Куда исчезли деньги на храм?

Активнее жертвуем, братья и сестры, не стесняемся… «Я не хочу быть соучастницей исчезновения денег»… «А разве моя частная жизнь касается дел прихода?»…

Сказ о том, как бедный священник за семь лет не сумел возвести церковь, но поступил на юрфак, построил дом и купил две машины…

Ко мне в УНИАН обратились верные прихода церкви Ксении Петербургской с просьбой выслушать их и помочь разобраться в странных вещах, которые происходят на их приходе. Собственно квинтэссенция их рассказа была проста – прихожане почти семь лет собирали деньги на храм, а храма нет, денег, судя по всему тоже.

Ксения Петербургская – это святая, особенно почитаемая паствой как России, так и Украины. Храмов в ее честь еще нет в Киеве, а свою связь с ней чувствует каждая верующая женщина. Мои гости стали рассказывать, как обустраивали под храм маленькую комнатку, временно выделенную руководством Киевской городской клинической больницы №3, пока будет поставлена полноценная церковь, рассказывали, как митрополит Киевский УПЦ Блаженнейший Владимир освящал землю, где должно было начаться строительство. Был подготовлен уникальный проект двухъярусной церкви, подготовлены техусловия.

…Поскольку строительство и благоустройство православных больничных храмов считаю неоценимым благом для верующих, а вопрос контроля прихожан за расходованием церковных средств – важнейшей из возрождающихся церковных традиций, потому решила перепроверить все рассказанное.

АКТИВНЕЕ ЖЕРТВУЕМ, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ, НЕ СТЕСНЯЕМСЯ

16 февраля 2003 года предстоятель УПЦ блаженнейший Владимир освятил место на территории Киевской городской больницы №3 для возведения храма Ксении Петербургской. На освящении присутствовали главврач больницы Борис Паламар, который первым инициировал строительство (и временно выделил для церковных служб помещение в самом здании больницы), духовенство и верные. Информация об освящении места сохраняется на сайте УПЦ. Таким, образом в феврале 2010 года исполняется семь лет со времени закладки первого камня и освящения места.

Это место почти семь лет назад освятили для строительства храма Блаженной Ксении Петербургской

Людмила Хоменко, прихожанка храма:

Я ЛИЧНО СОБИРАЛА ДЕНЬГИ НА ХРАМ

«Наша церковная община существует с 2000 года. С 2002-го его настоятелем стал отец Виталий Данилюк, и было принято решение строить храм, а с 2003 года собираются на это деньги. Я точно знаю, что велась книга доходов и расходов. Была заведена специальная карнавка – ящик для пожертвований на строительство храма. Это была отдельная статья, отдельные целевые пожертвования, и в специальную тетрадь записывались имена жертвователей крупных сумм (от пятисот гривен) для их молитвенного поминовения. В 2007 – 2008 годах я работала в храме «на свечном ящике» (то есть продавцом свечек, книжек и других предметов религиозных практик в церковной лавке. – Авт.) и вела записи относительно доходов и расходов. Деньги собственно на строительство храма собирались очень активно. Так, на протяжении всего лишь года один человек (его звали Андрей) ежемесячно приносил и отдавал нам по пять тысяч гривен. Это не считая мелких пожертвований, которые были значительными, особенно в праздничные дни. Да и в будни храм открыт. Часто люди, которые привозят больного родственника в больницу, идут в храм – чтобы свечку за здоровье поставить.

На вопрос о строительстве батюшка отвечает, что имеются проблемы в оформлении документов. Но у нас есть знакомая, имеющая связи в горадминистрации. После ее согласия оказать нам такую помощь отец Виталий отказался от нее, чем привел всех нас в недоумение. Работая «на свечном ящике», я всячески просила людей жертвовать на храм, веря словам настоятеля, что церковь будет строиться».

Наталья Литвиненко, прихожанка храма Ксении Петербургской:

Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ СОУЧАСТНИЦЕЙ «ИСЧЕЗНОВЕНИЯ» ДЕНЕГ

«Я с 2007 до первой половины 2009 года тоже работала «на свечном». В 2008 году оборот «свечного ящика» составлял около 200000 гривен. Даже за вычетом коммунальных платежей, зарплат и закупок – деньги немалые. Плюс к этой сумме можно смело прибавить как минимум 35 тысяч гривен, которые были собраны на строительство.

