Глава комитета ВР по вопросам семьи и молодежи Артур Палатный: Партия «УДАР» серьезно рассматривает вариант похода на парламентские выборы и понимает, что у нее есть все шансы собрать фракцию

Глава парламентского комитета по вопросам семьи, молодежной политики, спорта и туризма и замглавы депутатской группы «УДАР» Артур Палатный в интервью УНИАН рассказал о перспективах обеспечения молодых семей жильем, предвыборных амбициях «УДАРа», религиозных разногласиях с партнерами по пропрезидентской фракции и своем отношении к законопроекту о клевете.

Народный депутат Артур Палатный уже вторую каденцию возглавляет комитет Верховной Рады по вопросам семьи, молодежной политики, спорта и туризма, и в то же время является близким соратником мэра Киева Виталия Кличко.

В прошлом году нардеп стал соавтором скандального законопроекта о внедрении уголовной ответственности за клевету в СМИ и Интернете, против которого выступили часть журналистов и коллеги депутата по пропрезидентской фракции, частью которой в нынешнем созыве парламента являются представители группы «УДАР».

На данный момент депутат и глава комитета объявил о старте подготовки к запуску государственной программы по строительству жилья для молодых семей, по этому поводу УНИАН и напросился к нему в гости.

В начале февраля стартовала всеукраинская кампания «Житло молоді» по обеспечению молодых семей собственным жильем. Тогда же вы заявляли, что о проблеме чиновники знают, но финансирования программы не выделяют вот уже второй год. С чем, по-вашему, связано такое отношение местных властей?

До этого момента, молодежное строительство не финансировалось уже около пяти лет. До 2014 года командой Януковича деньги выделялись, но туда запускались «свои» строительные компании, которые лоббировали интересы депутатов, министров и на молодежном строительстве вымывали деньги из бюджета. Сейчас в стране денег нет, наша задача – сделать прозрачную программу. В первые годы после Майдана мы не поднимали этот вопрос, так как прекрасно понимали, что идет вооруженный конфликт, государство создает боеспособную армию практически с нуля. И это огромные деньги. Мы стали поднимать этот вопрос в течение двух последних лет, так как сейчас страна развивается и идет хоть и не быстрое, но движение вперед – растет ВВП, курс доллара остановился. То есть, появилась какая-то минимальная стабильность и мы, как представители комитета, должны были поднять этот вопрос. Безвизовый режим, который мы получили, существенно упрощает все процедуры и теперь молодые люди, даже не имея рабочих виз, едут зарабатывать деньги за рубежом. Но есть огромная проблема – наша молодежь очень продуктивная, сильная, грамотная, а потому мы имеем огромный риск оттока молодых образованных людей за границу, где им предложат более выгодные условия и социальные пакеты. И поэтому государство должно заинтересовать молодежь создавать семьи и рожать здесь детей. Мы понимаем, что не только в Киеве, но и в других городах очень важно дать возможность кредитовать под маленькие проценты на большой срок, давать им такие цены [на жилье], которые молодой парень и молодая девушка смогут осилить, создавая свою семью и работая на благо своей страны. После начала реформы децентрализации, я обращался в органы исполнительной власти и мне говорили, что деньги на эту программу есть, но их должны предусмотреть власти на местах – местные администрации или местные советы. Мы также понимаем, что выделение этих средств местными властями ни в одном законе четко не прописано – этот вопрос решается по усмотрению каждой конкретной общины и местных советов, которые, допустим, эти же деньги распределяют на освещение населенных пунктов или строительство дорог. К их мнению на местах тоже нужно прислушиваться, но молодежь должна быть мотивирована.

До 1 июня вы попросили присылать обращения от молодых семей. Учитывая, что проблема массовая, есть ли реальные механизмы ее решения?

Первый шаг – это, безусловно, сбор обращений, так как мы, как профильный комитет, этим количеством обращений хотим показать масштабы проблемы. Молодежное строительство, в отличие от ныне действующей программы льготного кредитования, предусматривает совсем иную ценовую политику и себестоимость жилья. Кроме того, дается и другой срок временной рассрочки – 20-25 лет под очень маленький процент.

