Семья как "камера пыток": почему дети становятся жертвами домашнего насилия

Бить детей нельзя. Впрочем, как и подвергать другим видам насилия - от психологического до сексуального… Увы, многих взрослых, ввиду разных причин, эти знания не останавливают. А ужаснее всего, что, в большинстве случаев, дети становятся жертвами не «маньяков из подворотни», а близких людей.

Вопреки, расхожему мнению, что опасность подстерегает детей, преимущественно, вне дома – в темных подворотнях или даже в школе (хулиганов никто не отменял) - реальное положение дел выглядит несколько иначе. Так, руководитель отдела разработки тренинговых программ «Международного центра развития и лидерства» (Центр занимается внедрением лучших практик в сфере защиты прав детей посредством создания системы обучения, основанной на компетентностном подходе) Полина Клыкова отмечает: в большинстве случаев ответственность за насилие над ребенком несут люди из его близкого окружения. Дома (теоретически, в самом безопасном для себя месте), ребенок может запросто страдать от физического, сексуального, психологического (запугивание, оскорбления и т.д.) и экономического (умышленное лишение еды, одежды, права на учебу и т.д.) насилия.

Подтверждением этих слов могут служить криминальные сводки. К примеру, совсем недавно, в конце марта текущего года украинцев ужаснула новость: в селе Мыльники на Черниговщине произошло жуткое убийство двухлетней девочки Вероники, которую отчим забил до смерти прямо на глазах у ее матери. Девочка была не единственным ребенком в семье, у Вероники осталась пятилетняя сестричка, которую тоже регулярно избивали. Открыто уголовное дело, теперь грядут судебные разбирательства.

Конечно, в этой истории речь идет об объективно садистских преступных издевательствах над ребенком. Но когда кажется, что у «нормальных» родителей такого бы не случилось, это только кажется. Поскольку, по словам Клыковой, в большинстве случаев домашнего насилия (за исключением сексуального) у родителей нет изначальной цели навредить ребенку. Но в итоге они это делают, что объясняется конкретными факторами.

Не хотел, но навредил

Одним из самых распространенных факторов, который рискует привести к домашнему насилию, считается стресс. «Двое родителей вернулись с работы, устали, а ребенок кричит, машет им ручками, он-то им рад. Но у них нет сил вместе порадоваться. И вот звучит: «Прекрати кричать, заткнись, сиди молча». То есть совершается психологическое насилие. В отдельных случаях, поднимается рука на ребенка», – объясняет Полина Клыкова.

По ее словам, за рубежом уже давно практикуют программы поддержки родительства, которые считаются программами профилактики насилия. У нас подобные инициативы появились только недавно на уровне негосударственных коммерческих программ («Отцовство в радость», «Ответственное отцовство» и другие). Любопытно, что в Концепции Государственной социальной программы «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка на 2017-2021 годы» имеется пункт про «укрепление института семьи и формирование ответственного отцовства». Но будут ли реализованы какие-то программы – время покажет.

Эксперт отмечает, что внедрять такие инициативы на государственном уровне довольно сложно. Во-первых, это стоит денег. Во-вторых, не так просто доказать их эффективность: «Описание результатов можно увидеть через 5-10 лет, да и сложно зафиксировать, что именно программы повлияли на уменьшение насилия над детьми».

Еще одним фактором риска принято считать финансовое неблагополучие в семье, и, соответственно, потенциально повышенный уровень стресса. Хотя, естественно, прямой зависимости между бедностью и насилием нет. «Люди с хорошим достатком вполне могут устраивать дебоши. Папа «при должности», а ребенок и жена – избиты. Синяки закрывают шарфиками», – рассуждает Клыкова.

Известный, ярко-выраженный фактор риска – это если в семье кто-то злоупотребляет психоактивными веществами, наркотиками или алкоголем, имеет психиатрические заболевания. Однако, опять-таки, фактор – еще не закономерность. «Я знаю случай, когда ребенку туго затянули ремень вокруг шеи и привязали к ножке стола, фактически, как собаку. Но официально у родителей психических расстройств не было», – сетует она.

