Василий Шкляр: Украинофобы нашли в моем романе даже “порнографию"
Василий Шкляр: Украинофобы нашли в моем романе даже “порнографию"

Василий Шкляр: Украинофобы нашли в моем романе даже “порнографию"

17:49, 03.03.2011
10 мин.

Мог ли я написать: «В дом зашел красивый русский, с русым лицом, с голубыми глазами, достал штык, и заколол ребенка в колыбели»? Это была бы ложь, а не литература...

Мог ли я написать: «В дом зашел красивый русский, русоволосый, с голубыми глазами, достал штык, и заколол ребенка в колыбели»? Это была бы ложь, а не литература...

Василий Шкляр получил Шевченковскую премию в области литературы за роман «Чорний Ворон. Залишенець», воспроизводящий одну из самых драматичных и наиболее умалчиваемых страниц украинской истории – борьбу украинских повстанцев против оккупационной власти в 1920-х годах. Главный герой роман – холодноярский атаман по прозвищу Черный Ворон – борется против большевиков, оккупировавших Украину и устанавливающих в ней свой строй...

Но не всем чиновникам, политикам и издателям понравилось, что такое произведение наградили высшей премией в стране, поэтому они начали кампанию очернения произведения. Нашли в нем вроде бы что-то “ксенофобское”... В первый раз эти обвинения прозвучали 24 февраля на неком мероприятии «Собор гражданского согласия» во главе с правительственным чиновником Дмитрием Табачником.

Видео дня

Василий Шкляр ответил на наши вопросы.

В нашем разговоре по телефону вы намекнули, что за инсинуациями вокруг вашего романа «Чорний Ворон» стоит один и тот же центр, что и за преследованиями Марии Матиос. Что это за центр?

Василий ШклярЭтот центр, мягко говоря, неприязненный ко всему украинскому, потому что как только появляется яркое украинское явление, что-то глубоко национальное, то сразу начинается какая-то шумиха, и за ней всегда стоят одни и те же имена. Так было и с фестивалем повстанческой песни в Ирпене прошлой осени...

Вчера и сегодня мне звонила Мария Матиос, говорила: «Василий, все это идет из одного источника». Потому что используется одна лексика, одна фразеология, одни штампы – это будто язык одного человека. Они даже не способны на какие-то интересные вариации. Даже обвинения повторяются.

Говорили даже о какой-то порнографии в моем романе.

Это исходит от людей, не представляющих себе, что такое порнография, а тем более, что такое ксенофобия.

Меня особенно поразило, что такие обвинения пошли от издателя (имеется в виду директор «Фолио»), который должен был бы разбираться в литературе, в ее законах, в том, что автор предлагает свои законы в художественном произведении, с которыми ты должен считаться, как минимум, на уровне читательского внимания.

Простите за нескромность, но мое произведение оказывает глубокое влияние на читателя именно своими художественными качествами. Думаю, именно за художественное качество Шевченковский комитет и оценил роман. Потому что в первую очередь произведение ценят за его художественные качества, за агитки премии не дают.

Директора издательства «Фолио» уже успели назвать правой рукой Табачника, раз уж оно печатает произведения этого господина. Может быть, это источник как-то связан с Табачником? Хотя мы понимаем, что сам он слишком мелкая фигура, чтобы быть каким-то самостоятельным источником...

Я не могу ничего утверждать на сто процентов и никогда не утверждал. Откуда мы знаем?.. Мы видим, что появляются люди вроде депутата Европарламента Мирского, который что-то тоже там заявлял, – человека особой биографии с реноме пророссийского политика.

Но я не хочу это комментировать и кого-то обижать, потому что я гуманист, а не ксенофоб.

Могли ли бы вы найти общий язык с Табачником?

Мне не случалось с ним близко общаться. Трудно сказать, в чем можно найти с ним общий язык: в любви к картам или к чему?..

В любви к Украине...

Нет! Здесь мы все-таки разные.

О чем, по вашему, свидетельствуют эта кампании против вас, Марии Матиос?..

Еще раз подчеркиваю: кому-то очень не нравятся глубоко патриотические акции, которые производят глубокое впечатление на людей.

На чем основаны их обвинения против меня и Марии? – на выдергивании цитат из художественного текста. Это очень опасная вещь, это вульгарно – брать цитату и носиться с ней. Из «Чорного Ворона» мало того, что выдергивают какие-то слова – еще и переводят их неграмотно. Это вульгарный подход к оценке произведения.

Кто-то из ваших очернителей поставил вас на один уровень неким О.Бузиной, сказав, что дать вам Шевченковскую премию – все равно что дать ее Бузине...

Это один из таких приемов – чтобы кого-то унизить, нужно поставить его в один ряд с какой-то одиозной фигурой. Но меня это не задевает. Меня не волнуют разные упреки и сравнения. Я создал книгу своей жизни. Еще только начиная ее писать, я говорил, что это будет книга моей жизни. И ни перед кем не собираюсь оправдываться, книга сама себя защитит. И уже защитилась: многими тысячами людей, многими письмами.

Мне массово приходят письма от евреев, россиян со всех уголков мира. А больше всего писем идет из Донбасса, и первые средства на фильм я получил именно из Алчевска.