Сейчас мы хотим убедить местные власти и профильных министров выделить хоть какие-то средства – конечно, мы понимаем, что миллиардов на эту программу при дефиците бюджета тоже никто не выделит, но надо хотя бы начать выделять деньги на целевое молодежное строительство, то есть, сделать первые шаги. И тогда, я уверен, что органы местного самоуправления, особенно меры городов, подхватят эту инициативу и также начнут выделять деньги, после чего мы получим результат. Этот вопрос я уже обсуждал и с премьером Владимиром Гройсманом, и с вице-премьером Геннадием Зубко, которые заверили меня, что будут пытаться найти средства.

При этом Зубко, по итогам нашей последней встречи, предложил закрепить эту инициативу на законодательном уровне. Насколько я знаю с его слов, уже сейчас Кабинетом министров готовится соответствующий законопроект. Мы, естественно, ждем его в комитете, так как понимаем, что его еще предстоит доработать, но наша задача – принять этот закон в кратчайшие сроки. Мы хотим успеть до 1 июня, так как в июне происходит перераспределение средств государственного бюджета. В противном случае, нам придется ждать до следующего года и следующего бюджета. Если законопроект будет принят, то стартовать эта программа, прежде всего, может в регионах, которые могут сами зарабатывать, а также в городах-миллионниках, где есть большие бюджеты. Когда мы запустим эту программу, я могу представить, какое огромное количество семей будут обращаться за помощью в регулирующие госорганы и так быстро этот процесс не решится. Но главное в нем – не сбавлять темп.

Нардеп уверен, что страна устала от популизма / фото УНИАН

Учитывая, что парламентская предвыборная гонка хоть и неофициально, но уже началась, можно ли считать обеспечение молодежи жильем одним из возможных «козырей» фракции БПП на грядущих выборах?

Любое позитивное движение любого народного депутата, независимо от аббревиатуры его политической партии – это огромный плюс для политической силы и тех депутатов, которые это сделали. Но комитет об этом говорит уже не первый год. Конечно, это можно привязать к выборам. Но страна устала от популизма и с подготовкой к выборам это не связано.

Вас часто называют тенью Виталия Кличко и его правой рукой. Часто ли мэр Киева советуется с вами в каких-либо вопросах?

Виталий Владимирович на сегодняшний день является лидером партии «УДАР», а также мэром Киева. И судя по рейтингу, достаточно неплохим мэром. С первого дня, как мы группой «УДАРа» зашли в парламент с группой «БПП», тогда, мы убрали свои амбиции, так как началась война в стране. У нас сейчас есть два направления работы – Виталий Владимирович сегодня занимается городом, я с другими депутатами работаю в парламенте. Естественно, политические вопросы, в частности, законопроекты, мы обсуждаем перед каждой сессией, так как у нас, как у депутатской группы, есть своя позиция. А что касается Киева, то у Виталия Владимировича есть хорошая команда и ему необязательно советоваться со мной в том, что не касается моего направления. Лично я был против того, чтобы он шел в меры Киева в 2014 году, когда город был разграблен и разорван. У нас с ним по этому поводу была долгая дискуссия, он мне приводил свои аргументы, я ему – свои. И длилась она не один день. Я родился и вырос в Киеве, общаюсь здесь со многими людьми и среди них было очень много скептических настроений [насчет кандидатуры Кличко]. Киев – это очень сложный город. Здесь переплетаются все политические силы и разные сферы влияния. Но тем не менее, ведется работа, есть результат, и сейчас я очень рад, что тогда был не прав. Также, как и многие скептики тех времен. Например, показателен в этом пример Труханового острова, который за время работы Кличко из места с незаконным отведением земли и незаконными застройками превратился в хороший парк, где люди могут приезжать на отдых с детьми и кататься на велосипедах, а не на джипах. И это показатель его работы как мэра.

Не буду лукавить, что мы не обсуждаем каких-то вещей. Мы близко знакомы еще с 1988 года и все это время мы общаемся – где-то спорим, где-то соглашаемся. Но я понимаю, что чем больше он находится на посту мера, тем меньше я ему могу дать советов, о том, как быть мэром, потому что он очень сильно растет [смеется].

Кстати, как вы познакомились с Виталием Кличко? Расскажите об этом подробнее, а то встречала в ваших интервью разные версии.

Я занимался спортом, был уже кандидатом в мастера спорта – мой отец вел меня по этой стезе, так как он также был в прошлом мастером спорта по боксу. Впервые я пришел в тренировочный зал в 13 лет и в Киеве я ездил из одного зала в другой. Мне хотелось расти дальше, и отец привел меня, на тот момент в Центральный спортивный клуб армии (ЦСКА). В армию идут с 18 лет, я пришел туда в 16, в спортроту (особое подразделение, где ребята, пока служат в армии, могли тренироваться и могли ездить на международные соревнования), но не принимал присягу, а просто там тренировался. Виталий Владимирович на тот момент уже принял присягу и был чемпионом СНГ по кикбоксингу – новому виду спорта, который только развивался. Тогда он еще не был реализовался как боксер. Придя в спортроту, где все ребята были постарше, я понял, что ничего не умею, хотя на тот момент уже был чемпионом Киева. Тогда мы и сдружились.

Вы являетесь почетным президентом Киевской федерации бокса. Каковы ваши функции в этой организации?

Мой отец был первым президентом Федерации бокса Киева после того, как Украина получила независимость. И мне лично, и думаю, что и братьям Кличко спорт дал огромный толчок в жизни. Долгое время я был вице-президентом Федерации бокса. Будучи далеким от политики и занимаясь бизнесом, я всегда сам помогал и просил своих друзей из бизнеса организовывать соревнования. Мы проводили очень много турниров и проводим их в Киеве до сих пор. Любая федерация – это та же общественная организация, в которой много своих проблем и вечно не хватает денег. И это большая ответственность. Я попросил своего друга Кирилла Шевченко, бизнесмена и боксера, возглавить федерацию. Когда я пошел в политику, мне тоже много раз предлагали ее возглавить, но я отказывался, так как считаю, что любым вопросом нужно заниматься системно – начиная от маленького бизнеса и заканчивая управлением государством. Но при этом я сказал ему, что буду помогать. И когда я стал народным депутатом, а 22 декабря 2012 года я впервые стал главой комитета по вопросам семьи, молодежной политики, спорта и туризма.

Естественно, с тех пор я стал почетным президентом федерации бокса. Первая и основная моя функция – помогать и продвигать наших спортсменов. Став главой комитета, у меня для этого появилось намного больше возможностей, так как фактически, я сейчас нахожусь в той отрасли, с которой начинал свою жизнь – со спорта. Очень важно, чтобы на каждом месте и в каждом кресле сидел профессионал. Я себя считаю профессионалом своего дела.

Палатный хорошо относится к Зеленскому и Вакарчуку / фото УНИАН

О профессионализме. Вы в мае не очень лестно высказывались о перспективах участия Владимира Зеленского и Святослава Вакарчука, считая, что ни один из них не является профессиональным политиком. С какого места или времени политик становится профессиональным?

Я очень хорошо отношусь к этим парням. Владимир Зеленский – отличный комик и актер, Святослав Вакарчук – хорошо поет, его песни слушает и любит вся страна. Мне часто задают вопрос о Кличко, дескать, он тоже бывший спортсмен. Но в его пользу есть несколько аргументов. Кличко, прежде чем попасть в Верховную Раду в 2012 году, начал свою карьеру как политика, будучи узнаваемым человеком во всем мире, он в 2006 году стал депутатом Киевсовета и главой «Блока Виталия Кличко», дважды пошел на выборы мэра в 2006 и 2008 году. И становление его как политика происходило не год и не два, а целых шесть лет. Люди, идя в политику, особенно в условиях войны, должны быть к этому готовы. Быть президентом – это большая ответственность. Человек должен управлять экономикой, социальной политикой внутри страны, внешнеэкономической политикой, а в условиях – еще и Главнокомандующим. И к какому бы лагерю мы не принадлежали и к какому претенденту бы не относились, если мы сделаем ошибку, она коснется каждого из нас. У каждого политика момент профессионализма наступает в разное время. Это как в спорте – один становится мастером спорта за 10 лет, другой – за 3 года, а третий вообще им не может стать. Все зависит от личных способностей. Пока этих ребят – ни одного, ни второго – мы не видели в роли политиков, и мы не можем давать им оценку.

Но Вакарчук ведь уже был ранее депутатом…

Он числился депутатом в Раде, после чего написал заявление [о сдаче мандата] и ушел. Вместе с Русланой Лыжичко. Также сделала Злата Огневич в этой каденции. И я считаю, что они сделали правильно – Вакарчук как патриот и певец, который является брендом нашей страны в искусстве, был в высшем законодательном органе и ушел, потому что тогда понял, что, наверное, это не его. Я не против того, чтобы Вакарчук или, допустим, Зеленский шли в парламент. Это позиция любого украинца. Он понимает, что он уже всего добился в своем направлении и хочет что-то изменить в стране. А для этого нужно не просто говорить дома на кухне, а нужно чему-то учиться, выходить на трибуну, принимать законы. Нельзя вот так со старта взять и пойти в большую политику – так не получается. Завтра мы уйдем из Рады, но ответственность за наши действия останется, ведь под документом будут стоять наши подписи. Мы в начале работы парламента на патриотично-популистской ноте приняли много законов, которые теперь требуют изменений…

Какие законы, по-вашему, можно назвать таковыми?

Например, закон о люстрации, ведь из-за него мы столько грамотных, серьезных специалистов вывели из исполнительной власти. Вспомните, сколько иностранных специалистов в Кабинете министров мы брали на работу и ни один из них не показал здесь свою работу. Я приведу один пример. Есть человек, к которому я очень хорошо отношусь и считаю своим близким другом – Николай Ярославович Голомша. Я его знаю очень много лет до политики – мы летали к Виталию [Кличко] на поединки, дружим, общаемся. Он всегда, до власти Януковича, занимал высокие посты в Генеральной прокуратуре. Во времена Януковича, при Пшонке, у которого он ранее был начальником, его понизили до начальника отдела и просто оставили в системе. Его боялись, потому как знали, что он порядочный и идейный человек. И этот человек во время Майдана он каждый день был с нами, работая в тогдашней ГПУ. Вы понимаете, что могло с ним быть? Самое простое – его могли уволить с работы с «волчьим билетом», открыть уголовные дела и так далее. После Революции Достоинства и принятия этого закона, когда Махницкий стал главой ГПУ, а Николай Ярославович был его замом, его попросту выбросили из системы. И его случай – не единичный, это десятки, сотни, а может, даже и тысячи людей, которые что-то могли изменить в стране – ускорить реформы, внести в них правильные изменения. К сожалению, группа «УДАР» также это поддерживала – мы все это делали для того, чтобы выбить «злочинну владу». Да, это нужно было делать, но нужно внести поправки, которые и сегодня еще не поздно внести. Но об этом не принято говорить.

Нардеп заявил, что партия «УДАР» серьезно рассматривает вариант похода на парламентские выборы / фото УНИАН

Группа депутатов «УДАРа» в парламенте, как вы недавно признавались, сейчас насчитывает более 30 человек. Задумываетесь ли уже о том, чтобы идти отдельным от БПП списком на будущие парламентские выборы? Этот вопрос будет решать кто? И где – в Киеве или Вене?

Плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Безусловно, мне, как одному из создателей партии «УДАР», который стоял у ее истоков, хочется, чтобы наша группа стала фракцией со своей позицией по каждому вопросу. И, как и в 2014 году, так и сегодня, нужно смотреть то, что важнее для страны и людей. Сегодня об этом рано говорить. Такие амбиции есть. Сейчас важно пройти президентские выборы, чтобы понимать, какой будет наша страна и что с ней будет дальше. Если мы сможем сделать больше для страны, объединившись с какой-то политической силой и создать влиятельную фракцию из хороших специалистов и порядочных людей, то мы это сделаем. Конечно, партия «УДАР» серьезно рассматривает вариант похода на парламентские выборы и понимает, что у нее есть все шансы собрать фракцию, по крайней мере, не меньшей той, что была в 2012 году. Этот вопрос будет решать политсовет партии. Я безусловно, слышал о том, что якобы вопрос президентства или мэра Киева решался в Вене, но для меня это звучит абсурдно, потому что на это решение в 2014 году влияли наши западные партнеры. В то время я лично не был в Вене и не принимал каких-либо решений, поэтому мне это больше напоминает какую-то фейковую историю [смеется]. Не нужно придавать большего значения олигархам.

А предлагали ли вам занять в будущем пост главы парламентской фракции?

Я вам хочу сказать, что быть главой фракции – это серьезная ответственность. Мне такого предложения не поступало, потому что у нас не было четкого понимания того, что будет осенью. Возможно, такая ситуация и произойдет, но для этого сначала нужно создать фракцию. У нас есть достаточно перспективные, сильные, публичные люди, которые лучше смотрятся с трибуны и могут возглавить фракцию. Я со своей стороны, готов подставить плечо, свои возможности и политический опыт.

Говоря о «перспективных людях», кого вы имеете в виду?

Например, нынешняя глава нашей группы Оксана Продан. Может, и мне придется возглавить эту фракцию – обсуждения идут разные, но пока я бы это не конкретизировал. Сегодня об этом некорректно будет говорить – мы еще не знаем, какой будет фракция и какая это будет политическая сила. Давайте пройдем президентские выборы.

В одном из недавних интервью вы упоминали, что у группы «УДАР» во фракции БПП есть свое мнение при принятии решений, и все вопросы, как правило, решаются за круглым столом. Часто ли мнение депутатов «УДАРа» не совпадает с мнением остальных, были ли на вашей памяти голосования, в которых группа «УДАР» демонстративно не участвовала?

У нас в группе свободное голосование. Происходит это [демонстративные неголосования] нечасто, но единичные случаи все же бывают. Последний случай – это голосование за Томос, мы его поддерживали частично. Томос – это, прежде всего, религия. Сама идея объединения очень правильная – церковь, как страна, должна быть объединена. Но вера – это личное дело каждого. И мое субъективное мнение, что это должны делать не политики, а церковники и верующие. Главное –  чтобы не было захвата церквей и силовых противостояний.

В 2013 году вы в одном из интервью призывали к поддержанию нормальных отношений с Россией. Ваша точка зрения изменилась? То интервью 2013-го года – это был политический непрофессионализм, недальновидность, или что?

На тот момент никто не мог себе даже в страшном сне представить, что у нас будет открытая военная конфронтация с Россией. Мы географически находимся, грубо говоря, между НАТО и Россией и все они хотят на нас влиять. Когда я тогда об этом сказал, наверное, как неопытный политик (хотя я искренне так думал), я считал, что граждане Российской Федерации нам не враги. У меня там живут три двоюродных брата, много племянниц в разных городах. Когда мой брат, простой парень, который живет в Краснодарском крае, приезжал ко мне сюда, его потом два раз вызывали в ФСБ. Как я могу их считать своими врагами? Мы должны быть украинцами, отстаивать свои моральные, исторические, национальные ценности. И я сегодня могу сказать, что большинство граждан России поддерживают нас, но боятся об этом говорить. А вот преступный режим Путина, благодаря которому каждый день убивают наших солдат, режим, который захватил наши территории и пытается уничтожить наше сознание, я считаю врагами. У меня мнение не поменялось. И сохранять отношения нужно не с Россией, а с россиянами.

Палатный уверяет, что законопроект о клевете ни в коем случае не был направлен против журналистов / фото УНИАН

После нападения на активистку Екатерину Гандзюк в прошлом году, вы и еще несколько народных депутатов подавали законопроект об уголовной ответственности за клевету в СМИ и интернете. Тогда глава парламентской фракции «БПП» Артур Герасимов, пытаясь отмежеваться от скандала, связанного с законопроектом, назвал его личной инициативой отдельных народных депутатов. Это была ваша инициатива?