Одним из самых распространенных факторов, который рискует привести к домашнему насилию, считается стресс / фото pixabay.com

Ввиду недостатка элементарных знаний о детском развитии, может произойти непредвиденное насилие по отношению к ребенку. К примеру, если молодые родители сильно трясут новорожденного при укачивании, это может привести к мозговым дисфункциям младенца. Клыкова рассказывает, что за рубежом специально практикуют проведение специальных инструктажей, чтобы предупредить случаи насилия из-за низкой культуры родительства. К примеру, в США врачи проводят обучающий инструктаж всем молодым родителям перед выпиской из больницы. «В Украине такого нет. Все решается на месте, если в каком-то учреждении найдется группа врачей, которые по собственной инициативе проведут беседу», – добавляет эксперт.

Между тем, несправедливо будет утверждать, что в нашей стране профилактикой домашнего насилия совсем не занимаются. Полина Клыкова рассказывает о трех существующих уровнях профилактики.

Первичная профилактика касается всего населения. Это видеоролики на телевидении, социальная реклама, билборды с текстом определенного посыла.

Второй уровень профилактики направлен конкретно на тех, кто вероятнее других может совершить домашнее насилие над ребенком (берутся во внимание вышеупомянутые факторы риска). Вторичной профилактикой занимаются работники социальных служб, которые посещают семьи из групп риска или семьи, которые оказались в сложных жизненных обстоятельствах, и проводят профилактические беседы.

Последний уровень профилактики касается рецидивов. «Когда в семье уже произошло насилие, центры социальных служб или полицейские обязаны заниматься такой профилактикой. Где-то это реально работает, а где-то - только на бумаге», – подчеркивает Полина Клыкова.

Иллюзорная статистика

Эксперт рассказывает, что в ответе на ее запрос в Департамент семейной, гендерной политики и противодействия торговли людьми, приводятся такие цифры: в 2016 году 10 923 украинские семьи стояли на учете социальных служб как те, в которых произошло насилие по отношению к ребенку (без градации по видам насилия). Однако имеются все основания считать, что такие данные – намного ниже реального положения дел.

Во-первых, потому что далеко не все случаи домашнего насилия в Украине фиксируются. К примеру, если врач увидел синяк на внутренней части руки ребенка (а это должно быть подозрительно), но родитель сказал, что ребенок упал, врач, скорее всего, поверит родителям. Да и соцработник может не заметить таких «звоночков», поскольку – так уж повелось – посещает семьи только тогда, если в них происходила явная уголовщина. «В результате, вопрос о неспособности родителей позаботиться о ребенке поднимается уже только если речь идет о громком случае. Когда у ребенка, условно, уже куча переломов, сотрясений, ожоги, которые невозможно не замечать», – сетует Клыкова.

Во-вторых, нередко факт домашнего насилия не получает дальнейшего хода в соответствующих службах. «В своей практике я встречала случаи, когда информация о насилии над ребенком попросту не регистрировали в службе по делам детей», – говорит эксперт.

В-третьих, нельзя забывать, что в Украине все еще сохраняется традиция физических наказаний в «воспитательных целях». Из поколения в поколение передается модель семейного насилия, в которой строгое наказание с рукоприкладством принято считать едва ли не «семейной традицией».

Все эти факторы заставляют задуматься: действительно ли официальная статистика не врет? Особенно, если учесть страшную проблему сексуального домашнего насилия над детьми. Ведь, по информации Национальной полиции Украины, в прошлом году от сексуального насилия пострадало более 4,5 тысяч украинских детей. И где-то 70% пострадавших детей стали жертвами людей именно из своего близкого окружения.

К сожалению, в этом Украина не одинока – фактически каждый пятый ребенок на европейском континенте становится жертвой или свидетелем какой-то формы сексуального насилия (и по различным оценкам, в 70% - 85% случаях преступник действительно входит в «круг доверия»). Такие данные нашли отражение в отчете Лансаротского Комитета Совета Европы 2015 года, посвященного защите детей от сексуального насилия в «круге доверия». Анализировалась ситуация в 26 странах, на тот момент ратифицировавших Конвенцию Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия (Конвенция Лансароте), в том числе и в Украине. 

