Василий Хара: Джарты с помощью позвоночной Генпрокуратуры хочет забрать нашу собственность

В Генпрокуратуре уже возомнили себя небожителями… Меня попросил Шкиря, и я согласился… А разве как нардеп я не мог заработать себе (на Лексус)?.. Интервью

Недавно между двумя видными представителями Партии регионов Василием Джарты и Василием Харой произошел публичный скандал.

Вынес сор из избы крымский премьер. 24 мая он заявил, что руководство Федерации профсоюзов Украины (его возглавляет Василий Хара) планирует передать ряд санаториев и отелей в Крыму в управление израильской компании. «Передача крымских профздравниц в управление израильской компании может привести к их фактической ликвидации, – заявил председатель Совмина автономии Джарты. – Мы уже имеем печальный опыт, когда ряд санаториев уничтожали – от них остались только названия и отдельные корпуса, а на месте бывших санаторных парков теперь стоят элитные дома».

Хара же на следующий день выступил с ответом. Он устами совета ФПУ через СМИ обратился к президенту Украины Виктору Януковичу с просьбой «прекратить попытки высокопоставленных должностных лиц Крыма прибрать к рукам имущество, которое принадлежит профсоюзам».

Масла в огонь подлила Валентина Семенюк-Самсоненко, которая через неделю на пресс-конференции подтвердила, что ФПУ планирует провести приватизацию ряда принадлежащих профсоюзам здравниц, и сказала, что приветствует «мужественный шаг Джарты».

Мы попросили Василия Хару прокомментировать обвинения со стороны однопартийцев и не только.

ЭТО БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАННАЯ ПРОВОКАЦИЯ ДЖАРТЫ И ЕГО ПОЗВОНОЧНОЙ ГЕНПРОКУРАТУРЫ

Василий Георгиевич, Генпрокуратура запретила вам как главе ФПУ решать вопросы, связанные с собственностью. Говорят, вы хотите забрать последние имущественные комплексы Украины.

23 мая прибегает к нам представитель ГПУ с предписанием о том, что нам, президиуму Федерации профсоюзов, якобы запрещают рассматривать вопросы собственности. Они в ГПУ уже возомнили себя небожителями. Генпрокуратура и высокопоставленные чиновники проводят очередную рейдерскую атаку на собственность ФПУ. А сигналом для атаки стало выступление Джарты, который сказал, что 24 мая мы якобы будем рассматривать вопрос о передаче некой израильской компании целого списка санаторно-курортных учреждений. Ну неправда это!

24 числа на заседании президиума вопросы собственности не рассматривались. Это можно подтвердить. За двадцать дней мы присылаем повестки членам совета, и этот вопрос в повестке не стоял. Это говорит, что готовилась запланированная провокация господина премьера и его «позвоночной» Генпрокуратуры (которая действует «по звонку» против нас). Собственность ФПУ – незыблема, и только мы имеем право принимать решения, что с ней делать. И собственность, которая относится к ФПУ, стала частной.

Были созданы акционерные общества, которые мы сделали частными: «Укрпрофздравница» и «Укрпрофтур». И наша частная собственность защищена законом. Ни государство, ни ГПУ к этому отношения не имеет. Но собственность живой организм, что-то рождается, что-то развивается. Я, когда пришел в ФПУ пять лет назад, то попросил дать сведения о состоянии имущественного комплекса. Тридцать девять предприятий в течении пяти лет работают без рентабельности. Мы платим за аренду, за охрану. Деньги уходят на неработающие предприятия. Нормальный собственник должен это продать. Поэтому федерация будет продавать ту собственность, которую считает неэффективной. Другое дело, у меня есть сомнения и четкие знания, что раньше до моего руководства продавались даже высокорентабельные предприятия. Трускавецкурорт продали за копейки.

Но я не могу нести ответственность за дела своих предшественников. Но Джарты и Генпрокуратура, тиражируя эпизоды прошлых лет, создают плохой фон. Их месидж такой: федерация такая-сякая, продала свои объекты. Но они анализируют дела 2002-2005 годов. Мы же, наоборот, вернули себе восемь комплексов, и в судах есть дела по возврату нашей собственности. Мы ничего не продали. Мы пытаемся создать систему эффективного управления.

То есть вы подвергаете сомнению утверждения ГПУ, что уже вы продали десятки объектов профсоюзной собственности?

Ничего не продано. Но есть тридцать девять объектов, которые мы хотим продать. Хотя уверяю вас, они долго стояли, и никого не интересовали, потому что никому не были нужны.

У федерации есть большой опыт продавать курортные объекты за пять копеек, по балансовой стоимости...

Повторяю еще раз: я не принимаю это на свой счет.

Тогда почему вы отказались от инвентаризации объектов ФПУ Фондом госимущества, предложенной Валентиной Семенюк-Самсоненко?

Семенюк – … (обзывает ее. – Авт.), пошла она вон. Ни кто иной, как я, наработал пакет предложений, каким образом провести инвентаризацию. Инвентаризация – дело собственника, а не какой-то Семенюк.