Этот законопроект непублично поддерживало 80% парламента, включая оппозиционные партии. Я бы хотел подчеркнуть, что тот законопроект ни в коем случае не был направлен против журналистов. Сегодня проблема в том, что каждый негодяй может создать фейковую или реальную страницу на Фейсбуке и обливать грязью и откровенной ложью кого угодно. И она может коснуться вашей семьи, друзей, вас, в том числе. И в отличие от «законов 16 января», с которым этот законопроект сравнивали, в нашей законодательной инициативе речь шла о заведомо ложной информации. И эта информация влияет на наше общество. Я не хочу, чтобы двое моих детей жили в нездоровом обществе, я не хочу уезжать за границу, хотя я мог уже давно это сделать. Я хочу, чтобы в нашей стране что-то менялось в лучшую сторону. И потому не вижу в этом законе ничего плохого и не боюсь этого закона. Моя задача как народного депутата – делать качественные законопроекты и голосовать за них.

На данный момент законопроект находится в комитете. Его вынесут на рассмотрение парламента?

На сегодня законопроект находится в профильном комитете на доработке. Я хотел бы предложить поучаствовать в создании законопроекта именитым журналистам, общественным активистам, и вместе сделать качественный законодательный продукт. Если мы хотим что-то изменить в стране, то надо начинать с себя.

Правда ли, что вы контролируете самый известный стрип-клуб Украины – столичный «РИО»? Который сейчас фигурирует в расследовании о проституции.

Начиная с 80-х годов, мой отец занимал высокие посты в торговле – он был директором многих центральных гастрономов. В бывшем 9 гастрономе, на улице Лысенко и Богдана Хмельницкого, он был одним из первых, кто вместе со своим рабочим коллективом взял в аренду помещение с правом приватизации. И в 90-х годах году он с коллективом приватизировал это предприятие, и оно стало акционерным обществом «Театраль». АО «Театраль» изначально не было моим предприятием, меня там и близко не было поначалу. Я в нем позднее также состоял, но вышел оттуда в 2012 году. Учитывая конъюнктуру рынка, эту недвижимость стали сдавать в аренду. Там есть шесть объектов, которые сдаются в аренду. Там есть ряд учредителей, кроме моего отца и мамы. Все говорят, что это помещение Палатного, но на самом деле – Палатного-старшего. В 2000 годах, когда я занимался бизнесом, мне предложили в одном из помещений сделать казино. Никакого стрип-клуба там и близко не было. Позже был принят закон о запрете игорного бизнеса и с тех пор казино «РИО» перестало существовать. Дальше помещение снова сдали в аренду – пришла другая команда людей, которые занимаются другим бизнесом, и которая не стала менять вывеску. Но я к этому отношения не имею, хотя акционерное общество владеет этим помещением и сдает его в аренду до сих пор. То, что меня с ним связывают, делается для чьей-то выгоды, не более.

А почему вас связывают с рестораном «Мандарин», вы к нему тоже имеете отношение?

Никакого отношения к этому заведению я никогда не имел и не имею. По реестру его хозяевами являются граждане США. Более того, я этих ребят знаю. Когда «Мандарин» связывали со мной в 2013 году, могу сказать, что это были происки «злочинной влады». Когда позже в «Мандарине» попытались сделать подпольное казино, я пошел к его хозяевам и сказал им: поскольку это место связывали со мной, а у нас с вами хорошие отношения – если где-то в СМИ укажут, что где-то было открыто подпольное казино – я первый с полицией приеду его закрывать. И когда я об этом узнал в «Мандарине», так и произошло.

Встречались ли вы в Вене с Фирташем в последнее время? Обсуждали ли планы на парламентскую избирательную кампанию? С кем еще вы их обсуждаете?

Я с Фирташем не знаком и ни с каким другим олигархом не обсуждал политику. Я для них, в нынешней ситуации, слишком маленький человек.

Анастасия Заремба

УНИАН в Google News