Расстрел подростков в Казани - уже не первый случай в России за последние годы / фото REUTERS

Милитаризм, победобесие и булинг. Почему в школах происходят массовые убийства

19:23, 11.05.2021
11 мин.

История с расстрелом школьников в российской Казани – далеко не единичный случай, но все равно случай из ряда вон. УНИАН расспросил экспертов, что толкает молодых людей на массовые убийства и насколько безопасно в украинских школах.

Утром 11 мая в Казани (Российская Федерация, республика Татарстан) произошла страшная трагедия. Девятнадцатилетний юноша Ильназ Гавялиев пришел с оружием в гимназию, в которой раньше учился, и расстрелял учеников восьмого класса. По последним данным, погибли десять человек, еще два десятка получили ранения.

Сообщается, что парень зашел в школу с парадного входа. А после задержания заявил полицейским, что ненавидит всех. В местных СМИ уже появилась информация, что за несколько дней до устроенной им бойни, Ильназ создал Телеграм-канал. В день трагедии юноша написал в нем: «Сегодня я убью огромное количество биомусора и застрелюсь». Правоохранителям он заявил, что научился делать бомбы в интернете, и действовал один.

Преступник – жертва

Специалисты, исследующие такие истории, сходятся во мнении, что подобное поведение молодых людей могут провоцировать объективные причины. Например, социальный контакт между учениками. В том числе травля. Более того, нестандартное поведение ребенка должны были отслеживать, заметить.

Видео дня

«Скорее всего, этот юноша был жертвой булинга среди одноклассников. В данном случае, особая доля ответственности будет лежать на родителях или учительском коллективе, ведь задача взрослых - выстраивать такие доверительные отношения, чтобы ребенок, подросток мог к ним обратиться в случае, если его булят, или если у него появляются какие-то странные идеи», - отмечает психолог, психотерапевт Виталина Усенко.

С ее мнением согласен заместитель директора Украинского института исследования экстремизма Богдан Петренко: «Те же американцы, которые исследуют этот вопрос не один год, говорят, что какие бы триггеры не спровоцировали трагедию, но причина, которая объединяет все похожие истории, как правило, в одном – либо человек подвергался булингу со стороны одноклассников, либо сам был булером, из-за чего с ним не желали общаться. Его просто отталкивали или над ним издевались».

Но он обращает внимание на еще один аспект трагедии в Казани – токсичность государства и общества, в котором растут дети.

Во-первых, это не первый подобный случай в России. Если учесть, что в российском обществе уже перешли некую грань, позволяющую такое поведение, можно говорить о том, что оно будет повторяться снова и снова.

«То есть, российские школьники не сегодня и не вчера увидели, что в их окружении, в их обществе, в их стране так уже делают. И такая модель поведения, модель мести, уже сформировалась», - отмечает Богдан Петренко.

Во-вторых, само государство, Кремль навязывает населению, что должен действовать принцип «у кого сила, у того правда».

«У кого больше оружия, тот и может навязывать свое видение другим. Убивать людей ради своих интересов – нормально… Проблема в том, что каждый примеряет это на себя. И когда страна считает, что ее окружают враги, то и отдельный человек в этой стране считает, что его окружают враги. Если государство воюет в Украине, в Сирии, ни капли этого не стесняясь, и даже этим гордясь, то люди также считают, что можно совершать насилие «в благих интересах», и что это нормально. Идеология ведь какая? Все Россию травят, а она не дает себя в обиду. Человек тоже так думает. Тем более, если мы говорим о детях с несформировавшейся психикой», - говорит Петренко.

«Военно-патриотическое» воспитание

Нельзя сбрасывать со счетов и «военно-патриотическое» воспитание, широко распространенное в России в последние годы. Подобные движения, к примеру, скауты, есть во многих странах. Но это не означает, что дети, которые занимаются в них, обязательно когда-нибудь возьмутся за оружие, хотя и умеют с ним обращаться.

«Для сравнения, сами по себе компьютерные игры или кино, в котором стреляют, не сделают из ребенка убийцу. Но важно проводить дополнительную работу родителям, адекватно объяснять ребенку разницу ситуаций войны и мирного времени, что не нужно это переносить на все отношения. Причем объяснять - это не просто сесть и поговорить, прочесть нравоучения. Важно на постоянной основе выстраивать с ребенком доверительные отношения. Чтобы взрослый мог что-то искренне сказать, а ребенок это воспримет», - отмечает психолог Виталина Усенко.

При этом она подчеркивает, что все зависит как от организации, где занимаются дети, так и педагога, который проводит с ними занятия. «Если взрослые учат «искать врагов», то дети будут их искать», - говорит она.

По словам психолога, иногда подростки устраивают теракты не потому, что их «травят», а потому, что они становятся членами группировки. Родители, зачастую, не знают о том, что их ребенок интересуется опасными идеями. «Если же, грубо говоря, «запущенные» дома дети, которых в школе еще больше «накручивают» на эту тему, будут находиться в таких группах и «кружках», то там они могут черпать для себя дополнительную информацию и вдохновение для подобных агрессивных поступков. Также часто у таких детей есть «лидеры мнений» вне дома или вне школы (в интернете или в реале) - это могут быть какие-то другие взрослые, которые их вдохновляют», - отмечает Устенко.

К сожалению, российское движение «Юнармия» - это именно то место, где российские школьники получают не самые полезные для ребенка навыки и вдохновляются не самыми радужными идеями. Ведь показательно даже то, что трагедия в Казани случилась сразу после традиционного майского «победобесия».

