Дочери Огрызко рассказали, как папа любит свиней и где в Украине пахнет совком

На машину с водителем табу. Такси - тоже нет... У нас в институте по студентам видно, что мы не какое-то ПТУ (без обид)... Невозможного нет... Интервью

УНИАН продолжает серию интервью с детьми людей, чьи имена знает вся Украина.

После разговора с Максимом Лавриновичем, сыном первого вице-спикера ВР, мы обратились к детям министра иностранных дел Украины Владимира Огрызко.

Владимир Огрызко возглавляет министерство иностранных дел едва ли не в самый скандальный для украинских внешних отношений период. В его бытность министром страна вступила в ВТО, почти получила ПДЧ (ежегодные программы для членства в НАТО Владимир Станиславович назвал фактическим ПДЧ). Благодаря возглавляемому им министерству тема Голодомора получила широкое освещение в мире. Но этот период считается наихудшим для наших отношений с Россией, в чем часто обвиняют и возглавляемый господином Огрызко МИД.

Думаем, интервью с дочерьми министра позволит нам  больше понять “западника и евроантлантиста” Владимира Огрызко.

Девушки - студентки Института международных отношений. Женя учится на 4-м курсе по специальности "международная информация", Леся - на 1-м - "международные отношения". Собственно, в стенах знаменитого института мы и встретились с ними.

Фамилия Огрызко помогает в каких-то ситуациях? Чувствуете ли вы к себе особое отношение: вам делают поблажки, например, в институте?

Леся

Леся: Об этом лучше спросить людей, которые с нами общались: делали ли они нам поблажки (смеется). Мы никогда не выставляли это на первый план и никогда не приходили и не говорили: “Вы знаете, моя фамилия Огрызко”.

Женя: Никогда не было никаких подмаргиваний, мол, а, ты ведь Огрызко, ну давай. 

На чем добираетесь в институт?

Леся:

На машину с водителем табу. Такси - тоже нет. Либо общественным транспортом, либо с подружкой на машине.

Институт международных отношений для вас уже словно семейный вуз. Здесь учился и отец, и старший брат. Вы уже поступали по традиции?

Леся: Я никакого другого варианта не рассматривала. Я мечтала стать дипломатом с 7 или 8 лет.

Женя: Здесь, мне кажется, состоялось диалектическое единство двух факторов: с одной стороны мы росли в семье дипломата, и нам все дипломатическое очень родное и свое, и это личное желание объединилось с тем, что институт предлагал именно ту специальность, которая мне была интересна, – международная информация.

В одном из интервью сын вице-спикера ВР Максим Лавринович критиковал Институт международных отношений сегодня: “поразила манера поведения и стиль одежды студентов, вульгарность макияжа, длина юбок, мне показалось, что я попал не в alma mater, а в ночной клуб”. Вы ничего подобного не чувствуете? Мажоров и в самом деле много?

Женя:

Возможно, стоит начинать с Леси - у нее более свежие впечатления. 

Леся: До вступления у меня, собственно, была почти такая же мысль об этом институте. Но с тех пор, как начали вводить независимое тестирование, дети из не очень обеспеченных семей получили возможность здесь учиться. На моем курсе есть определенный процент таких детей, это видно и по одежде. Эта система дает возможность поменять лицо этого института. Есть и определенный процент студентов, о которых говорит господин Лавринович. Но в любом университете можно увидеть ту же картину. Просто нужно говорить о морали и этикете современной молодежи, а не конкретно избранном ИМО.

Женя: Конечно, что у нас в институте по студентам видно, что мы не какое-то ПТУ, радиофизика или химики (без обид). У нас студенты действительно одеваются со вкусом. Это такая наша особенная черта. Но особая - не обязательно негативная. Поддерживается деловой стиль. В первую очередь, ребятами. Ребят не увидишь в порванных джинсах и каких-то лаптях. Что касается девушек, как одеваться - это выбор каждой. Но от-кутюр показов в институте нет. Что касается собственно образования. Кто хочет – тот выучится, дается хорошая база. Нам рассказывали: мы не должны вас научить всему, а должны направить вас как будущих руководителей: в чем следует разбираться.

Проблема родителей и детей характерна для каждой семьи. На какой почве у вас чаще всего возникают конфликты и удается ли их решить дипломатическим путем?

Леся:

Чтобы повышали голос, хлопали дверьми, у нас такого никогда не было.

Женя: Просто мы с Лесей знаем: что разрешено, а что не разрешено. И не пересекаем тот предел, чтобы не спровоцировать какой-то конфликт.

А что за пределом разрешенного?

Женя:

Уйти из дома, не предупредив, и на следующее утро спокойно придти и помахать ручкой: “Я дома!”

Между собой ссоритесь?

Леся:

В детстве, конечно, ссорились. Сколько я ей Барби поломала, за это получала от Жени. А я как-то в садике даже ее укусила. Мы были драчуньями, когда были маленькими. Постоянно какие-то баталии были.

Женя: Но это в довольно раннем детстве. А сейчас обычные споры, вроде: почему ты взяла мои вещи и не предупредила, почему не положила обратно и т.п.