Ну, профсоюзная собственность – она же все-таки типа народная… Логично подпустить туда Фонд госимущества для учета и контроля.

Типа народной собственности не бывает. Типа 80% народной собственности разворовано. Почему вы не задаете вопрос Генпрокуратуре: куда делось 80% общегосударственной собственности? Это собственность профсоюзов. И они в праве решать, как с ней обходиться.

Но инвентаризация делается. И мы хотим сделать ее детально: до туалета, до квадратного метра, до забора. И мы до конца года это сделаем. Но никто не вправе это сделать, кроме нас. В том числе и гениальная Семенюк.

Укрпрофздравница и Укрпрофтур – операторы профсоюзной курортной собственности. Оператор стал частным акционерным обществом. А санатории, которыми он управляет, – собственность людей. В этом нет противоречия?

Вы прям как профсоюзный работник. Все народ вспоминаете.

Конституция определила три вида собственности: государственную, муниципальную, частную. У нас у профсоюзов была коллективная собственность. Государство приравняло коллективную собственность к частной.

ШКИРЯ ПОПРОСИЛ, И Я СОГЛАСИЛСЯ

Выглядит так, что вы, руководители ФПУ, члены президиума, пользуясь тем, что правовой статус профсоюзного имущества не был определен, сделали его частной собственностью, то есть своей. Все досталось профсоюзному руководству?

Не болтайте глупостей. У этой собственности есть родословная. Нам никто ее не дарил, не передавал на время. Она имеет свою историю с 20-х годов прошлого столетия. Но даже, если не смотреть историю, а смотреть хозяйственный кодекс, где сказано, что если юрлицо владеет собственностью (движимым или недвижимым имуществом) в течении десяти лет, то это собственность его. У нас есть целая история, которая показывает, что собственность профсоюзов – это наша собственность.

Под профсоюзами вы имеет в виду конкретных физлиц, членов президиума ФПУ, правильно?

Не только их. Профсоюзная организация – такая же, как Верховная Рада. Она представляет народ. А народ может повлиять на нее только в день выборов – и все. У нас тоже есть выборы. Но у ФПУ все устроено еще более демократично. У нас снизу избираются делегаты на съезд, а съезд принимает стратегические решения. Съезд избирает совет. А в совете, который определяет политику между съездами, есть триста человек. И есть президиум, в котором состоит шестьдесят семь человек и который представляют интересы своих организаций. Три выборных органа. Задолго до меня, чтобы управлять собственностью, члены профсоюза, - народ, как вы говорите, - съезд, совет и президиум создали акционерные компании «Укрпрофздравница», «Укрпрофтур».

Я только навел порядок в правлении, в наблюдательном совете. Я раскопал стратегию развития собственности, принятую советом федерации еще в 2006 году. Формируя новую стратегию, я во многом позаимствовал те положения. Мы обязали советы и президиум выполнить решения стратегии. Мы сделали все, чтобы навести порядок в собственности. Но как только начинаешь наводить организационный и финансовый порядок, например, в санатории «Украина», в ответ начинаются звонки или визиты депутатов, чиновников.

Звонят, небось, друзья по партии?

Они прежде всего, но не только они. Только в Ворзеле начали наводить порядок, звонят высокопоставленные журналисты. Руководители телеканалов – нельзя ли, мол, оставить в покое…

Крымский санаторий «Ясная Поляна» при вас ушел вашему советнику и однопартийцу Шкире. Вы это как-то прокомментируете?

Наглая ложь. Что произошло… Санаторий длительное время не работал. Фуникулер, который возит людей с горы вниз на пляжную часть, пришел в негодность. Санаторий пустовал два года. К нам обратился центральный комитет угольщиков с просьбой взять санаторий в аренду.

При этом пишутся жалобы, обращения, что там все приходит в упадок. Что я должен был делать, скажите мне?

Отдать скромным донецким угольщикам. Конечно, отдать. Что тут еще сделать?

А если отбросить вашу иронию, которая диктуется вашими ощущениями, ответьте. Вы на моем месте, вы – руководитель. Что делать?

Человек пришел и сказал: я плачу зарплату, выплачиваю долги. Шкиря выплатил задолженность, отремонтировал фуникулер, санаторий работает, он платит нам за аренду. Что в этом там плохого? Был бы не Шкиря, был бы другой.

А какой пакет именных акций получил ваш советник Шкиря?

Никакой. У него в аренде отдельные здания и помещения. Мы не передали ни одной акции ни на одном предприятии. Неужели я похож на человека, который будет врать?

Вы похожи на профсоюзного босса, который ездит на Мерседесе S-класса…

А до того, как я купил Мерседес, я на Лексусе ездил, а еще раньше на БМВ. Потом продал Лексус, добавил и купил Мерседес, обычную базовую модель.

Я тринадцать лет депутатом работаю, мог уже что-то заработать. Начинал, кстати, с Жигулей-семерки, девятка тоже была.

В Генпрокуратуре есть восемь уголовных дел, касающихся земли, на которой стоит профсоюзная собственность. Вы по ним проходите?