Но в этом году отец Виталий объявил, что на освященном месте возводить храм мы пока не будем. А построим за территорией больницы возле пятиэтажного дома маленький храм Смоленской иконы Божьей Матери – пока не насобираем денег на большой. Он досконально рассчитал смету будущих расходов и изготовил на ее основании так называемые условные «кирпичики». Каждый «кирпичик» – это листок бумаги с отпечатанным на ней наименованием необходимых стройматериалов и соответствующей суммой. Покупая такой «кирпичик», ты как бы вносил свою лепту на «шлакоблоки», на «шурупы», «батареи», «краны», «паркеты» и так далее. Люди покупали их с большим энтузиазмом, зная, что жертвуют для будущей церкви. Как я уже сказала, в 2009 году я еще полгода работала на «свечном ящике», и знаю ситуацию со сбором средств на строительство храма Смоленской иконы Божьей Матери. До весны за это время было собрано около 60 тысяч гривен (потом сумма «усохла» до 32 тысячи). Но прошло два-три месяца – и ничего нет, строительство маленького храма тоже не началось. Выбранное под застройку место вызывало в жэке недоумение – нам сказали, что в такой близости от жилого дома ничего строить нельзя. Остается вопрос: неужели отец Виталий об этом ничего не знал? Тем временем сбор средств продолжался. Я сама собирала деньги у наших пенсионерок. Старушки приносили мне по сто гривен со своей пенсии и говорили: «А может Господь сподобит, и мы доживем до первой литургии в нашем храме». А храм все не строится. И как мне после этого смотреть людям в глаза? Я не хочу обличать, но и не хочу быть молчаливой соучастницей этих вещей. Раз потратил батюшка деньги, считая их своими, прихожане должны об этом знать. А сейчас мы живем в атмосфере лжи. Давайте внесем ясность. Какой храм строим? Большой – Блаженной Ксении или маленький – Смоленской иконы? И строим ли вообще?

Тем временем настоятель взял кредит себе на жилье, за который каждый месяц нужно выплачивать немалые суммы, и купил две машины. Это ни для кого не секрет, и сам он этого не скрывает. К тому же он учится в университете на юрфаке. Понимаю, что священник должен решать свои жилищные (он приезжий) и транспортные проблемы. И это не вызывало бы вопросов, если бы строительство храма шло параллельно этим приобретениям. В больнице скорой помощи, расположенной невдалеке, за это время строят уже второй храм. Неужели те прихожане богаче?»

А здесь спустя шесть лет, после освящения места под храм, в нескольких метрах от жилого дома решили строить другой, маленький храм, но уже Смоленской Иконы Божьей Матери

Владимир Литвиненко, прихожанин:

ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЕ ДЛЯ ХРАМА СТРОЙМАТЕРИАЛЫ МЫ ОТВЕЗЛИ НА УЧАСТОК ОТЦА ВИТАЛИЯ

«Когда в начале 2009 года отец Виталий сказал, что мы построим сначала маленький храм, мы поверили ему. На место предполагаемого строительства прихожане привезли закупленные стройматериалы. После протеста жильцов соседних домов мы отвезли материалы на его участок под Киевом – как он сам предложил. Сами же и разгружали. Сейчас каждую неделю издается информационный листок «Одигитрия» с призывом жертвовать деньги. Но возникает вопрос? На что жертвовать? Мы спросили настоятеля: почему храм не строится? Священник сказал, что главврач не разрешает. Когда же я обратился к главврачу, выяснилось, что это не совсем так. Главврач предложил прояснить ситуацию, встретившись с настоятелем в присутствии прихожан. Когда отец Виталий увидел прихожан в кабинете главврача, он демонстративно ушел…»

Галина, прихожанка:

БАТЮШКА СКАЗАЛ, ЕСЛИ БУДЕТЕ СПРАШИВАТЬ О ДЕНЬГАХ – ОТЛУЧУ ОТ ПРИЧАСТИЯ

«Я тринадцать лет несу послушание (здесь просто «работаю». – Авт.), в Кирилловском храме, а в этом году создавала сестричество в храме Ксении Петербургской. Меня очень просил об этом отец Виталий. Я одна воспитываю двоих детей, на этот храм неоднократно сдавала по пятьдесят гривен. Я знаю людей, которые тоже жертвовали. Но непонятно, где эти пожертвования. Вот в деревне, где живут мои родственники, в месяц со свечек едва ли пару тысяч гривен набирается, но каждая копейка там подотчетна, и за три года церковь построили. А тут за семь лет – ничего. По церковному уставу в храме должна быть парафияльная рада и ревизионная комиссия. Но на вопрос к священнику, почему их в храме нет, настоятель ответил, что пока нет храма фактически (то есть купола), то нет и рады. Но когда по этому вопросу была назначена встреча с церковным руководством, он срочно создал парафильяную раду – не на общецерковном собрании, а из назначенных им людей. На вопрос, обязана ли рада отчитываться перед прихожанами, поступил ответ: перед «кем попало» она не отчитывается.

А батюшка наш, как понял, что мы интересуемся делами в храме, стал говорить, что мы смущаем людей и он отлучит нас от причастия. Мы писали об этом письмо в митрополию, но нас там не услышали».

Отец Виталий:

А РАЗВЕ МОЯ ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ КАСАЕТСЯ ДЕЛ ПРИХОДА?

Вопрос о строительстве храма мы также адресовали отцу Виталию.

В ответ мы услышали историю о том, как сложно собирать справки в Киеве, как много нужно документов и разрешений. На наш вопрос, какой пакет документов уже подан в Киевраду, батюшка стал перечислять, что еще нужно собрать... Хотя в начале беседы он сказал, что нет даже проекта церкви. Когда мы напомнили, что уникальный проект был создан еще в 2004 году и он был практически готов для предоставления в столичный градсовет, батюшка снова стал говорить о процедуре, о справках...

Сначала он сказал, что делается проектная документация, потом уточнил, что нужно собрать бумаги для архитектурно-планового задания, потом сообщил, что архитектурно-плановое задание уже имеется, но почему-то продолжается сбор разрешений и справок. Понимая сложность разобраться в бумажной волоките, мы прямо спросили о деньгах. Сказали, что его прихожане утверждают, что на строительство была собрана приличная сумма.

– У моего прихода нет вопросов, есть вопросы только у тех людей, которые к вам пришли, – ответил священник. – Это не мои прихожане. Эти люди иногда приходят в мой храм и интересуются финансовым положением нашего прихода. У Исуса Христа тоже был ученик, который интересовался его финансовым положением.

– Правда ли, что у вас есть дом недалеко от Киева?

– А разве моя частная жизнь касается дел прихода?

– Батюшка, простите, но если годовой приход «свечного ящика» составляет порядка двухсот тысяч гривен, а строительство церкви не начинается, то возникают вопросы...

На это батюшка прочитал короткую лекцию, как сложно построить церковь.

Затем мы переспросили, почему вместо того, чтобы заниматься пробиванием строительства храма Ксении Петербургской, он переключился на храм Смоленской иконы Божьей Матери?

Это вход в сегодняшний храм

В комнате больнице, выделенной администрацией этого учреждения на период строительства храма, и сейчас правится служба. (Извините за плохое качество ни священник, ни сестрица не позволяли снимать храм).

– У нас есть храм, – окинул взглядом священник комнатку, где служатся службы. – Здесь люди молятся, спасаются. У нас есть три класса воскресной школы. Храм – это не обязательно помещение. Храм – это сообщество людей. А стены – это стены. Мы работаем над вопросом строительства малого храма, потому что там проще, есть положение о малых архитектурных сооружениях, там более упрощенная процедура.

Храм при больнице скорой помощи. Как нам удалось узнать, он строится всего лишь на два года дольше, чем храм Ксении Петербургской

На уточняющий вопрос, работает ли священник над строительством одновременно двух храмов, он ответил утвердительно.

– Мы деньги на храм Ксении Петербургской еще не собирали, – сказал он. – Мы собираем деньги по мере необходимости изготовления архитектурной документации.

Мы также поинтересовались учебой батюшки на юрфаке. Спросили, кто платит за его учебу. Учится он, чтобы применять свои знания в дальнейшей деятельности – в служении, а учебу оплачивают родители. (К слову, отец отца Виталия умер, а мать – пенсионерка).

ТАКОЕ СТРАННОЕ СВЯЩЕННОНАЧАЛИЕ

Поговорив с батюшкой, мы позвонили в митрополию УПЦ. Нам хотелось получить комментарий киевского благочинного – отца Виталия Косовского. Зная, что письмо прихожан со всеми изложенными фактами было направлено и в митрополию, мы хотели обсудить сложившуюся ситуацию, поговорить, какие возможны механизмы контроля над денежными средствами прихода. Отец Виталий Косовский по телефону сказал, что обсуждать ему нечего, и от встречи отказался.

Мы также связались с главврачом Киевской городской клинической больницей №3 Борисом Паламарем.

– Мне самому очень интересно, что происходит на приходе, – сказал он. – Я много раз общался со священником и просил показать, что уже сделано. И вразумительного ответа мне не дали. Самому хотелось увидеть все справки, собранные за семь лет. Считаю, что можно было оформить арендные отношения на сдаваемое мной помещение. Я готов за символическую арендную плату – одну гривню в месяц или одну гривню в год – оформить наши отношения, чтобы прописать взаимные обязательства, поскольку люблю четкость и порядок. Я предлагал это отцу Виталию, но пока наши отношения регламентируются лишь соглашением, срок которого, кстати, истекает 31 декабря 2009 года.

Именно я инициировал создание храма. Знаю, какие образцы благочестия и сотрудничества демонстрируют другие общины при больничных храмах города, и очень рассчитывал, что храм Блаженной Ксении пополнит их число. Более того, выражал готовность – когда строительство начнется, подключить заведующих отделениями и персонал, лично взять лопату и самому выйти на субботник. Я не верю, что мы всем миром не возвели бы стены. Но ведь ничего не делается. Проблемы с бумагами? Но я всегда был готов подключиться к процессу сбора документов. Если бы отец Виталий обратился, то вместе мы бы получили любую бумагу. Не верю, что за семь лет нельзя было подготовить хоть какой-то пакет документов. Я пытался связаться со священноначалием, с благочинным города Киева – отцом Виталием Косовским, чтобы выяснить, что происходит. Но тот дважды откладывал встречу, и до сих пор она не состоялась.

А эту палатку, которая станет храмом в честь Всех Святых воинов, поставили всего лишь несколько месяцев назад. Но уже ограждено место, привезены дрова, чтобы топить зимой. На момент съемки батюшка уехал в Малин за крестом...

Лана Самохвалова

Фото Оксаны Климончук