А отец в детстве баловал вас или относился дипломатически к воспитанию?

Женя:

Если сравнивать с детьми, которые воспитывались в Украине, у нас просто была несколько другая ситуация. Я уже в 5 лет знала киндер-сюрпризы, всевозможные игрушки, Барби.

Леся: Все дети дипломатов имели определенные привилегии в плане доступа к некоторым вещам, которых еще в Украине не были. Если это считать разбалованностью – то да. Но такого не было: я хочу то-то, и это сразу покупается. Разбалованность в действительности не практикуется в нашей семье.

Женя: У нас в семье нет погони за ненужными вещами. Мы все реалисты. А все что действительно нужное – у нас есть.

Вы долгое время жили в Австрии, поэтому у Вас есть опыт учебы по европейской системе образования. Действительно ли современное украинское образование уступает европейскому и в чем самое существенное отличие?

Женя

Женя:

Мы учились в школе. Потому о высшей школе говорить не можем. Что касается школы: просто здесь делаются разные акценты. Украинское образование более универсально: выйдя из школы (если, конечно, учился), ты разбираешься в большом количестве предметов. В Австрии акцент шел на более глубокое знание по определенным предметам. Мы учились в гуманитарной гимназии. У нас акцент делался на языки. При этом физика и химия отходили на второй план. Системы достаточно разные.

Леся: Я училась там в начальной школе несколько лет, а затем уже перешла в гимназию. Что касается начальной школы - в Украине еще пахнет совком. А там все более гуманно и более приспособлено к ребенку. Все происходит в форме игры. Если в Украине об этом еще только говорят, то на западе это уже на 100% реализуется. В средней школе делается упор на то, чтобы ребенок воспринимал и понимал. Для меня было парадоксально: например, урок математики - пока последний ребенок не поймет того, что мы прошли, никто дальше не перевернет страницу и не будет изучать новый топик. Такой же подход к физике или химии. В Украине все построено на формулах, задачах, а там на мировоззрении: почему молния, почему дождь, почему ... rainbow.

Женя: Радуга.

Леся: Там действительно делается акцент на том, чтобы ребенок понимал, что происходит вокруг, а не что такое икс или игрек.

Вы учились в обычной австрийской школе? Значит, с немецким нет проблем?

Леся:

Да

И как давался язык?

Леся:

 Те первые выезды за границу мне не запомнились и эффекта не дали, ведь я была совсем маленькой. У меня был шок, когда мы выехали в Австрию и меня просто посадили в ту школу. Помню, мне мама с Женей за день до того, как идти в первый класс, учили фразы: “Меня зовут Леся. Я из Украины”. И я ее забыла. Пришла в класс, была в истерике и не могла ничего сказать. Месяца два я ничего не говорила. А затем где-то после полугода происходит переломный момент, и ты без проблем общаешься. Окружение делает свое - оно дает колоссальную возможность выучить язык.

Женя: Я в австрийской школе все учила на немецком, первым иностранным там считался английский, были еще французский и латынь. Наш первый выезд за границу был, когда мне были три года, а Лесе полгода. Папа тогда поехал работать в Бонн, Германию. Следующие 3-4 года мы были в немецкоязычных странах. И спустя некоторое время поехали в Вену на 5 лет.

Женя, Вы принимали участие в митинге в поддержку НАТО. Это поддержка родительского внешнего курса или собственный выбор?

Женя:

Это моя личная позиция. И для моих друзей слова Женя-НАТО идут как устойчивая связка. Если проходят митинги по НАТО, то всегда показывают коммунистическую партию и партию Витренко с достаточно абсурдными лозунгами. А мы просто подбили нескольких друзей и пошли туда. И имели опыт общения с оппонентами. Честно говоря, мы в институте привыкли к более дипломатическому общению...

Леся: Цивилизованному.

Женя: Одна сторона выражает свою позицию, другая - свою, идет обмен мнениями. А тут были абсолютно другие реалии, кто громче прокричит.

Леся: Кстати, с нашей стороны была одна молодежь, которая поддерживает вступление в НАТО. Нам же собственно создавать наше будущее. А коммунисты - это преимущественно пожилые люди.

И каковы Ваши аргументы в поддержку вступления в НАТО?

Женя:

Один из основных критериев, которым Украина уже отвечает, – это наша европейская сущность. Как по мне, Украина ничем не хуже той же Германии, Бельгии, Нидерландов, Испании, Португалии. На сегодня НАТО – это единственная военно-политическая организация, которая может гарантировать безопасность. Альтернатив нет, а самостоятельно мы это никак не потянем.

Леся: Будем смотреть правде в глаза – наиболее действенной структурой, которая сможет обеспечить нашу безопасность на данном этапе, является НАТО.

Женя: Мы недавно слышали на одной конференции по НАТО идею создания Евразийского пояса безопасности, который бы охватывал весь континент Евразия. Как по мне, она нереальна. Даже в ЕС сейчас существуют противоречия и разногласия между позициями стран, при том что их 27. Что уж говорить, если присоединить всю Азию. Там же населения одного сколько!

Какой самый лучший совет получили от отца?