Не станем утверждать, что Ильназ Гавялиев был участником этого движения, но если взглянуть на количество штабов «Юнармии» в Казани, то на чуть больше миллиона жителей их тут шесть – трудно обойти вниманием. Более того, по результатам 2020 года отделение «Юнармии» в Республике Татарстан признали лучшим в России.

Один из "парадов" Юнармии в Татарстане, всего в республике действуют шесть таких организаций / Фото - yunarmy.tatar

Безопасность украинских школ

Аналогичная история с массовым убийством, произошедшая три года назад в оккупированном Россией Крыму, когда в Керчи восемнадцатилетний Владислав Росляков атаковал местный политехнический колледж и убил 20 человек и себя, хотя и не связана с психозом «Дня победы», но имеет сходство с сегодняшней трагедии в Казани. Главным образом, потому, что до аннексии подобного на полуострове не было и близко.

«Огромный плюс Украины, что у нас не было таких историй, как в Казани, если не считать трагедии в Керчи, которая случилась после аннексии Крыма», - напоминает Богдан Петренко.

Также любопытно, что некоторые СМИ сообщили: у Ильназа Гавялиева было такое же оружие, как и у Владислава Рослякова. Последний легально купил помповое ружье, прошел курс по обращению с оружием и получил соответствующее свидетельство. 

Специалисты, с которыми общался УНИАН, отмечают: после массового убийства школьников в Казани у нас обязательно заговорят об усилении охраны в школах. Однако охрана не решает внутренних школьных вопросов, о которых было сказано выше, - отношений между школьниками, булинга.

«Но даже тот факт, что у украинских школьников нет такой модели поведения «перед глазами», нет таких историй, является сдерживающим фактором от возможного повторения трагедии… Я бы не сказал, что мы сделали огромный шаг, чтобы решить проблему булинга, но мы в этом направлении делаем хоть какие-то шаги. И в этом смысле мы далеко впереди России», - убежден Богдан Петренко.

По словам основателя холдинга охранных компаний «Шериф» Дмитрия Стрижова, поставить физически подготовленное лицо для охраны каждой школы - это очень дорого, и в этом нет никакого смысла. «Должен работать комплекс - видеонаблюдения, контроля доступа, охранной тревожной сигнализации, и работа педагогического коллектива и психологов», - подчеркивает он.

Если говорить про уровень безопасности в украинских школах, то Стрижов отмечает - выгодно отличается безопасность школ Киева и Львова, по другим городам ситуация немного хуже из-за того, что местные власти не выделяют деньги на эти цели. «В Киеве и Львове власти централизованно проводят тендер на установку тревожных кнопок, систем видеонаблюдения в образовательных учреждениях. Видеонаблюдение, соответственно, сохраняет информацию, что и как произошло (то есть не работает превентивно). Но кнопки тревожной сигнализации, доступ к которым есть у вахтера школы, у дежурного завуча, у директора школы, позволяют, в случае нестандартной ситуации, прибыть подготовленному «наряду», экипированному в средства защиты, со спецсредствами, которые в состоянии локализировать ситуацию, привести силовое задержание. Это необходимый минимум», - говорит специалист.

Как не допустить трагедии

По мнению Дмитрия Стрижова, если в украинских школах повсеместно установить тревожные кнопки (для нестандартных ситуаций), охранные сигнализации техпомещений, где находятся какие-то ценности школы, системы видеонаблюдения (в идеале, аналитическая, которая сможет фиксировать нездоровую активность – громкий звук, быстрое перемещение, падение тел), это позволит локализировать ситуацию на ранней стадии и не допустить повторения трагедии в Казани.

Но есть и еще один путь. Дмитрий Стрижов напоминает, что в Норвегии после того, как Андерс Брейвик расстрелял студентов, власти закупили у частной компании определенное программное обеспечение, и теперь, по сути, «тревожная кнопка» есть у каждого школьника в смартфоне. «Если какая-то нестандартная ситуация, школьники ее включают и, фактически, в специальный мониторинговый центр идет прямая трансляция с того места, где проходит происшествие. В этом центре видят, что происходит, где - четкую локацию - и принимают решение, что делать. Ложных сработок «кнопки» было какое-то мизерное количество. Это говорит о высоком уровне ответственности самих граждан Норвегии. Нечто подобное может быть реализовано и в украинских школах», - считает он.

В свою очередь, психолог, психотерапевт Виталина Устенко настаивает: дабы не допустить трагедий как в Казани, следует менять отношения на уровне «ребенок-родитель»: «Я бы предложила родителям попробовать ответить самому себе на условные десять вопросов о своем ребенке. Допустим, назвать его близких друзей, чем увлекается, помимо школы, какие у него любимые фильмы или музыка. Если взрослые не могут этого сделать, ребенок с ними не делится. Они его не знают. Если они не могут этого сделать, то не могут быть уверены, что ребенок не в опасности».

По ее словам, часто родители начинают изучать историю браузера ребенка, читать переписки. И, к счастью, в большинстве случаев дети не готовят теракты, а просто скрывают личную информацию от родителей. «Но такое поведение родителей не помогает выстраивать нужные доверительные отношения. Наоборот, это приведет к ухудшению отношений», - напоминает она.

Напоследок, напомним, что после карантина школьники в Украине возвращаются к занятиям офлайн, то есть в стены школ. И, по мнению специалистов, сейчас и родителям, и педагогам следует уделить детям особое внимание. Хотя бы потому, что, находясь дома, без живого общения, они потеряли навыки коммуникаций и желания сглаживать конфликты. И после нескольких недель эйфории от возвращения в офлайн, может наступить критический момент – возвращения к травле друг друга.

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь