Максим Кидрук: в Египте я попал в гущу революции, а в Дамаске таможенник требовал у меня взятку

На моих глазах пуля попала молодому демонстранту в левую скулу, сильно деформировав лицо. Рана была однозначно несовместима с жизнью: кровь хлестала без остановки... Интервью

Путешествуя по Африке, украинский писатель и путешественник Максим Кидрук попал в саму гущу революционных событий в Египте. О своих впечатлениях от  пребывания в Каире и двухмесячных путешествий по странам Ближнего Востока  - в интервью УНИАН.

Максим, ты приехал в Каир из египетской пустыни и неожиданно для себя попал в эпицентр революционных событий...

Видео дня

Когда ехал в столицу Египта из отдаленных оазисов, где нет никакой связи с внешним миром, я и мысли не имел, что попаду в Каир всего за несколько часов до начала наиболее кровавых столкновений между демонстрантами и полицией.

Я прибыл в египетскую столицу из оазиса Сива рано утром в пятницу, 28 января, после длительных странствий по Сахаре. Ясное дело, находясь в пустыне, я практически не имел связи с цивилизацией, а потому даже не подозревал о беспорядках, которые назревают в Каире. Лишь на рецепшине в гостинице (которая, кстати, совсем рядом с площадью Тахрир) я узнал о массовых выступлениях, которые должны были начаться после обеденной молитвы.

Первые несколько часов демонстрация проходила вполне мирно. Египтяне собирались на улицах в большие группы, наспех  делали транспаранты и, выкрикивая антипрезидентские лозунги, следовали к центральной площади. Первыми начали агрессивные действия именно полицейские. Без каких бы то ни было причин спецназ сначала пустил слезоточивый газ, а впоследствии вообще открыл огонь по демонстрантам. Стреляли преимущественно из травматического оружия резиновыми пулями, однако, как оказалось, даже такое оружие может наносить смертельные раны. На моих глазах пуля попала молодому демонстранту в левую скулу, сильно деформировав лицо. Рана была однозначно несовместима с жизнью: кровь беспрестанно хлестала из лица египтянина.

Ветра почти не было, и слезоточивый газ не рассеивался, заполняя кварталы вокруг центральной площади туманной дымкой. Пострадавших от газа ежечасно становилось все больше и больше. В какой-то момент в гостиницу, где я остановился, демонстранты занесли пятилетнюю девочку в обмороке с красным опухшим лицом. К счастью, за несколько минут ее удалось привести в сознание.

Понятно, после такого толпа озверела. Противники Мубарака закидывали спецназ камнями, жгли черные полицейские автомобили, пытались взять штурмом полицейские участки. Причем из-за этого нередко страдали вполне невинные люди. Скажем, вскоре после начала столкновений в гостиницу заскочил регулировщик, обычный постовой, который следил за движением на соседнем перекрестке. Запинаясь, он объяснил, что едва смог вырваться и убежать от рассвирепевшей толпы. Мужчина сквозь слезы умолял владельца гостиницы спрятать его. Хозяин смиловался и выделил полицейскому одну комнату, в которой тот и прятался целую неделю, переодевшись в гражданское, не показывая носа на улицу.

В другой раз огромная толпа остановила автомобиль скорой помощи, в котором везли в больницу раненного полисмена. За считанные секунды стража порядка вытянули из микроавтобуса. Мне не было видно, что с ним сделали в толпе, но, похоже, толпа просто затоптала мужчину. Вместо этого в машину загрузили несколько раненных демонстрантов, и только после чего позволили «скорой» поехать в больницу.

Как следствие, в субботу утром на улицах Каира больше не было ни одного полицейского (кроме спецназа, собранного на площади Тахрир). Сразу появились мародеры, которым противостояли вооруженные отряды самообороны. Толпа немного успокоилась после того, как во второй половине дня в Каир вошли войска. Демонстранты радостно приветствовали появление военных, призывая их присоединиться к выступлениям. Однако армия заняла нейтральную позицию, в известной мере выполняя миротворческую функцию.

Следующие два дня столкновения в центре египетской столицы продолжались, однако ситуация оставалась относительно спокойной. Правду говоря, иностранцам ничего не угрожало до тех пор, пока не появились сторонники Мубарака (как по мне, то была переодетая полиция). Сторонники президента не скрывали своего агрессивного отношения к иностранцам, особенно журналистам, обвиняя их в несправедливом освещении событий, избыточном расположении к мятежникам и, как следствие, эскалации конфликта. Несколько журналистов побили и ограбили.

Провокации, которые имели место на площади во вторник и среду (появление всадников на конях и верблюдах и тому подобное), окончательно ухудшили положение. В частности в среду появился слух о том, что накануне белые иностранцы распространяли среди демонстрантов наркотики, имея целью сделать толпу неконтролируемой, агрессивной и таким образом позволив власти действовать жестче. После этого лупить иностранцев начали как сторонники Мубарака, так и его противники.

Как же ты выбрался из Каира?

В среду после нескольких агрессивных выпадов в свою сторону, я понял, что оставаться в Каире не просто бессмысленно, но и опасно. Невзирая на то, что мне удалось перенести свой вылет с воскресенья, 6-го февраля, на пятницу, 4-те, я решил отправиться в аэропорт на день раньше - в четверг.

Перед стойками регистрации службы безопасности аэропорта поставили дополнительную границу, пуская внутрь лишь тех, кто имел билет на ближайший рейс. Я показал свой e-ticket охранникам, которые, к счастью, не заметили, что мой вылет в пятницу, а не в четверг, и пропустили меня внутрь. После того, я ожидал возле check-in desk’у завершения регистрации пассажиров на рейс в Дамаск, надеясь, что кто-то не появится. Мне повезло — одно место оказалось свободным. Я объяснил свою ситуацию менеджеру «Egypt Air», и мне позволили сесть в самолет. Таким образом я вылетел из Каира еще на день раньше.

Но в  Дамаске со мной также произошло неприятное приключение. По прибытии в международный аэропорт Дамаска, офицер таможенной службы (полковник), продержав меня в миграционном участке больше трех часов, начал нагло и бесцеремонно требовать взятку за визу. (Моя предыдущая сирийская виза была одноразовой и больше не действовала, однако, вылетая из Каира, я рассчитывал получить новую визу в аэропорту.) Понятно, я отказался платить, после чего полковник бросил мне паспорт и грубо спровадил меня прочь, сообщив, что мне отказано во въезде в страну.

Собственно, для меня не было проблемой просидеть 3 дня в транзитной зоне аэропорта Дамаска, ожидая свой рейс в Киев, а потому я попросил у того же офицера передать мне мой багаж (который уже находился на конвеере), а также вернуть заплаченные за визу 28 долларов. Конечно, никто мой багаж возвращать не собирался, а при упоминании о деньгах полковник просто вырвал квитанции из моих рук. Я взялся требовать, чтобы он назвал свое имя, в ответ на что офицер начал мне угрожать, заявив: «Не забывай, что ты в транзитной зоне аэропорта, и ты никогда не знаешь, что может произойти».

Я прекратил спор и, забрав паспорт, вернулся в аэропорт. Потом я начал звонить друзьям в Украину, чтобы они каким-то образом связались с посольством Украины в Сирии (я опасался, что полиция может подбросить что-то в мой багаж, а потому понимал, что следует действовать быстро). К счастью, Евгений Евгеньевич Игнатовский, консул Украины, еще был на рабочем месте. Он сразу выехал в аэропорт, на ходу сделав несколько звонков в МИД Сирии.

Весть о том, что в аэропорт едет консул Украины, наделала довольно много шума. Ко мне поочередно подходили представители банка, где я платил за визу, полицейские и тому подобное, пытаясь уладить ситуацию до прибытия представителей дипломатического корпуса. Теперь уже мне пытались всучить взятки. Я отказывался вести любые переговоры, отмечая что  ожидают консула.

Впоследствии ко мне подошла девушка модельной внешности с идеальным английской, попросила прорщения за все и сообщила, что, поскольку проблема с визой решена, мой консул не приедет. И я, наивный, в конечном итоге поверил. Таким образом меня вывели из транзитной зоны и, продержав еще два часа в миграционном участке, в конечном итоге удали визу. Значительно позже я узнал, что все это время Евгения Игнатовского водили по отдаленным терминалами аэропорта, «помогая» найти меня.

За два месяца путешествия по Ближнему Востоку, какие уроки ты вынес для себя? И к чему путешественникам, которые едут самостоятельно, нужно быть готовыми?

В  странах Ближнего Востока вас никто не будет грабить, однако везде и постоянно вас будут пытаться развести на деньги. Это как будто какой-то национальный вид спорта.

Кроме того, я больше не верю в слово «welcome», сказанное на Ближнем Востоке. Возможно, когда-то все было иначе, но в настоящее время там знаменитое арабское гостеприимство — это лишь пустой звук. (Я не имею в виду гостиницы или турфирмы, где от отношения к иностранцам напрямую зависит доход.)

А того, кто, в поисках совета, скажет мне, что собирается съездить в Сирию, я, бесспорно, не буду отговаривать. Однако тихонько замечу, что мир большой и в нем есть множество других прекрасных мест, где слово «welcome» все еще не потеряло своего содержания.

Как реагировали люди в каждой из стран на твое появление?

Везде по разному. Даже в пределах одной страны отношение разное. В туристических местах все улыбаются, хлопают по плечу, пытаются завести разговор (в то же время, не оставляя надежды  развести вас на деньги). Вдали от туристических путей иностранца чаще всего просто игнорируют, но нередко проявляют откровенное пренебрежение.

Какая из стран самая дорогая, а какая самая дешевая?

Все четыре ближневосточных страны, в которых мне пришлось побывать, — Ливан, Сирия, Иордания и Египет — на удивление разные. Самым дорогим оказался Ливан, который издавна служит перекресткам торговых путей, своеобразной буферной зоной между Западом и арабским миром. Почти все европейские компании, которые имеют бизнес на Ближнем Востоке, держат главные офисы в Бейруте, столице Ливана, а это ощутимо влияет на уровень цен. Относительно недешевой оказалась Иордания, которая, как по мне, является наиболее современной, развитой и, как это любят говорить сами иорданцы, наиболее «озападненной» среди упомянутых стран. Самой дешевой оказалась Сирия. Цены на жилье, еду и проезд тут ниже даже египетских.

А что ты, в конечном итоге, искал на Ближнем Востоке и нашел ли?

Я ехал туда, в поисках следов давно исчезнувших развитых цивилизаций, которые населяли эти места задолго до египтян, набатеян или финикийцев. Мои длительные странствия по миру постепенно убеждают меня в том, что современное виденье истории древнего мира нередко не отвечает действительности. Я наталкивался на множество неувязок с официальной историей на руинах Теотиуакана (Мексика), в Саксайуамане и Ойянтайтамбо (Перу), на острове Пасхи и тому подобное. Для того, чтобы свести все эти разрозненные «пазлы» вместе, я должен был собственными глазами увидеть Баальбек, Пальмиру, храмы в Дендари и Абидосе. Правда, для того, чтобы все это изложить, однозначно недостаточно одной статьи или интервью. Поэтому вскоре планирую взяться за книгу, которую обдумываю на протяжении последних полутора лет.

О чем будет твоя новая книга и как она будет называться?

Книга будет называться «Когда говорят камни» и раскрывать о так называемом альтернативном видении мировой истории. Я планирую свести вместе и проанализировать все те монументальные и мегалитические руины, что посетил на протяжении последних трех лет, странствуя по миру: Теотиуакан, Мачу Пикчу, линии Наски, Ойянтайтамбо, Баальбек.

Разговаривала Вероника Лесич

Фото Максима Кидрука