Леся:

Я сразу вспоминаю, когда он в Вене весь наш дом облепил такими маленькими карточками, которые распечатал на работе и разложил по всем комнатам, по всем углам, они запечатлелись у меня на всю жизнь. Там было написано: “Каждая вещь имеет свое место”.

Женя: Это не самое главное, но оно воспитало нас, приучило к порядку. Мы были маленькими и все разбрасывали. Папа заходил и говорил: “Что же так неряшливо?” Он никогда не говорил на прямую: “Уберите”. Но мы уже сами понимали, что нужно убрать.

Леся: Но это советы больше бытового характера. Если взять жизненный, то он нас приучал идти уверенно по жизни, всегда отстаивать свое мнение. Я однажды действительно проявила свой характер и до последнего отстаивала свою позицию. Отец это очень ценил.

Женя: Если ставишь себе цель – ее нужно достичь. Но не любыми путями – а правильным. А если что-то не выходит, то нужно встать, собраться и вперед к победе. Невозможного нет.

Ваши родители познакомились в кино. А где сейчас дочери министров знакомятся с ребятами?

Леся: Институт в этом плане - это хороший плацдарм. (Смеется). Но у некоторых наших преподавателей бытует мнение, что определенный процент девушек вступает для того, чтобы найти себе хорошего жениха с хорошим бюджетом. Я уверена, что сюда приходят не для этого. Здесь очень много умных ребят. А меня привлекает в людях высокий интеллект. Как только появляется возможность познакомиться и пообщался с умным человеком – почему бы и нет?

В XIX веке дочери министров занимались музыкой, брали уроков танцев, посещали балы, изучали языки. А чем сейчас занимаются дочери министров в свободное время?

Леся:

Один из постулатов – это изучение языков.

Женя: А с музыкой у нас не очень сложилось. Я полтора года играла на пианино, Леси хватило на полгода.

Леся: Но сама музыка нам нравится (смеется). С танцами уже лучше. Но больше я занималась общественной деятельностью. Была очень активной - 3 года президент школы, лидер ученического самоуправления Шевченковского района, некоторое время - Киева. Весь мое свободное время шло на общественную деятельность.

Женя: В школе я не была такой активной. Это уже был 11 класс, поступление. А в институте я нашла друзей, с которыми мы проводили разные общественные акции. Я очень горжусь, что мы с подружкой придумали концепцию мероприятия к 1 декабря - Дню борьбы из ВИЧ/СПИДом. И уже четыре года подряд проводим ее, собираем благотворительные средства в институте, раздаем красные ленточки как символы солидарности, работаем с фондом АнтиСПИД. Сначала нас было всего пятеро, мы ходили по институту собирали деньги, и студенты смотрели на нас настороженно. Первый год мы собрали за один день 3,5 тыс. грн., в следующем году - 7,5 тысяч, дальше – 18 тысяч, а в этом году 13 тыс. грн. Думаем, что это из-за финансового кризиса. Но масштабы увеличились. Два года я занималась этим плюс всевозможные моделирования: ООН, ЕС, НАТО. С 3-го курса пошла работать в PR-агентство. А в этом году - в продакшн-студию. Вместе с тем общественная деятельность имеет свою нишу в моей жизни.

А в будущем планируете МИД покорять?

Женя:

Я еще на 100% не знаю, чем я буду заниматься по окончании института. Сейчас я хочу попробовать себя в разных сферах, которые связаны с международной информацией, и среди прочего рекламная сфера тоже присутствует. МИД я не исключаю.

Леся: У меня после отделения МО особого выбора нет – профессия будет точно связана с политикой, международными отношениями. Что касается МИД, точно не знаю. Там довольно сложные условия. И дипломатическая жизнь не такая уж красочная, как ее порой рисуют. Есть и свои недостатки, особенно для женщин.

Женя: Нам очень интересен политический аспект. Мы постоянно смотрим новости. У отца всегда спрашиваем: что там нового, что приняли, а что это за соглашение? В этом плане у нас такой козырь – другим нужно перелопатить много информации, найти источники, проанализировать, чтобы докопаться до сути, а к нам “суть” приходит вечером (смеются).

Отец в одном из интервью признался, что ему очень приятно получать подарки, которые Вы ему делаете своими руками. Что последнее подарили?

Женя:

Как-то уже давно не было повода. В прошлом году назначение папы министром и День дипломата совпали почти во времени, и мы приготовили табличку-вывеску, на которой изобразили путь папы от атташе к министру. Теперь она у него на работе стоит. Когда есть идеи, пытаемся сделать что-то прикольное. Папе нравится, когда мы подходим креативно и оригинально.

Леся: История началась еще с Вены. Ведь там был всплеск креатива в школе, чтобы ребенок мог реализоваться в творчестве. Там этому учили на уроках труда, в многообразных кружках. Я, например, ходила в кружок рисования маслом.

Папа очень любит свиней – это его одно из самых любимых животных. И как-то я на огромном ватмане нарисовала на голубом фоне огромного розового поросенка. Ему очень понравилось. И какое-то время поросенок даже висел у нас на стене.

Беседовала Анна Ященко