Замначальника НПУ Бушуев отмечает, что в 2017 году от детей поступило 1 200 заявлений о фактах сексуального насилия / фото mvs.gov.ua

В этом отчете также сообщается, что поскольку дети боятся говорить о случившемся, уполномоченные органы узнают лишь о части случаев насилия, а еще реже – преступников наказывают. И, да, это общее положение дел для всех стран. Правда, у нас в этом аспекте, если верить информации Нацполиции Украины, сегодня наблюдаются положительные тенденции – пострадавшие дети стали к ним чаще обращаться. Заместитель начальника НПУ Константин Бушуев отмечает, что в 2017 году от детей поступило 1 200 заявлений о фактах сексуального насилия. «И это положительная динамика, ведь 1 200 заявлений – это, фактически, 10% от общего количества сообщений о насилии в отношении детей. Тогда как в 2016 году было около 6% от общего количества», – подчеркивает Бушуев.

В отчете Лансаротского Комитета Совета Европы сообщалось, что всем странам Конвенции Лансароте не хватает эффективных инструментов для сбора данных о случаях насилия. Чтобы в странах была достоверная информация о случаях насилия, а не только неподтвержденная социология. А, стало быть, нужно такие инструменты разработать.

Революционные положения нового закона о домашнем насилии

В Украине этот вопрос совсем недавно сдвинулся с мертвой точки – новый закон о предотвращении и противодействии домашнему насилию, вступивший в силу в этом году, предусматривает создание абсолютно уникального механизма – единого государственного реестра случаев домашнего насилия и насилия по признаку пола. Естественно, в такой реестр будут включаться и случаи насилия по отношению к детям. Причем, вносить информацию в реестр могут все, кто столкнулся с насилием или просто узнал о таком случае. В отношении детей это могут быть, к примеру, сотрудники учреждений образования или здравоохранения.

Законом предусматривается, что каждый случай насилия будет проверяться уполномоченными органами, а потом можно будет увидеть, какие именно меры были приняты. «Конечно, вопросов у нас сегодня больше, чем ответов. Как такую базу создать, протестировать, устранить технические проблемы, обеспечить неразглашение информации и защиту персональных данных – это огромный вызов», – отмечает юрист Анна Христова, которая участвовала в процессе разработки и многочисленных обсуждений данного закона как эксперт и, позже, координатор Проекта Совета Европы по предупреждению и противодействию насилия в семье и насилия в отношении женщин.

Христова утверждает, что множество положений в законе соответствуют стандартам Совета Европы, отражая лучшие европейские практики. И, в любом случае, закон защищает интересы ребенка. К примеру, документ определяет, что жертвой может быть даже ребенок, который стал свидетелем насилия. Еще один момент – в законе сказано, что фактор домашнего насилия обязательно должен учитываться судами при определении дальнейшего места проживания ребенка при разводе родителей, при рассмотрении вопроса о лишении родительских прав и т.п..

Также закон вводит новые защитные средства реагирования на домашнее насилие – срочное запретительное предписание и ограничительное предписание относительно обидчика. Христова напоминает, что за внедрение этих инструментов боролись еще в 1998-1999 годах, когда выписывали проект закона о предупреждении насилия в семье. Тогда подобные предписания уже действовали в других странах, а теперь вот появились у нас.

Ни одному обществу в мире, даже самому успешному, не удалось пока полностью справиться с домашним насилием по отношению к детям / фото thefamilylawco.co.ru

Срочное запретительное предписание выносит обидчику полицейский. Это может быть требование покинуть место жительства пострадавшего, запрет любым способом контактировать с жертвой. А ограничительное предписание выдает суд.

Работает это так: к примеру, пострадавшая женщина с ребенком обращается в суд, просит вынести ограничительное предписание обидчику – ограничить общение с ребенком на три месяца. В это время, по словам Христовой, с семьей работают социальные службы, делают все, чтобы установить нормальные отношения. «Это еще не лишение родительских прав, но радикальная мера, направленная на спасение семьи», – говорит Христова.

Могут быть и другие варианты ограничительного предписания: запрет на пребывание в совместном жилье, общение по телефону, приближение на определенное расстояние.

