Законопроект о судоустройстве: шаг к увековечению власти?

Цель судебной реформы - способствовать дерибану государственной собственности, сохранению власти нынешней верхушкой и перераспределению взяток... Но выгодно ли это олигархам Партии регионов?..

Цель судебной реформы - способствовать дерибану государственной собственности, сохранению власти нынешней верхушкой и перераспределению взяток... Но выгодно ли это олигархам Партии регионов?..

Законопроект о судоустройстве и статусе судей, принятый народными депутатами в первом чтении, вызывал острые дискуссии в политикуме и судейской среде. Представители оппозиции жестко критикуют законопроект, заявляя, что главная его цель – поставить судебную систему под полный контроль «регионалов». Представители Партии регионов преимущественно расхваливают его на все лады, утверждая, что такой закон является значительным шагом в направлении формирования профессионального и независимого судопроизводства, преодоления коррупции в судейской среде. Правда, в частных разговорах они все же не скрывают, что в предложенных реформах заложен весомый политический подтекст.

Конечно, представить, что большинство народных избранников и представители власти в целом действительно пылко желают получить профессиональное и справедливое судопроизводство может только очень наивный человек. Перефразируя известное высказывание времен Римской Империи о том, что рабы мечтают не о свободе, а о собственных рабах, можем сказать, что и наши политики мечтают не о независимом судопроизводстве, а о судах, которые обслуживают именно их интересы.

Судебной системе – полный контроль?

Политический подтекст этих реформ прежде всего связан с тем, что Партия регионов, полностью монополизировав исполнительную и законодательную власть, еще не имеет возможности поставить под полный собственный контроль судебную систему, которая в известной мере, особенно верхушка Верховного суда Украины, сохраняет определенную независимость и ориентируется на Блок Юлии Тимошенко. Не имея технологической возможности стреножить ВСУ, «регионалы» пытаются уменьшить его влияние на судей и решения, которые принимаются в судебной системе. И положения, которые исключают возможность  повторной кассации и создают новую специализированную систему судов, которые будут заниматься уголовными и гражданскими делами, призваны обеспечить процесс полного выведения судебной системы из-под влияния Верховного суда.

Вроде бы справедливо звучит аргумент в пользу такой реформы повторной кассации. Ее практика сама собой делала абсурдным положение о том, что кассационное решение является окончательным и пересмотру не подлежит. Хотя следует отметить, что десятки тысяч дел, которые находятся на обжаловании в кассационных инстанциях ВСУ, ВАСУ и ВГСУ, хорошо показывают уровень коррумпированности и деградации всей судебной системы. Если столько дел принято к рассмотрению по кассации, то это демонстрирует или то, что судьи кассационных инстанций безосновательно принимают к рассмотрению кассационные жалобы с целью получения взятки, или вся система местных и апелляционных судов массово продуцирует решения с нарушением норм материального и процессуального права – и тогда всех этих судей следует немедленно гнать из судебной системы. Как не досадно, но справедливым является и первое, и второе предположение, потому что в действительности они никоим образом не противоречат друг другу.

Логично звучит также идея завершения процесса формирования системы судов, которые будут специализироваться на гражданских и уголовных делах, что регулирует определенную противоречивость нашей судебной системы, в которой уже создана система специализированных судов по административным и хозяйственным делам. На сегодня Верховный Суд Украины одновременно является и высшим судебным органом в системе судов общей юрисдикции, и кассационной инстанцией для гражданских и уголовных дел. То есть в этом качестве формально он является равным относительно высших судебных органов специализированных судов, при этом его кассационные решения в гражданских и уголовных делах весомее, чем кассационные решения высших судебных органов специализированных судов.

Дерибан, увековечение власти и перераспределение взяток

В тотально коррумпированной судебной системе Украины замыкание всех дел на систему специализированных судов, через уже установленный контроль за ними со стороны «регионалов», имеет целью, во-первых, обеспечить концентрацию влияния на принятии окончательных решений относительно раздела государственной собственности в интересах правящей верхушки; во-вторых, увековечить власть (опыт судебных баталий 2004 – 2009 годов засвидетельствовал роль судебной системы в вопросе получения и удержания власти); в-третьих, перераспределить многомиллиардные потоки взяток в интересах высших судебных органов специализированных судов, почти полностью исключив из этого процесса судей ВСУ.

Понимая настоящие мотивы тех, кто продавливает судебную реформу в ее сегодняшнем виде, должен отметить, что не все здесь так однозначно. Дело в том, что представители большого бизнеса, интересы которого представляет в первую очередь Партия регионов, сталкиваются с тем, что коррумпированность судебной системы является одной из главных причин ухудшения рейтингов инвестиционной привлекательности Украины. Это, в свою очередь, приводит к значительному росту цены заимствований на международных финансовых рынках для украинских предприятий, необходимых им для проведения модернизации и реконструкции, а также существенного занижения капитализации бизнеса наших миллиардеров. И их потери от этого исчисляются десятками миллиардов долларов. Этим противоречием между желанием получить контроль над судебной системой и неотложной необходимостью хотя бы частичного наведения порядка в судебной системе и улучшения инвестиционного рейтинга Украины пропитан весь законопроект.

