Лесь Подервянский: 25 лет занимаюсь боевыми искусствами, но пьяному они не помогают

«Иногда надо напиваться и с утра… В существовании Украины как государства в будущем у меня есть определенные сомнения… Власти прикончат Киев»…

Вообще это не в правилах УНИАНа давать материалы на сверку своим интервьюированным. Но случай с Лесем Подервянским особый. Говорят, он сильно обижается, когда обнаруживает, что из сказанного им убирают брутальные слова, и в дальнейшем этим СМИ интервью не дает. Мы хотим и в дальнейшем сотрудничать с одним из самых ярких отечественных провокаторов, поэтому отослали данный текст ему на сверку. После того, как интервью вернулось нам по электронной почте, мы его не редактировали, и даже не заглядывали в него. Так что предоставляем сегодня вашему вниманию Подю в чистом виде – ответственность за все сказанное лежит на нем. Если в тексте появились многоточия, то знайте, что их поставили не мы и уж тем более не Лесь, а компьютерная программа.

Ключевое слово «пидарасы»

- Лесь, нас привели сегодня сюда, в Вашу мастерскую, тревожные слухи. Мы узнали, что Ваша новая пьеса «Блеск и нищета пидарасов» замалчивается. Это так?

- Да ни хрена он не замалчивается. Пьеса уже опубликована в журнале «Шо». Кроме того, я отдал ее ребятам на сайт “Досліди”. Поищите в Интернете по ключевому слову.

- Ключевое слово «пидарасы»?

- Еще «блеск» и «нищета».

- Значит, не замалчивается?

- Да ни х***.

- Жаль. Иначе мы бы начали кампанию. Стали бы говорить о том, как они прессуют художника. Тем не менее, Вы как-то видите сценическую судьбу Ваших пьес?

- Думаю, в Киеве она вряд ли возможна.

- Извините, но мне кажется, Вы несколько недовольны современным состоянием театра в Украине.

- Он просто ***вый, по-киевски ***вый.

- В чем же дело?

- Театр делают режиссеры, но самые талантливые слиняли отсюда.

- А можешь назвать пример не***вого театра?

- В Грузии театр не***вый. Могу назвать имена таких режиссеров, как Роберт Стуруа, Резо Габриадзе. Валера Бильченко был раньше в Киеве.

- В Украине сложилась определенная группа людей, которых можно назвать подервянистами. Кто они, на Ваш взгляд?

- Подервянисты? Это что-то новенькое. (Смеется, пьет коньяк). Распи***яи, наверное.

- Кажется, Вы в этом слове не находите ничего плохого.

- На самом деле распи***ство – одно из определений слова «свобода». А свобода – это когда человек может позволить себе роскошь заниматься тем, что ему нравится. Но когда он позволяет себе не заниматься тем, что ему не нравится, это еще круче. А когда он совмещает первое и второе, это вообще высшая форма свободы. Распи***ство, одним словом.

- Вы все совмещаете?

- Стараюсь. Не всегда получается, но стараюсь.

Пьяному не помогает и кунг-фу

- Ты говоришь о распи***стве, тем не менее, насколько мне известно, регулярно занимаешься боевым кунг-фу, а это требует определенной дисциплины.

- Да, я занимаюсь два-три раза в неделю. Боевые искусства практикую уже тридцать лет.

- Приходилось применять что-то на практике?

- Дрался я редко, но дрался пьяным, а кода ты пьяный, абсолютно все равно, какой у тебя уровень подготовки.

- Да, но даосы и буддисты, которые как раз активно практикуют кунг-фу, тоже выпивают.

- Ах, давайте отбросим сказку о пьяном мастере. Пьяному кунг-фу не помогает, а трезвый всегда может уйти от драки. 

- На деле много пьете?

- Я бы не сказал, что нужно каждый день с утра напиваться… Но и это тоже иногда надо. А пью практически всё – водку, коньяк, даже вино. Под настроение. 

- Вот о некоторых людях говорят, что они пьют по таланту, о других, что не по таланту. А вы?

- Что я?

- Считаете, что материтесь по таланту в своих пьесах?

- Я вообще считаю, что в природе нет нецензурных слов. Все слова цензурные и все нецензурные. Разделения существует только в очень отсталых обществах. Когда я смотрю американский фильм о наркоманах и убийцах в Бронксе, а там один другому говорит: «Ай фак ю! Мазе факер!» А у нас идет перевод: «Я тебя не уважаю, негодяй!» – как я к этому должен относиться? И это при том, что каждый человек у нас матюгается: в метро, в детском саду, - с пяти лет. В матерных словах нет ничего плохого. И нет ничего хорошего. Это нейтральные слова. Само по себе слово «х***» – не плохое и не хорошее. Оно не означает ни х***, кроме «х***». Но мы можем вложить в него какой-то негативный смысл.