По словам юриста, закон о домашнем насилии достаточно детализированный, но, чтобы революционные положения не остались на бумаге, необходимы подзаконные акты. К примеру, постановление Кабмина о порядке формирования, ведения и доступа к единому реестру случаев насилия. Приказом МВД следует прописать инструкцию для участковых полицейских о том, как применять срочное запретительное предписание. «Чтобы в ситуациях, когда насилие происходит прямо сейчас, полицейский мог выдворить обидчика из помещения. Знаете, как это в американских фильмах показывают», – говорит Христова и добавляет, что этот проект уже разрабатывается.

Врачи и учителя VS домашнее насилие

Помимо прочего, новый закон впервые накладывает четкие обязательства в сфере предотвращения домашнего насилия на учебные заведения и органы здравоохранения. «Теперь, обнаружив какой-то факт, возможно, связанный с домашним насилием, они обязаны в течение суток проинформировать об этом службу по делам детей и органы полиции. То есть уже не могут быть равнодушными», – объясняет Анна Христова.

Привлечение этих учреждений к предотвращению домашнего насилия юрист считает крайне значимой нормой. Главное только, чтобы она правильно заработала. Для этого учителя и врачи должны получить определенные навыки распознавания, где бытовые травмы, а где – последствия насилия. «Нужно формировать круг профессиональных экспертов, которые могут быть тренерами для педагогов или врачей… Тут же вопрос не только в том, чтобы не бить детей, но и в том, чтобы не причинять психологических страданий ребенку, не превращать его самого в потенциального обидчика», – объясняет Христова.

Кстати, подобным обучением медработников у нас недавно занялись. «Международный центр развития и лидерства» вместе с Уполномоченным президента по правам ребенка и Министерством здравоохранения Украины начали всеукраинский проект «Детство без насилия».

Полина Клыкова рассказывает, что изначально проект задумывался, как, в целом, налаживание всей системы реагирования на проблему детского насилия. Но поскольку у сотрудников соцсферы и у полиции данная тема начала потемногу сдвигаться с мертвой точки, а вот медиков никто не обучает, решили сосредоточиться на последних.  Именно врачи очень часто первыми замечают, что дети страдают от небрежного отношения или насилия. «Сколько случаев насилия иногда проходит мимо, просто потому, что врач не задал ребенку нужный вопрос», – сетует Клыкова.

Новый закон впервые накладывает четкие обязательства в сфере предотвращения домашнего насилия на учебные заведения и органы здравоохранения / фото УНИАН

Справедливости ради, стоит отметить, что ни одному обществу в мире, даже самому успешному, не удалось пока полностью справиться с домашним насилием по отношению к детям. По словам Анны Христовой, разница лишь в том, что где-то на насилие обращают внимание, когда речь уже идет о вопиющих последствиях для ребенка, а где-то – уже после первых признаков того, что ребенок страдает, учитель, врач или сосед информирует об этом уполномоченные службы.

«Это абсолютно не значит, что кого-то сразу наказывают или детей сразу отбирают у родителей. Просто на ребенка и ситуацию [в семье] обращают внимание службы по делам детей. Если нужно, совместно с психологами, работают с этими случаями. И вот эту систему «нулевой толерантности» к насилию, то есть абсолютного непринятия необходимо развивать у нас», – говорит она.

«Если есть четкая государственная позиция, что мы не будем мириться с домашним насилием, не будем считать, что это право родителей – применять или не применять насильственные методы при воспитании, – то уже дальше на всех уровнях будут разрабатываться и реализовываться программы по повышению осведомленности и неприятию насилия», – добавляет Христова.

Действительно, мириться с домашним насилием нельзя. Хотя это позорное явление не смогли полностью побороть даже самые цивилизованные государства, пускать все на самотек – худший вариант. Право жить без насилия – неотъемлемое право каждого человека. А насилие по отношению к детям должно вызывать неприятие у любого адекватного человека. Помочь в формировании такого сознания могут как телепередачи и социальные ролики с призывом не скрывать случаи насилия над детьми, так и обычные беседы с маленькими украинцами, которым важно объяснить: если вы страдаете – не молчите.

Ирина Шевченко

УНИАН в Google News