А судьи кто? Миллиардеры из Высшего совета юстиции?

Да, к безусловному позитиву предложенных изменений можно отнести внедрение обязательного ежегодного декларирования всеми судьями и их семьями не только доходов, но и расходов, которые превышают их месячную зарплату, и публикация этой информации на веб-сайте Государственной судебной администрации Украины. Правда, если речь идет о судьях Верховного Суда и высших судебных органов специализированных судов, то за неподачу или несвоевременное представление декларации об имущественном состоянии для ее оглашения, а также за отображение в ней заведомо неправдивых сведений, привлечь их к дисциплинарной ответственности должен Высший совет юстиции. Но в этом случае было бы очень уместно выкрикивать: «А судьи кто?» Потому что относительно самих членов ВСЮ нет требования декларировать ни доходы, ни затраты. Хотя если посмотреть на личный состав членов ВСЮ, то понимаешь, что не миллионеров, среди них, по-видимому, и нет. Потому целесообразно было бы проверить именно их доходы и расходы и собрать документальные подтверждения источников некоррупционного происхождения денег на покупку их бентли, мерседесов и майбахов, яхт, самолетов, вертолетов, загородных «хаток» стоимостью в миллионы долларов и часов за десятки или сотни тысяч условных единиц.

Наказание судей

Еще одним позитивом законопроекта можно считать более подробную процедуру рассмотрения и принятия решений относительно наложения дисциплинарного взыскания на судей. Однако основания для наложения взыскания достаточно размыты, они открывают возможность влияния на необходимые решения в ручном режиме. Так, отмечается, что «судья может быть привлечен к дисциплинарной ответственности в порядке дисциплинарного производства за существенные нарушения норм процессуального права при осуществлении правосудия, связанные, в частности, с отказом в доступе лица к правосудию на основаниях, не предусмотренных законом, нарушение требований относительно раздела и регистрации дел в суде, правил подсудности или подведомственности, не обоснованное применение (безосновательное неприменение) мер по обеспечению иска». Но что в действительности являют собой эти «существенные нарушения процессуального права» не понятно, а это, беспрекословно, будет создавать возможности для неофициального давления на судей. Хотя, как по мне, все нарушения процессуального права, которые были признаны основанием для отмены судебного решения, нужно считать «существенными». В Украине десятки тысяч судебных решений отменяются именно на основании нарушений норм процессуального права.

Понятно, что наказание судей за нарушения любых норм процессуального права, которые были основанием для отмены решений, вызовет шок и возмущение судебных небожителей. Они же уполномочены определять виновных в нарушении норм украинского законодательства, а вместо этого сами чуть ли не ежедневно пренебрегают ими.

Кстати, эту недоурегулированность системы наказаний судей видно на таком примере. В законопроекте отмечается, что дисциплинарное взыскание в виде выговора исчезает, если на протяжении года со дня наложения дисциплинарного взыскания на судью не будет наложено новое дисциплинарное взыскание. При этом ничего не указано, а какие последствия возникают, если на протяжении года судья дважды или несколько раз заслужил дисциплинарное взыскание. Хотя это в действительности должно повлечь за собой освобождение от должности, иначе мы и в дальнейшем будем иметь проблему вопиющих нарушений норм процессуального права со стороны судей и практику массовой отмены вышестоящими судами решений нижестоящих судов.

Меньше циркуляции

К позитиву законопроекта следует отнести положение, по которому вышестоящий суд обязан не направлять дело на новое рассмотрение, а принимать окончательное решение. Этим самым ликвидируется практика многократной циркуляции тех же дел между местными судами и апелляционным и кассационным судом. Это бесспорно будет способствовать реализации прав граждан на защиту своих интересов в суде.

Молодость - порок: ли не лучше ли поменять судей  на заседателей?

К определенной, я бы даже сказал, анекдотической нелогичности закона следует отнести то, что им предусмотрена возможность занимать должность судьи после достижения двадцати пяти лет и только с трехлетним юридическим стажем, в то время как народным заседателем может быть гражданин, которому наполнилось не менее тридцати лет. То есть судьей может быть лицо, которое в своей жизни еще толком ничего не видело и которое имеет просто мизерный жизненный и юридический опыт, зато к народным заседателям авторы законопроекта выдвигают более жесткие условия. Очевидно, все должно быть наоборот. Если возраст народного заседателя еще как-то можно признать достаточным для рассмотрения дел, то минимальный возраст судьи и его стаж практического опыта в сфере юриспруденции должен быть существенно повышен. Хорошо если бы судьей имел право быть гражданин, который достиг если не сорока, то по крайней мере тридцати пяти лет и имел стаж ну по меньшей мере лет десять.

