Отдаст ли Янукович газовую трубу России за дешевый газ?

Россия хочет не покупать нашу ГТС, а получить ее с минимальными расходами... Двусторонний консорциум угрожает «кидаловом»... Украине не нужен дешевый газ, потому что это похоже на наркозависимость... Экспертные оценки

1 февраля на пресс-конференции Президент РФ Владимир Путин заявил, что Украина намеревается вернуться к идее создания газотранспортного консорциума с Россией путем обмена доли в украинских газопроводах, по которым российский газ экспортируется в Европу, на доступ к добыче газа в России. Путин сказал, что власти Украины и эксперты в России готовят предложения, и он планирует обсудить их в ближайшее время с Президентом Виктором Ющенко и правительством Виктора Януковича.

Следом за заявлением Путина премьер-министр Виктор Янукович заявил, что считает перспективной предлагаемую модель энергетического сотрудничества Украины и России, которая допускает объединение добывающих и газотранспортных активов на равных условиях, – пятьдесят на пятьдесят. Министр топлива и энергетики Юрий Бойко также подтвердил намерения Украины принимать участие в проектах по добыче газа на территории РФ.

Вице-премьер Андрей Клюев в одном из интервью заявил, что Кабинет министров ведет с "Газпромом" переговоры о возвращении к газовым контрактам 2003–2004 годов, согласно которым цена на газ составляла 44 доллара за тысячу кубометров.

УНИАН попросил экспертов прокомментировать заявления российской и украинской власти.

Владимир Сапрыкин, директор энергетических программ центра им. Разумкова:

РОССИЯ ХОЧЕТ НЕ ПОКУПАТЬ НАШУ ГТС, А ПОЛУЧИТЬ ЕЕ С МИНИМАЛЬНЫМИ РАСХОДАМИ

Насколько можно судить из всех заявлений и учитывая проблемы с законодательством и в России, и в Украине, возобновление разговоров о газотранспортном консорциуме происходит лишь на уровне идей, которые не были детально продуманы с точки зрения технического, экономического соответствия законодательству. Тяжело комментировать заявления, которые противоречат законодательству, поэтому их реализация на практике выглядит очень проблематичной. С другой стороны, известно, что «черт кроется в деталях». А их мы не знаем. Если речь идет о том, что Россия предоставляет доступ к месторождениям, а Украина – к контролю ГТС, то непонятно, что же предоставляет гипотетическая третья сторона (Германия)? Учитывая, что в последние годы Россия выступала против участия любой третьей стороны, похоже, что речь идет о двустороннем консорциуме. На данный момент можно сказать, что мы не видим паритета предложений, их взаимовыгодности.

Говорить об условиях 50/50 нельзя, потому что, что такое 50% контроля ГТС? Непонятно, что имеется в виду, поскольку приватизация и концессия ГТС запрещены нашим законодательством. Доступ к российским месторождениям в обмен на повышение цены на российский газ, в свое время, был хрустальной мечтой Лукашенко. Но тогда ему сказали, что месторождения нельзя просто так получить, за них нужно бороться на тендере.

Теоретически участие в добыче газа на территории России для Украины является выгодным. Но нужно понять, чего это нам будет стоить? Потеря контроля над ГТС? Это неадекватно. Напомню, что через несколько лет Россия, вероятно, ощутит дефицит природного газа. При таких условиях вряд ли кто-то даст возможность другой стране добывать газ. Или, например, даст какое-то не разработанное месторождение, которое заработает лишь через 10–12 лет.

Кроме того, российское законодательство запрещает экспорт газа с территории России любым компаниям, кроме Газпрома. Так каким же образом Россия будет пропускать газ для Украины?

Путин назвал несколько западных компаний, которые работают с российскими месторождениями, но нужно отметить: они лишь разрабатывают газовые месторождения. Пока неизвестно, что они будут с этим газом делать, поскольку на сегодня законодательство запрещает экспорт. Скорее всего, они будут продавать его непосредственно в России.

Напомню, что в 2002 году была подписана декларация Путина–Шредера–Кучмы о передаче в управление украинской ГТС, согласно с которой система формально находилась в украинской собственности, но контроль, управление, регуляция доходов ГТС переходили этому консорциуму. Мировая практика не знает такого прецедента. Более того, украинское законодательство не позволяет этого делать. От идеи тогда отказались. Большинством специалистов, а также некоторыми правительственными чиновниками этот путь был признан невыгодным и саботировался.

О чем сегодня идет речь, неизвестно. Газпром не намеревается покупать украинскую ГТС. Он хочет получить ее каким-то другим путем, с минимальными расходами.