Это касается событий 2004 года. Я понимаю, что кто-то там заработал, но я не знаю точно. Санатории, которые пустовали, стали отказываться от части земли, якобы чтобы не платить налоги за землю, отдали сельсоветам. Сельсоветы эту землю отдают, продают. Против сельских голов возбуждаются уголовные дела.

Как действовала администрация санаториев? Имели право, не имели? Получали, не получали?.. Следствие разбиралось. Но должна же быть презумпция невиновности. Все уголовные дела касаются эпизодов прошлых лет, 2002-2005-го. И валить на то, что у Хары что-то не так, - это специально делается. Никаких претензий ко мне нет. Ни один квадратный метр не ушел.

ПЕРВОЕ, ЧТО СДЕЛАЛ ДЖАРТЫ, СТАВ ПРЕМЬЕРОМ, ПРЕДЛОЖИЛ ЗАБРАТЬ У НАС ВСЕ САНАТОРИИ КРЫМА

В Крыму много земли. Ваши оппоненты предлагают все вопросы решать вместе. Это надо решать вместе с Джарты, с крымской властью, с региональными профсоюзами?

У меня все открыто. У нас региональные объединения профсоюзов представлены в президиуме ФПУ и принимают участие в решениях вопросов по сути. Я по процедуре не имею права принимать решения, касающиеся собственности. Эта процедура отчуждения собственности длинная, забюрократизированная. Кроме того, региональные профобъединения у себя на президиуме принимают предварительные решения, хотя закон этого не требует. Вопрос проходит через правление ФПУ, наблюдательные советы, президиумы, общее собрание.

Я считаю, что решения нужно принимать быстро, ответственно, но публично. Конечно, я не прочь советоваться с Джарты. Но у него столько собственности – почему он с нами не советуется, как ее использовать? Или назовите любого другого любимого вами олигарха, Пинчука, там, например, - почему он не советуется с народом, что ему делать со своей собственностью? Почему у них она – неприкосновенна, а тут каждый может тыкать и советовать.

И скажите, как мне советоваться с Василием Георгиевичем Джарты, если первое, что он сделал, став премьером полуострова, предложил президенту забрать у нас все санаторно-курортные учреждения Крыма. За всю профсоюзную историю такие эксперименты проделывались с профсоюзной собственностью. Знаете, что бывает с собственностью в руках государства? Она хиреет и в конце концов уходит к частному инвестору. И совершенно понятно, зачем нужны разговоры об отъеме этих объектов в пользу государства. Для чего, чтобы потом спокойно принять решения по судьбе этой собственности самим. И принять лично в свою пользу.

Зачем мы будем советоваться с человеком, который хотел и хочет у нас все забрать?

А что за израильский инвестор, которого вы привлекаете?

Я не знаю, почему прицепились к израильтянам и сделали из них врагов народа.

К нам обращаются многие инвесторы. Рабочая группа рассматривает все предложения. Наша собственность состоит из трех частей. Первая, которую нужно немедленно продавать. Мы тратим на нее 9-12 миллионов в год. Есть неплохо работающая собственность. Например, Миргород-курорт. Новый руководитель делает там «конфетку». И есть те, которые кое-как выживают, но требуют инвестиций.

Внутренних инвестиций нет. Я в сентябре прошлого года письменно предложил президенту воссоздать государственную курортную систему. И программу под это сделал. Но под эту программу мы ничего от государства не получили. Предложили израильтяне поучаствовать инвестициями. И мы израильский проект рассматриваем. Я считаю, что он выгоден. Например, санаторий имеет рентабельность 2%. При этом стоимость санаториев всегда реально выше, чем по бумагам, поскольку она не индексировалась.

Израильтяне готовы вложить в систему полтора миллиарда долларов. Если соотношение акций израильтян и ФПУ будет 50 на 50, то чем плохо, если при этом они поднимут рентабельность до 20%. ФПУ, на правах совладельца будет иметь 10% прибыли. А наши затрапезные санатории получат человеческое лицо. И эти объекты будут по-прежнему принимать людей.

Значит, все-таки есть израильтяне, не на пустом месте о них говорил Джарты… А если он сам скажет вам, что в лице кипрской кампании готов поучаствовать в акционировании, что вы ответите?

Я ему скажу, пожалуйста. Мы ему предлагали: если есть интересы, приходи – говори. Но зачем вкладывать, если можно забрать? Зачем доставать деньги, если можно забрать так.

Знаете, один профсоюзный деятель, неолигарх сказал. Что простому народу все равно, чьи будут санатории. Разве их доступ туда не ограничен?

Пока это профсоюзное, то туда, хотите или не хотите, но приезжают простые люди. А как только оно перестает быть профсоюзным, вы не переступите черту этого санатория. Там народ будет присутствовать только в качестве охранника, водителя, горничной.

Куда делись государственные санаторные учреждения? Они в мраморе, и вы не переступите забор. Мы единственные, кто сохранил реабилитационные отделения. Можете мне не верить, но ни одна копейка не прилипла, пока я в этой должности. Эта работа – моя лебединая песня, и я не буду мараться.

Беседовала Лана Самохвалова

УНИАН в Google News