Что общего у донецкой, днепропетровской и керченской трагедий?

Чем рисковал Звягильский?.. Сколько должен был бы заплатить владелец шахты или газовой трубы за гибель человека?.. От чего зависит частота аварий?.. Мнение экономиста

Три трагедии, которые произошли в Украине за короткий промежуток времени, а именно: взрыв газа в Днепропетровске, метана на шахте им. Засядько и экологическая катастрофа в Керченском проливе – имеют одну грустную общую закономерность. Все они являются следствием, с одной стороны, попыток государства выполнять неприсущие ему функции владения коммерческими активами. С другой – неисполнения государством прямых функций контроля за деятельностью коммерческих предприятий и создания системы стимулов и запретов, которые максимально уменьшают возможность техногенных аварий и катастроф.

Я уже неоднократно говорил о том, что для государства неприсущими являются функции владения коммерческой собственностью. Собственность предоставляет ее обладателю не только право извлекать выгоду, но и налагает ответственность за ее эффективное и безопасное использование. При осуществлении коммерческой деятельности риски относительно нее несет владелец. Когда владельцем является частное лицо, то оно принимает оперативные и стратегические решения на свой риск, неся за это полную ответственность собственным имуществом. Объективно – когда такую коммерческую деятельность ведет государство, то его государственные чиновники или нанятые ими менеджеры не несут собственных имущественных потерь, сопоставимых с возможными убытками. В реальной жизни все потери принимает на себя государство, то есть каждый из нас.

Посмотрим на ситуацию в Днепропетровске и Донецке. И в Днепропетровске государство является владельцем газораспределительного оборудования, поломки которого были технической причиной, что привели к взрыву газа в доме, и в Донецке шахта является собственностью именно государства. И там, и там государство выполняет функции владения и распоряжения имуществом, но вот наиболее лакомую функцию – использование имущества, которое предоставляет возможность получать прибыль, оно в обоих случаях передала коммерческим структурам. Причем, что характерно, оно передала имущество в пользование тем частным структурам, которые сами не владеют значительными активами. То есть когда действия этих структур приводят к человеческим потерям и/или причинению существенных материальных убытков, то им отвечать нечем. Так называемые облгазы с имущественной точки зрения являются пустышками. Ценнее всего, что в них есть, – это профессиональный персонал, который может обеспечивать функционирование оборудование, взятое в пользование в государства.

Еще более показательной является ситуация в Донецке. Формально в аренду шахту взял трудовой коллектив, но ни для кого не является секретом, что фактически шахта находится в аренде у господина Ефима Звягильского, который извлекает личную выгоду от использования шахты, однако никакой имущественной или уголовной ответственности за это не несет. В этом случае излишне удивляться тому, что он категорически против закрытия шахты.

Похожая ситуация и с трагедией в Керченском проливе. Суда, которые ходят по нему, по большей части принадлежат коммерческим структурам – то ли российским, то ли украинским, – которые не имеют ничего за душой, кроме этого устаревшего и уже непригодного для пользования металлолома на воде. И украинская государственная власть ничего не сделала ради категорического запрета хождения этих судов по акватории Азовского и Черноморского морей.

Во время трагедии на шахте им. Засядько по одному из украинских телеканалов показывали документальный фильм, в котором рассказывалось о другой трагедии – авиакатастрофе российского самолета под Донецком. И в нем финальным аккордом прозвучало мнение относительно причин катастрофы. В развитых странах обратили внимание на закономерность – чем выше имущественная ответственность владельца авиасамолета за гибель людей, тем больше внимания он уделяет безопасности авиаперевозок и избежанию минимальных рисков, которые могут угрожать жизни людей. И наоборот – чем меньше имущественная ответственность, тем больше аварийность и больше человеческих потерь.

Вывод из этого очевиден. Там, где государство может отдать в частные руки коммерческую собственность, оно должно это сделать. Там, где есть риски ликвидации собственности, которая обеспечивает жизнедеятельность граждан или местного общества, государство должно такую собственность передавать в концессию, с обязанностями для концессионера относительно обеспечения эффективного пользования и улучшения переданного в пользование имущества. Но в любом случае коммерческая собственность, пользование которой связано с рисками для людей или окружающей среды, может продаваться или передаваться в концессию лишь тем частным структурам, которые имеют значительные средства, которые обеспечивают безусловное покрытие всех возможных материальных убытков как за собственный счет, так и за счет страховых компаний, которые не связаны с этим владельцем. И если это касается рисков для жизни людей, то государство обязано законодательно закрепить РЕАЛЬНО БОЛЬШУЮ СУММУ, которая должна быть оплачена ВЛАДЕЛЬЦЕМ в случае наступления такого события. Да, за гибель человека должно быть уплачено не менее чем 2,5 млн. гривен. Именно в этом заключается функция государства по контролю за деятельностью коммерческих предприятий и созданию системы стимулов и запретов, которые максимально уменьшают возможность гибели людей на производстве и в случае техногенных аварий и катастроф.

Борис Кушнирук, экономист

УНИАН в Google News