- А можем в слово «стакан»…

- Да. Можем вложить х*** в стакан (смеется). Да вы пейте, хлопцы, не стесняйтесь.

- Да, но, может, в жизни люди не так часто матерятся, как в некоторых Ваших пьесах?

- Ничего подобного. Автор иногда даже несколько смягчает и очеловечивает своих героев. Действительность часто гораздо страшнее.

- В постановке какого режиссера Вы хотели бы увидеть свои пьесы?

- Наверное, был бы рад, если бы за них взялся Стуруа. Думаю, у Валеры Бильченко это тоже получилось бы.

Власти прикончат Киев

- В свое время Вы принимали участие в создании Клуба эстетического неповиновения, одной из основных целей которого было спасение Киева от безумных застроек. Как с этим дело обстоит сейчас? 

- Я отошел от всего этого, потому что начал этим заниматься вместе с Ларисой Скорик, а она позорно повела себя во время революции. Я поэтому дистанцировался от Клуба. Не хотел, чтобы наши фамилии со Скорик ставили рядом.

- Был Омельченко, сейчас Черновецкий. Что изменилось?

- Что нынешняя власть, что прежняя – все они одинаковые. Власть прикончит этот город рано или поздно. Если еще не прикончила.

- Наверное, такова, с позволения сказать, логика развития?

- Ну, да. Если здесь земля дороже, чем на Манхеттене, то конечно.

- Но картины на Манхеттене дороже?

- Конечно, дороже. Там есть много людей с деньгами, которые они готовы потратить на полотна.

- Хорошо, давайте поговорим об Украине и ее изобразительном искусстве. Что с ними будет?

- Что будет с Украиной или ее изобразительным искусством? Давайте разделять эти вещи. Потому что изобразительное искусство всегда было, есть и будет. Украина тоже всегда была, есть и будет, только Украина как народ, Украина как страна, Украина как территория, Украина как пейзаж, Украина как кухня. А Украина как государство – это нечто совершенно другое. И если в существовании первых я не сомневаюсь, то в существовании Украины как государства в будущем у меня есть определенные сомнения.

Блеск и нищета

- А что у Вас произошло в Америке? Вы собирались там жить?

- Ничего подобного. Я участвовал в выставке Артэкспо-2000 в Нью-Йорке. В последний день выставки ко мне подошли два хорошо одетых шалопая и сказали: «Что ты делаешь среди всего этого дерьма? Это же полный шит, а ты тут единственный, кто чего-то стоит». Один из них оказался арт-дилером, другой – дизайнером. Второй сказал, что делает сейчас квартиру Вуди Аллену. Они купили у меня для него работу «Воин, Смерть и Дьявол». А еще эти люди вывели меня на богатых нью-йоркских пидарасов, которые держат там весь арт-рынок. Это были серьезные люди. Все уже было на мази, но потом накрылось медным тазом из-за распи***ства моего друга, который взялся за все это. Он забухал, кого-то вые**л, не пришел на одну встречу, на другую встречу. Словом, совершил ряд провалов. Я к тому моменту легкомысленно уехал из Америки, и контролировать уже ничего не мог. 

- Вот они, гримасы свободы. Если не секрет, почем Вуди Аллен купил Вашу картину?

- Пошлый вопрос.

- А кто основной покупатель Ваших полотен в Украине?

- Я не знаю, кто это. Бывает, приезжают на джипах. Вот недавно приехали, выбрали картину, просили побольше и подороже. Дали кэшем деньги, уехали, оставили визитку, на которой я прочитал два ключевых слова «нефть» и «газ». И все.

- Часто в арт-среде о том или ином художнике говорят такое: он хороший человек, но писать не умеет. Тенденция, однако. Насколько это объективно?

- Вполне. Ведь внутри цеха каждый точно знает, кто чего стоит. Это самая точная оценка художника. О человеке могут сказать также, что он говно из-за того, что десять рублей занял и не отдал, что он вые***л того, кого хотел вые***ть я, но эти оценки не будут касаться его как художника.

- А кунг-фу как-то связано с живописью?

- Конечно. И там, и там ты приобретаешь мастерство, чтобы в какой-то момент стать от него свободным. И в этом смысле мне всегда была близка концепция Брюса Ли, который говорил, что любая система ограничивает. Главная твоя задача – стать самим собой. Это и есть лучшая для тебя система. А это ты можешь сделать только тогда, когда пошлешь на х*** все системы. Но парадокс в том, что прийти к этому без системы нельзя. Систему нужно отрабатывать. Это ежедневный труд... А что, у нас уже ничего не осталось?..   

Антон Зикора, фото Дмитрия Стаховского

УНИАН в Google News