Зачитаю последнее письмо, которое достал из почты: «Искренне поздравляю вас с награждением премии, несмотря на злопыхательские замечания некоторых псевдопатриотов, которые общаются между собой только на малорусском суржике. Несомненно, ваш роман – это творческая удача. Думаю, что правда не может разъединять, правда только сплачивает нормальных людей любых национальностей. Спасибо за ваш писательский труд. Владимир Корсунский, продюсер «5 канала», Санкт-Петербург».

Это для меня очень высокие оценки.

Главное обвинение против вас – это употребление в романе “ксенофобских” слов «жид» и «москаль»...

Василий ШклярЭто от непонимания самой природы литературы, ведь эти слова были в той эпохе – они и передают правду, колорит того времени.

В правительстве УНР при Петлюре было «министерство жидовских дел». Это было единственное правительство в мире, имевшее министерство по защите евреев, но оно носило такое название. Я не могу сегодня брать и переводить. Если я буду менять запахи эпохи, то это будет просто дикость.

Там у меня речь идет о главном атамане Холодного оврага Василии Чучупаке, я пишу, что в келье Мотриного монастыря, где он устроил свой штаб, стучала американская машинка. Представьте себе, что вместо «американская машинка» я бы написал «компьютер».

Мне говорят, почему у тебя враг такой отталкивающий, а украинцы такие хорошие? Но ведь там среди украинцев негативных героев больше всего, потому что украинцы часто становились изменниками.

Я же пишу через призму восприятия крестьянами этой захватнической орды с официальным разрешением армии Буденного на «самообеспечение по дороге Украиной», то есть с разрешением грабить, насиловать. Так как я могу писать по-другому?! Представьте, как бы я писал: «В дом зашел красивый русский, с русым лицом, голубыми глазами, вынул штык и заколол ребенка в колыбели». Это была бы литература?!

Это был бы абсурд. Я пишу «москаль», потому что так их тогда называли. Если идти против правды, тогда зачем вообще браться за перо?!

Некоторые из моих современных критиков считает, что сейчас, мол, другой уровень культуры, другая цивилизация, и мы должны были бы избегать этих слов.

Но в моих романах о сегодняшнем дне этих слов и не найдешь. Но это исторический роман, в котором отражены исторические реалии, правда, которой я максимально пытался достичь. Вот и все!

Говорили ли вы с Борисом Олийныком – председателем Шевченкового комитета? Что он думает по поводу этих обвинений?

На следующий день после решения комитета я позвонил ему, чтобы поблагодарить за то, что он создал в комитете честную атмосферу, чего раньше не было. Раньше всегда были какие-то торги, например, если мы дадим этому писателю, то пусть художники проголосуют за вот того. Было даже такое, что звонили и говорили: «Выдвиньте этого автора – уже решено, что именно он будет лауреатом». Поэтому меня предостерегали: «Борис Олийнык премии тебе не даст, он же коммунист». Я всегда отвечал, что Борис Олийник – это в первую очередь большой поэт и порядочный человек. Если бы он хотел, мог бы привлечь на свою позицию треть комитета, тогда все – я бы не получил премии. Борис Олийнык на это не пошел, он сделал так, чтобы все голосовали по совести.

Собственно, поэтому и звонил ему, чтобы поблагодарить, но его, кажется, не было дома.

Может, то, что происходит вокруг вашей книги, – только к лучшему, лишняя реклама?

Мне многие говорят, что это неплохой пиар, это лишь на пользу, но такая польза не всегда приятна. Тем более что мой роман и без этого хорошо продавался. Думаю, он бы и так пробился к своим читателям.

Холодноярский дух уже никто никуда не денет.

...Я не из тех людей, которые бы радовались такими инсинуациями.

А может, вся дело в том, что вы открыто поддерживаете идею дать Крыму и Донбассу право на самоопределение?

Василий ШклярЯ согласился на интервью с вами сегодня потому, что как раз хотел сказать об этом. Я иногда делаю грубую ошибку, когда даю интервью по телефону, потому что часто журналисты перекручивают содержание сказанного, а особенно региональные журналисты.

Еще задолго то того, когда эту мысль высказал Андрухович, в начале 90-х годов (тогда я был пресс-секретарем Украинской республиканской партии, еще когда были Левко Лукьяненко, Михаил Горынь), я сделал прогноз. Я тогда сказал: «Если вы хотите иметь украинское этническое государство или государство с украинским этническим лицом, оно возможно сегодня (то есть в начале 90-х) в пределах Галичины, Приднепровья, Волыни, Севера. А с Крымом и Донбассом будут проблемы. Если вы хотите строить политическую цивилизованную нацию, то это будет надолго. Если не верите, через двадцать лет поговорим на эту тему и вы увидите, что все наши проблемы будут в этом плане нерешенными».

Так и произошло. Я сделал тогда прогноз, который исполнился.

Но я хочу сказать другое... Писатель не политик, он имеет право на свою мечту – геополитическую, любую. Я же не отдаю никому Крым и Донбасс. Те люди, которые набросились на меня за это, поговорили и забыли, а я за Крым жизни отдам, если нужно будет. А те, кто меня обвиняют, не отдадут.

Беседовала Оксана Климончук

 

Новости партнеров
загрузка...
Мы используем cookies
Соглашаюсь