генпрокуратуру, в СБУ, в СНБО. И по сегодняшний день я хочу узнать, кто убил моего отца. В 2000 году правоохранители привезли из России человека, который убил моего отца. Я опознал двух людей, которые были на летном поле, я узнал человека, который его расстрелял непосредственно. Был суд в Луганске, и он отбывает пожизненное заключение. Я обращался во все органы, инстанции, правоохранительные органы, прокуратуру и мне никто не ответил, кто является заказчиков. У меня рождались племянники. Один родился в России, один в Украине. Меня преследовали. В 1997 году было совершено покушение на моего старшего брата, в 1998 году было совершено покушение на меня. В связи с действием каких-то высших сил я остался жить и считаю, что это хорошо. Теперь я имею право знать, кто совершил преступление. Этого хочу знать я, и хочет знать моя семья. Мне жить с этим. Я верил в отца. У меня есть две жизни, до 19 лет, пока я был ребенком, и после 19, когда мне пришлось полностью оберегать всю свою семью. Конечно, сложно передать то, что я прошел. У меня есть старший брат и младший брат. Младший брат на момент гибели отца находился в Америке, он там учился. Так вот он узнал о гибели отца и перестал разговаривать. Ему было тринадцать лет. Я не видел его еще девять лет. Меня не пускали в США. Брата депортировали через девять лет. Меня в США не пускали. Я связываю с тем, что у меня есть свой определенный бизнес. И кому-то было невыгодно, чтобы я туда попал. Вчера я прочитал Интернет, и там задают вопрос: почему я шестнадцать лет молчал. Я не молчал, я пытался получать ответы на все вопросы. Но никто мне на них не отвечал. Я просил правоохранительные органы ответить на этот вопросы. И сегодня, увидев заинтересованность Генпрокуратуры, я решил обратиться туда, чтобы они снова стали заниматься поиском заказчиков убийства отца. Поэтому я обратился к послу Америки. В Америке находится человек, который был премьер-министром этой страны (Павел Лазаренко), и он был заинтересован в убийстве моего отца. У него было очень много ругани с моим отцом. Потому что мой отец возглавлял Либеральную партию, был серьезной политической силой, в его фракцию входило около семидесяти депутатов, которые меня поддерживали. Он был еще очень серьезным бизнесменом и мешал деятельности серьезных структур, в том числе ЕЭСУ. И, по моим сведениям, это все звенья одной цепи. Павел Иванович Лазаренко был премьером, Юлия Тимошенко была его партнером и представляла его интересы, приезжала к отцу в офис, там происходила какая-то ругня. Я для себя, связав это, обратился в Генпрокуратуру, Европарламент, в ПАСЕ, к послу США в Украине, чтобы они помогли разобраться в этой ситуации. Потому что я считаю, что эти люди непосредственно причастны к гибели моего отца. И я считаю, что американские власти должны были помочь Генпрокуратуре допросить Павла Ивановича по факту гибели моего отца. Я считаю, что Юлию Владимировну нужно допросить. У меня есть факты, которые я предоставлю следственным органам, у меня есть финансовые документы, которые подтверждают, что были определенные дела относительно поставок газа ЕЭСУ и наших структур. Поэтому я здесь и написал все эти заявления.

Руслан, мы считаем, что ваш отец был незаурядным человеком и патриотом, и нам очень хотелось бы понять, кем являетесь вы, искателем правды или винтиком Генпрокуратуры в процессе дискредитации Юлии Тимошенко. Мы тоже следим за этим расследованием. Вчера было обнародовано заявление замгенпрокурора Рената Кузьмина о том, что со счетов Тимошенко и Лазаренко переводили на счета убийц вашего отца деньги. Журналисты, в частности Сергей Лещенко, специализирующиеся на расследованиях, побывали в Калифорнии, взяв материалы суда еще полгода назад, сделали такие выводы. Тимошенко действительно переводила средства Лазаренко на общий оффшорный счет. Но Американская прокуратура трактовала это как взятки или дележ доходов двух компаньонов. Но не найдено никаких доказательств, что с общего «оффшорного» счета деньги переводились криминальному авторитету именно за убийство вашего отца. Более того, если следовать этой логике, то деньги организатору убийства были переведены через полгода после убийства. Вы верите в то, что люди, поднявшие руку на Евгения Щербаня, виднейшего человека страны, могли сделать это в кредит?