Удивляет, что такие заявления мы слышим от президента другого государства. Странно, что в Украине эти идеи не обсуждались на ни каком уровне, поскольку все другие заявления, какие мы услышали вслед за заявлением Путина, являются лишь производными от нее.

Путин отделяет вопрос ГТС и доступа к своим месторождениям от вопроса цены на газ для Украины. Однако украинская сторона что-то явно пообещала, какие-то обязательства уже были задекларированы, и это настораживает.

Дмитрий Выдрин, народный депутат (БЮТ), политолог:

ДВУСТОРОННИЙ КОНСОРЦИУМ УГРОЖАЕТ «КИДАЛОВОМ»

Мне кажется, такая революционная ситуация сложилась впервые. Несколько лет назад в своих публикациях я озвучивал возможную формулу газотранспортного консорциума. В первую очередь я отмечал трехстороннее соглашение, потому что никакие двусторонние проекты между Украиной и Россией в принципе невозможны. За последние годы накопилось столько взаимного недоверия, что нам необходим третейский судья на случай любых конфликтов. Это может быть, например, правительство Германии или какие-то структуры ЕС. А вторым условием для разговора о консорциуме я тогда собственно и называл допуск Россией Украины к своим газовым месторождениям. В таком случае это не односторонний процесс, а двусторонний, что меняет ситуацию.

В случае реализации этих двух условий можно вести действительно цивилизованную игру. Мы осуществляем экспертную оценку предлагаемых месторождений с привлечением европейских, а не российских специалистов, и после этого можем вести переговоры относительно компенсации эксплуатации этих месторождений какой-то составляющей частью, имеющейся у украинской стороны.

Подчеркиваю, все это возможно при наличии третьего, европейского партнера. Нам нужен доступ к месторождениям, контроль над ГТС и выход на европейские рынки. Газ ничего не стоит, если мы, скажем, совместно с Россией, сможем его транспортировать, но не сможем продавать, кооперируясь с покупателем. Нормальную же цену в 300–400 евро за тысячу кубометров могут предложить только европейские страны. Если можно в одну копилку бросить эти три составляющих части – поставщика, транзитера и потребителя – и адекватно разделить эти активы, то у нас возникнет идеальная схема наибольшего в мире трехстороннего консорциума. Никакие две стороны из этой тройки в любой комбинации не создадут действенной схемы.

То, что эти переговоры, о которых мы узнаем от Путина, являются непрозрачными, меня не удивляет. У нас так было всегда. Разве мы знаем что-то точно о «Росукренерго»? А о личность Дмитрия Фирташа? А об участии брата Президента в газовых договоренностях? Интересный парадокс: такая прозрачная субстанция, как газ, порождает вокруг себя абсолютно непрозрачные схемы.

Возможно, Путин наконец понял, что можно сотрудничать, только предлагая зеркальные схемы. Но здесь нужно быть настороже. Если будет идти речь о двустороннем проекте, то очевидная опасность, что кто-то кого-то «кинет». «Кидалово» – это наш и российский фирменный метод ведения бизнеса. Европа уже забыла, что это такое, там за последние 20–30 лет сформировалось общеевропейское правовое пространство. И потому главная функция Европы в таком проекте – гарантия от «кидалова».

Ильдар Газизуллин, эксперт Международного центра перспективных исследований:

УКРАИНЕ НЕ НУЖЕН ДЕШЕВЫЙ ГАЗ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПОХОЖЕ НА НАРКОЗАВИСИМОСТЬ

Странно выглядит то, что мы слышим такое заявление из уст Путина, а наши правительственные чиновники лишь подтверждают факт переговоров с российской стороной. Очевидно, что переговоры с Россией по этому поводу происходят, при этом общественность не знает не только об их содержании, но и о самом факте ведения таких переговоров, которые задевают стратегический интерес Украины. Суть украинских инициатив, если такие были, нам все равно неизвестная. Со слов Путина тяжело о чем-то судить.

Маловероятно, что речь идет о приватизации ГТС, потому о какой-то части чего бы не было говорить, очевидно, некорректно. Скорее всего, речь идет о консорциуме как модели общего управления ГТС. Все будет определяться условиями, на которых будет создаваться консорциум, какие права будут у его участников, а здесь возможны разные варианты. Выгодность или невыгодность такого предложения зависит от многих условий.

Какая часть предлагается в доступе к российским месторождениям? Пять, десять или пятьдесят процентов? Какие могут быть условия экспорта газа из российской территории, по каким ценам? Что Россия захочет взамен? Россияне уже вошли на наш рынок нефти и газа. Единственное, что им еще нужно, – это ГТС.

