Очередная дразнилка
К годовщине убийства Столыпина
Из письма: «Осенью в Лавре шумно отметят 100-летие убийства Столыпина. Того, что проводил жестокую антиукраинскую политику. Были закрыты ряд «Просвіт» и украинских газет, запрещено отмечать 50-летие смерти Шевченко, исповедовать «идеи возрождения старой Украины и устройства её на национально-территориальной основе». Того Столыпина, который казнил украинских крестьян во время Первой русской революции. И это чествование крупнейшего гонителя украинства будет, боюсь, проведено на государственные средства, тогда как Министерство культуры будто бы не имеет их на помощь таким украинским изданиям, как газета «Культура и жизнь», журналы «Украинская культура», «Театр» и пр. Мотря Мазепа».
«Столыпинскими галстуками» называли виселицы, которыми он усмирял бунты, «столыпинами» — вагоны, в которых страдавшие от малоземелья крестьяне из европейской части отправлялись на свободные земли за Урал, где становились фермерами-частниками. В создании этого класса была суть его реформы, она тоже называлась столыпинской. «Мотря Мазепа» права: он ненавидел украинство не менее, чем еврейство. Это было политическое чувство. Каждая по-своему, обе силы подтачивали империю. Царизм с трудом терпел его реформаторский напор, благороднейшие люди страны его проклинали, а старец Лев Толстой заочно стоял перед ним на коленях, умоляя не казнить бунтовщиков и не гробить общину, этот затхлый колхоз, обрекавший страну на прозябание.
Молодой человек, едва за 40, полный сил и тоски, он знал, что ему не жить, и написал в завещании: «Похоронить там, где убьют». Перед тем взрыв на даче под С.-Петербургом сделал калекой его дочь. Фигура, что и говорить, трагическая. Великая реформа буксовала. Община в мужицком нутре не сдавалась. Втянуть в себя избыток сельской рабочей силы мог только растущий город, да и тот не справляется с этим и через сто лет.
Дело в мире обычное: герой в глазах одного народа числится злодеем у другого. Для украинцев Богдан Хмельницкий — создатель государства, для поляков — бунтовщик и предатель, для евреев — погромщик, «да будет проклято его имя». Печально, когда возносят или роняют то или иное имя, чтобы подразнить соседа. Бывает и так, что одна сторона не собиралась никого дразнить, а другая по мнительности решила, что её дразнят. Причём не всегда всё зависит от власти. Сделать так, чтобы Бандеру вся страна вычеркнула из памяти, не смогло бы ни одно правительство. Путинская же Россия решила, что её продолжают предавать. Есть народы, которым после долгих препирательств и взаимных оскорблений удаётся в конце концов спокойно условиться: что ж, пусть он для вас будет плохой, а для нас — хороший; это всё дела давние, главное — чтобы мы сегодня не были плохими друг для друга.
«Могила Столыпина в Лавре всегда под венками, разукрашена. Хахлы остаются хахлами. Колониальная тень над нами так и висит». У нас, как видим, дело осложняется ещё и тем, что есть две Украины.
Скорее всего, очередной скандал неминуем. Приглушить осеннее действо могут и Киев, и Москва, но вряд ли захотят. Россия лишний раз убедится, что всю Украину не вернуть, кто бы там ни правил, а украинская часть Украины — что надо держать ухо востро. Что и делает уже сегодня украинка, подписавшаяся Мотрей Мазепой вопреки тому, что историческая Мотря так и не обрела эту фамилию, хотя желала безумно.
Некогда о таких деятелях говорилось: противоречивая фигура, как будто бывают непротиворечивые. Смешного с ними тоже хватает. Для тогдашних красных Столыпин был враг, а для нынешних — друг. Он, видите ли, пострадал за империю. Для них теперь важно это, а не то, что был против колхоза — хрен с ним, с колхозом.
Анатолий Стреляный, Комментарии