Кто такой Сергей Лещенко?

Это журналист, который, чтобы узнать правду о гибели вашего отца, поехал в США. У вас общий с ним интерес…

Руслан Щербань: Я прошу разобраться, кто убил моего отца

Смотрите, почему я так считаю. В 1995, 1996, 1997 годах мой отец был видным политиком в стране и на Донбассе. Одним из видов нашего бизнеса были поставки импортного газа в Украину, на металлургические комбинаты. Тем же самым занимались «Единые энергетические системы», которые принадлежали Павлу Ивановичу Лазаренко и Юлии Владимировне Тимошенко. Я неоднократно присутствовал на встречах Юлии Владимировны с моим отцом Евгением Александровичем Щербанем в офисе облгосадминстрации, и у нас дома. У нас было много разговоров. Был конфликт интересов. Интересы ЕЭСУ и интересы моего отца… Плюс Павел Иванович, который лоббировал интересы ЕЭСУ… Мой отец погиб. И это было выгодно текущему правительству. И это было выгодно «Единым энергетическим системам». Когда не стало предприятия отца, наш бизнес разорвали за два месяца. Это было огромная империя, порядка трехсот шестидесяти предприятий. И ЕЭСУ зашли на этот рынок. И в связи с этим я прошу разобраться, кто убил моего отца и кто оплатил убийство.

Вы написали послу США, что неоднократно присутствовали при разговорах вашего отца с премьер-минстром Лазаренко и госпожой Тимошенко. Сколько вам было лет? И как возможна ситуация, что Лазаренко угрожал вашему отцу, но ваш отец при этом оставался его советником?

Во-первых, я присутствовал при разговоре с Лазаренко, когда он еще не был премьер-министром. Это было не территории Днепропетровской области, точнее, на дороге между Донецкой и Днепропетровской областью, мне было восемнадцать лет. О чем был разговор, я не могу сказать, но мой отец говорил, что Павел Иванович должен ему 50 миллионов. И у меня есть документы, копии которых я передал в Генпрокуратуру. Это были ценные бумаги, векселя, которые принадлежали банку Лазаренко и Тимошенко. После смерти моего отца, когда мы попытались предъявить векселя банку, он был обанкрочен.

Такая история...

Почему вы, не дождавшись выводов ГПУ, обвиняете конкретных людей – Тимошенко и Лазаренко. Почему вы раньше не произносили фамилию Тимошенко? И в связи с политическими событиями у нас возникает подозрения, что вам либо заплатили деньги либо пообещали пройти в парламент по списку Партии регионов…

В чем вопрос?

Вам заплатили деньги за свидетельства против Тимошенко? Почему вы молчали по поводу Тимошенко столько лет?

Я не произносил имя Тимошенко, потому что она была премьер-министром. Действующей силой, которая может влиять на меня, на моих родственников. Я набегался в своей жизни. И теперь, когда Тимошенко и Лазаренко находятся в определенных местах, когда они не могут влиять не мою жизнь....

То есть ваш бизнес вам был дороже, чем память отца? Правильно мы понимаем?

Руслан Щербань: Вы считаете, что я торгую своим отцом?

Нет. Это вы такой вывод сделали? У меня есть семья, есть дети, племянники, которых я обязан содержать. И хотите вы того, или не хотите, но есть жизнь человека. Я могу сказать больше, в 1997 году, когда родился мой первый племянник, его пытались украсть. Кто пытался украсть, я не могу сказать. И я после этого вынужден был отправить его в Россию.

Теперь по поводу Партии регионов. Неужели вы считаете, что смерть моего отца стоит денег в моей ситуации? Вы считаете, что я торгую своим отцом? Вы считаете, что я имел бы такое право? Для многих людей нужна вера. У меня была вера в отца. Этот человек был для меня всем. Вы считаете, что я мог бы торговать своим отцом?

Но от вашего безапелляционного заявления зависит жизнь человека, который может быть к этому непричастен.

Я не говорю, что Тимошенко убила. Я говорю, что у меня есть основания так думать. И поэтому я написал заявление в Генпрокуратуру, чтобы она в этом разобралась. Я не могу обвинить человека, я не следствие...

Чем вы объясните то, что вы делаете заявления по поводу причастности Тимошенко в то же самое время, когда подобные заявления делает первый заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин? Чем вы объясните такую синхронность вас и Кузьмина? У вас есть договоренность выступать вместе? Почему Кузьмин делает обвинения, не выдвинув обвинения Юлии Тимошенко? Он ведь не журналист – заявляет, но не выдвигает обвинения. Причем не в Украине, а на Западе.

Спросите у Рената Кузьмина, почему он выступил. Я попросил Генпрокуратуру, чтобы они разобрались, как все происходило.

Вас самого не смутило такое количество нестыковок, которые были в журналистских расследованиях?

Человек, который убил отца, получил 700 долларов. А остальные всю остальную сумму. Это меня смущает. Меня многое смущает.

Но нет ни одного доказательства, что Тимошенко заказала вашего отца…

Вы что, следственный работник?

Я читала документы из Калифорнии, читала интервью Марты Берш, обнародованные журналистами.

Мне не дают документов. Я хотел поехать в США, был у Горбулина, когда он был секретарем Нацбеза, просил его помочь. Потом созвонился с послом Америки. Мне сказали туда прийти через сто лет. Пусть следствие этим занимается. Я сделал это заявление, это моя жизнь, мой отец. Для нас ценность — семья. Я прожил шестнадцать лет, и этого не знаю.

А почему вас не пускают в США?

Спросите у Посольства США.

Руслан, мы в третий раз закидываем невод. Давайте без эмоций. Тимошенко не всегда была премьер-министром. Она была арестована при Кучме, была в немилости, была оппозиционеркой. Если у вас есть факты, почему вы их скрывали, не отдавали следствию?

Я объясняю, у меня были факты против ЕЭСУ. Ну как вы представляете, Тимошенко – премьер-министр, я иду в Генпрокуратуру и отдаю факты. Я боялся за свою жизнь. Сегодня минимальный риск для моей жизни, чтобы узнать правду.

Вы идете в народные депутаты Украины?

Не планировал. Я депутат облсовета уже четыре раза. Я был в Соцпартии, теперь в Партии регионов. У меня хороший рейтинг по региону отца. Но я не планировал никуда баллотироваться.

Ну хоть перечислите характер документов, которые у вас есть – фото, аудиозаписи? Вы говорили с Ренатом Кузьминым на предмет перспективности раскрытия этого дела?

Я был в Генпрокуратуре, написал заявления, дал показания. Я факты предоставить не могу, я отдал следствию. Если я предоставлю факты, то я фактически обвиню человека. Я факты отдал в Генпрокуратуру. Пусть они разбираются. Относительно характера документов, я все скажу позже. Это первая пресс-конференция. Думаю, что она не последняя.

Одобрил ли бы ваш отец преследования женщины, которая сидит в тюрьме?

У Руслана Щербаня много вопросов..

У меня вопросов больше, чем ответов. Особенно к моему отцу. Я бы отдал все, чтобы он был здесь, и я бы задал ему эти вопросы. И ответил бы, в том числе, и на этот вопрос. Я на него ответить не могу. Я знаю, что мой отец не любил несправедливость. И был очень принципиальным.

Маша Мищенко

УНИАН в Google News