С другой стороны, возникает вопрос, насколько Украине вообще нужен дешевый газ? Я считаю, что не нужен, потому что это своего рода наркотик. Этой зависимости нужно лишаться, потому что она лишь тормозит процесс модернизации экономики.

Не исключено, что Россия пытается таким способом склонить Украину к сотрудничеству по схеме: мы вам газ – вы нам контроль над ГТС, но такой обмен не является равноценным.

Нужно заметить, что из числа европейских стран у Украины наибольшие после России резервы газа.

Украина не настолько энергозависима от российского газа, как множество других стран Центральной Европы, даже учитывая очень высокую энергоемкость украинской промышленности. Тем более, что эту энергоемкость мы спокойно можем снизить на протяжении ближайших 3–5 лет на 10–15%. Если сейчас ежегодное потребление газа в Украине – 75 млрд. кубометров (при том, что импортируем мы около 80% этого объема, остальные 20% – собственный газ) то через несколько лет этот объем годового потребления может быть меньше на 10 млрд. кубометров. Для этого нужно серьезно заняться внедрениям энергосберегающих технологий.

По моему мнению, Украине сейчас нужно все усилия сосредоточить не на внешней, а на внутренней политике в энергетической сфере. Именно внутренние реформы, а не обеспечение любой ценой низкой стоимости газа, должны быть приоритетом.

Учитывая мощность и важность нашей ГТС как единственного на сегодня мощного транзитера российского газа, вести разговоры о том, чтобы делиться с кем-то доступом к ее управлению, не следует. Так же нет никаких оснований и для пересмотра цен на газ.

Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий:

СВЯЗЫВАЯ СЕБЯ С РОССИЕЙ, УКРАИНА ПОПАДЕТ В ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ ЛОВУШКУ

С сугубо экономической точки зрения, доступ к российским месторождениям – предложение, на первый взгляд, привлекательное. Тем более что такой подход – доступ на рынки сбыта в обмен на доступ к газодобыче – Россия практикует относительно ряда западноевропейских компаний-монополистов в энергетической сфере. Но такой ход может быть выгодным лишь тактически, с точки зрения краткосрочных задач. С точки зрения позиционирования Украины в современном мире, преимущества сомнительны.

Для Украины должно быть важно вписывать такой проект обмена не только в экономический и бизнесовый, а в первую очередь в политический, и даже в геополитический контекст. Эта ситуация не так абстрактна, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что сегодня энергетические отношения России и Европы осуществляются по линии поставщик–потребитель. Энергетическая безопасность заключается в стабильности этой связки. И здесь мы, в сущности, делаем выбор между российской и европейской моделями энергопотребления. А это кардинально разные подходы к развитию экономики, промышленности, ЖКХ и т.д.

Если озвученная Путиным идея будет реализована, то это значит, что Украина как транзитер предоставляет приоритет поставщику энергетических ресурсов, а не потребителю, в результате чего Украина с точки зрения будущей социально-экономической модели развития страны может оказаться в своеобразной энергетической ловушке. С завязками на все российские производственные связи, схемы и маршруты. Это повлечет за собой развитие устаревшей индустриальной модели экономики постсоветского образца, зависимой от дешевых энергоносителей, для поддержки этого индустриального ресурса. И все это в пределах такого себе мегаэнергетического и экономического комплекса, который будет складываться на всем постсоветском пространстве. У нас будут крайне ограничены возможности для маневра в формировании новой энергетической карты Европы.

Если же мы ориентируемся на интересы европейского потребителя, то тем самым избираем ориентацию на европейскую социальную, экономическую и политическую модель, причем в статусе самостоятельного игрока, а не вписанного в энергопроизводственные схемы России. Украина будет вынуждена внедрять экологически чистые энергосберегающие технологии и переходить на неоиндустриальные модели развития.

Все вопросы, связанные с транзитом энергоносителей через Украину, должны иметь интернационализированный характер. Это в любом случае не может иметь характера двусторонних отношений, потому что в этом случае мы оказываемся в заведомо проигрышной ситуации. Европа как наибольший потребитель российских энергоносителей должна обязательно быть включена в эту схему. Если консорциум, то трех-, четырех- или даже пятисторонний.

Нужно понимать, что мы не можем быть совершенно ни от чего независимыми и совсем нейтральными, потому что тогда останемся в стороне всего, и нас по меньшей мере обойдут маршрутами газопроводов. При современных условиях независимость – это правильно выстроенная зависимость. Эффект независимости достигается плюралистичной зависимостью. Нам нужно выбирать, как разыграть этот пасьянс и выстраивать энергетическую безопасность и стратегию, исходя из интересов европейского потребителя.

Галина Ключковская