И как бы это не высокопарно звучало, хочу подчеркнуть, что для гражданина, который становится судьей, это должно быть последним местом работы. Его профессиональный и человеческий опыт должен служить интересам общества. А судейский статус – определять для человека определенный результат всей его жизни и общественное уважение к нему.

Суд и Вавилонская башня

В этом законопроекте есть еще одно положение, которое со всей определенностью можно назвать сугубо политическим, при этом откровенно непрофессиональным.

Так действующим законом о судоустройстве определенно, что судопроизводство в Украине осуществляется на государственном языке. В то же время «лица, которые не владеют или недостаточно владеют государственным языком, имеют право пользоваться родным языком и услугами переводчика в судебном процессе. В случаях, предусмотренных процессуальным законом, это право обеспечивается государством».

Вместо этого законопроектом в языковом вопросе вводятся новации, практические последствия реализации которых никто, похоже, серьезно не оценивал. Так, предусматривается, что «в судах, расположенных в местах компактного проживания граждан другой национальности, могут использоваться, наряду с государственным, их национальные языки». При этом «участникам процесса, которые не владеют языком судопроизводства и возбуждают ходатайство об обеспечении ведения процесса на другом языке, суд обеспечивает ведение процесса на таком языке или позволяет пользоваться услугами переводчика».

Политический подтекст этого решения очевиден, и в интересах носителей какого языка это предложение внесено, тоже понятно. Но осознают ли авторы законопроекта, как это будет выглядеть на практике? С формальной точки зрения этой возможностью вроде бы получат право воспользоваться не только русскоязычные граждане юго-восточной Украины, но и, например, лица, которые компактно проживают в Закарпатье, для которых родной язык венгерский, или те, кто компактно проживает на Буковине или Одесской области, и для которых родной язык румынский. А еще есть те, кто в повседневной жизни общается на крымскотатарском, болгарском, польском и других языках.

 Представим, что рассматривается судебное дело в Закарпатье, в одном из тех районов, где компактно проживают носители венгерского языка. И вот по ходатайству участников процесса дело слушается на венгерском. Оказывается, что и судья у нас свободно владеет венгерским, и секретарь суда. Все документы во время судебного процесса ведутся на венгерском языке, стенограмма заседания – тоже, и решение суда – так же на венгерском. То есть в полном соответствии с нормами законопроекта, который имеет все шансы в ближайшие недели стать законом. Однако возникает одна маленькая проблема. Кто-то из участников процесса оказывается неудовлетворенным принятым решением и подает апелляционную жалобу. Все судебное дело должно поступить в апелляционный суд города Ужгорода, в котором судьи не обязаны знать, к тому же в совершенстве, венгерский. Что им делать со всеми документами дела, включая стенограмму, написанными на венгерском, – переводить на украинский? И за чей счет? кто будет гарантировать, что все переведено точно так звучало на языке оригинала в суде первой инстанции, с учетом всех языковых нюансов? Можно ли быть уверенным, что судья в мотивировочной или результативной части решения абсолютно корректно изложил по-венгерски нормы законодательных актов, которые у нас написаны по-украински?

Я умышленно так обстоятельно привожу этот пример, чтобы было лучше видна всю абсурдность языковых новелл. И не нужно думать, что это только с использованием в судопроизводстве венгерского или, например, крымскотатарского языков будут проблемы – с использованием русского – тоже возникнут сложности. Потому что, опять же, если дело рассматривалось на русском и все документы и стенограмма написаны этим языком, то что делать со всеми настоящими документами судьям, скажем, апелляционного суда? Во-первых, где гарантия, что судья первой инстанции корректно перевел на русский нормы законодательных и других нормативных актов, написанных по-украински, и не исказил ли этот «литературно-судебный» перевод нормы действующего украинского законодательства? А законодатели прекрасно знают сколько языковых нюансов есть в украинском законодательстве. И то, что в украинской законодательной языковой лексике звучит уже как постоянное выражение, далеко не каждый языковед, не говоря уже о судьях, переведет корректно на русский.

Принимая решение, судьи апелляционного и кассационного судов в мотивировочной части обязаны дословно цитировать решение суда первой инстанции. И на каком языкем его давать – по-русски? Представляете себе этот языковой винегрет из кусков судебного решения, написанного на украинском и русском языках? А если все писать по-украински, то кто будет отвечать за юридическую корректность двойного перевода?

Следовательно, очевидно, что внеся эту норму в законопроект, авторы пытаются поиграть на языковых струнах электората, не очень задумываясь, до чего может дойти в случае, если кто-то начнет реализовать ее на практике.

Борис Кушнирук